Я пробираюсь сквозь деревья, поправляя ружье, перекинутое через мое плечо, и раздвигаю ветки, чтобы добраться до скалистого берега в десяти метрах от нас. После инцидента с медведем в прошлом месяце Джона установил на нашем заднем дворе мишень. Так что я научилась заряжать ружье и стрелять.
Джона подходит ко мне, чтобы взглянуть на озеро и наш бревенчатый домик на противоположном берегу.
– Ты и подумать не мог, что он прямо здесь.
– Нам придется срубить несколько деревьев, чтобы отсюда открывался хороший вид. – Он смотрит на домик позади нас с того места, где мы стоим. – Мы не успеем доделать его к Рождеству. Без шансов.
Я медленно выдыхаю.
– Вообще-то я вроде как уже наняла Стива и начала. Все разрешения были получены на этой неделе. Они прорубят дорогу через лес, а затем выполнят все строительные работы снаружи и проведут водопровод до снегопада, чтобы в ноябре заняться внутренней отделкой. Вот почему я решила не улетать в Торонто – чтобы быть здесь и следить за ходом работ. И я знаю, что мы договорились обсуждать большие траты, а это гораздо больше тысячи долларов, но это то, что меня очень вдохновляет. Я пыталась найти правильный способ рассказать тебе, потому что боялась, что ты решишь, будто я сошла с ума.
Я затаиваю дыхание и улыбаюсь ему с надеждой.
У Джоны отвисает челюсть. Он смотрит на меня с выражением, которое никак, кроме шока, и охарактеризовать нельзя.
И мне хочется успеть выложить ему все свои фантастические планы, пока он не взорвался.
– Итак, дорога будет ответвляться от главной вон там. – Я указываю на дальний конец озера. – А потом мы можем использовать всю эту древесину от срубленных деревьев, чтобы построить еще один дом – что-нибудь побольше – для Агнес и Мейбл, чтобы они в нем поселились, потому что мне понравилось, когда они гостили здесь, и я думаю, что если появится место, куда они смогут переехать, то Агнес согласится…
– Выходи за меня.
Мои бессвязные слова замирают в горле.
– Что?
Джона берет мои руки в свои и притягивает меня к себе. Его серьезные глаза блуждают по моему лицу.
– Выходи за меня, Калла.
Мое сердцебиение, которое и так было учащенным, теперь стучит прямо в ушах, пока я ищу слова.
– Это потому, что я действовала за твоей спиной и потратила огромную кучу денег?
– Нет. – Он наклоняется вперед, прижимается лбом к моему лбу, и его дыхание скользит по моим губам. – Потому что я хочу быть здесь, когда ты будешь ремонтировать эту старую хибару, строить дом для Агги и Мейбл, и еще тысячу других домиков на нашей земле, если ты того захочешь. Я хочу быть здесь во время всего этого. – Его горло с трудом сглатывает. – Ты думаешь о будущем? Что ж, я тоже, и я не хочу никакого будущего, в котором не будет тебя.
Я выдавливаю дрожащий смешок. В последний раз, когда Джона намеревался сделать мне предложение, это было запланировано. Теперь же мы стоим в зарослях, я облита спреем от насекомых, а через мое плечо перекинуто ружье. Я не ожидала ничего подобного. Не здесь, не сегодня.
– А как же «не торопиться»?
Он убирает с моего лба пряди выбившихся волос.
– Думаешь, мы торопимся?
– Нет, – качаю я головой.
– Я тоже.
Внутри меня поднимается волна нервозности, возбуждения и переживаний, готовая вырваться наружу. Мои глаза горят от слез счастья.
– Ты точно уверен? Потому что ты не можешь спросить меня о чем-то подобном, а потом передумать.
Меня охватывает чувство дежавю – я вспоминаю раннее утро в аэропорту в ноябре прошлого года, в окружении суеты путешественников, когда я решила изменить всю свою жизнь. Хотя, по правде говоря, она навсегда изменилась еще в тот момент, когда я встретила Джону.
– Я никогда в жизни не был так уверен в чем-либо, – отвечает он, обхватывая мое лицо ладонями и прижимаясь губами к моим. – Это значит «да»?
– Мой ответ тебе всегда будет «да», Джона. Да.
Поцелуй, которым он прижимается к моим губам снова, глубокий и медленный.
– У меня даже нет кольца с собой. То есть оно у меня есть, но оно в доме…
– Я знаю. Я его уже видела.
Джона отстраняется и поднимает брови.
– Оно выпало из кармана твоего пальто. Это было совершенно случайно, клянусь! И оно прекрасно.
Он заключает меня в свои объятия, и над водой разносится его мелодичный смех.
Я ставлю пищевой контейнер с ужином – пряное пенне с говядиной и домашними помидорами – на крыльцо, а потом в шоке пялюсь на появившегося Роя.
– Что, черт возьми, случилось с твоим гипсом?
Рой должен был снять его только на следующей неделе, но вот он тащит шланг к курятнику – без гипса на руке.
– Мне он больше не нужен. – Он вытягивает правую руку перед собой в знак подтверждения.
Кажется, она отлично зажила.
– И что ты сделал? Снял его сам?
– Ага. Ручной пилой, – отвечает он совершенно серьезно, как будто это вполне разумный вариант.
Перед моим мысленным взором встает образ ржавого лезвия, рассекающего плоть, и я содрогаюсь.
– Боже, Рой. Ты мог отрезать себе руку! Что бы ты тогда делал? Как ты планировал обходиться дальше?
Он фыркает.
– Ты совсем не похожа на Мюриэль, ага.
Я закатываю глаза и тянусь к воротам в курятник, мой взгляд падает на обручальное кольцо. Стремительно надвигающиеся грозовые тучи уничтожают всякую возможность поймать солнечный блик на бесчисленных гранях, но я все равно испытываю трепет. Я не перестаю любоваться замысловатым узором из снежинок с тех самых пор, как Джона надел кольцо мне на палец.
Джона и я помолвлены. Мы собираемся пожениться. Теперь он мой – навсегда.
Рой бросает на меня еще один взгляд, и его внимание на мгновение задерживается на моей руке, а затем он идет в курятник, чтобы сполоснуть кормушку для кур. Из открытой двери выныривают несколько птиц, но они тут же разворачиваются и бегут обратно, кудахча, завидев приближающегося Оскара.
– Так что ты можешь уже ехать домой. У тебя больше нет причин торчать здесь.
– Думаю, да.
В моей груди шевелится неожиданное разочарование от осознания того, что мой долг здесь выполнен, причем на неделю раньше, чем я ожидала. Но спустя почти два месяца после того несчастного случая Рой полностью поправился. Он прав. В моем присутствии нет никакой необходимости, кроме как если только я не захочу приезжать сюда сама. Я привыкла к долгим ежедневным поездкам по ухабам, к выполнению этих несложных поручений и беззлобному обмену колкостями с человеком, который ни разу не сказал мне «спасибо» за еду, которую я привозила, или за помощь, которую я оказывала. Однако он благодарит меня другими способами. Яйцами, которые велит мне забрать домой, или банками с козьим молоком, которые передает со мной для Джоны. Я как-то случайно упомянула, что Джона любит лосятину, и на следующий день Рой сунул мне в руки кусок замороженного мяса, заявив, что оно прогоркло от долгого хранения в морозилке. Однако, когда я приготовила его, следуя подробным инструкциям Агнес, Джона сказал, что это один из лучших кусков, которые он ел за долгое время.
Никто никогда не сможет назвать Роя милым, и все же я твердо уверилась в том, что если мне когда-нибудь понадобится его помощь, то он придет. Без него моя жизнь здесь была бы менее интересной.
Я вытаскиваю страницу каталога из заднего кармана джинсов.
– Эй, я тут подумала, а ты не мог бы сделать мне вот это? – Я разворачиваю лист, прежде чем протянуть его Рою.
Он нахмуривает брови, разглядывая картинку.
– Стол?
– Ага. С краями естественной формы. К нам на Рождество приедет вся семья, а у меня все еще нет подходящего стола.
А что на Рождество делает сам Рой? Ничего, я предполагаю.
– Почему бы тебе не купить его на свои деньги?
Я пожимаю плечами.
– Я бы предпочла иметь что-то местного производства, не массового.
Он хмыкает.
– Я не выполняю индивидуальные заказы.
Но он все еще смотрит на картинку, замечаю я.
Тоби уже говорил мне об этом, так что я была готова к отказу заранее. Я стараюсь не выдать своих эмоций выражением лица.
– Ну… что, если бы ты вдруг просто решил сделать такой стол, рассчитанный, скажем, человек на десять, а потом, когда он будет готов, я случайно увижу его у тебя и куплю?
Его кустистая бровь изгибается.
– Просто решил, да?
– Ага. Просто так. – Я делаю паузу. – Если только ты не находишь его слишком сложным…
– Я могу сделать эту чертову вещь даже во сне! Вообще ничего особенного. Просто лакированное дерево и ножки.
Джона сказал практически то же самое о тех непомерно дорогих столах, которые я хочу в гостиную.
И что-то подсказывает мне, что на деле их изготовление намного сложнее.
– Ладно, отлично! Значит, если ты вдруг просто решишь сделать во сне… – Я отступаю в сторону пикапа до того, как Рой вложит страницу обратно в мою руку.
В любом случае я с нетерпением хочу вернуться домой, чтобы увидеть Джону. Мы расстались вскоре после того, как он надел мне кольцо на палец, поскольку у нас обоих были дела. Но он должен был уже вернуться.
– О! А еще я хочу нанять плотника для изготовления встраиваемых шкафов под нашей лестницей, так что, если ты знаешь кого-нибудь, кому это было бы интересно… Еда и восхитительная компания, разумеется, включены в оплату.
Я отворачиваюсь, прежде чем Рой успевает заметить мою улыбку.
– Эй! – кричит он, когда я уже собираюсь сесть в машину. Я оборачиваюсь, задерживая дыхание. – Поздравляю.
Он кивает мне один раз, а затем возвращается к своим делам.
Уклон, где Джона ставит Веронику, все еще пуст, когда я сворачиваю к нашей длинной подъездной дорожке от Роя. Я хмурюсь, сверяясь с часами. Джона опаздывает на полчаса. Я знаю, что он добрался до домика Марка вовремя, потому что он позвонил мне, чтобы отметиться. А это значит, что он, скорее всего, стоит на своем поплавке, ожидая паузы в непрекращающейся болтовне Марка, чтобы полететь домой. Я бросаю взгляд на север, где висят темные грозовые тучи.