— Ух какая холодная! Горная, ледяная! Кости так и ломит, — сказал он дрожа. — В Дону вода теплая, как парное молоко. Да и течение потише. Но если ты настаиваешь…
— Я верю! Ты здорово плаваешь, Кокбай! — поспешно сказал Бокен.
Кокбай повалился на живот, и Бокен стал его греть, обсыпать песком. Старший брат нежась кряхтел, а потом о чем-то вспомнил, вскочил резво на ноги и побежал в заросли ивняка, куда ушла Кулшара. И тут же до ушей Бокена долетел его возглас:
— Ай-яй-яй! Какая ты красивая без одежды! Да ты, оказывается, белая совсем!
Кулшара завизжала, и Бокен услышал всплеск, — это она тяжело плюхнулась в воду.
— Бессовестный! — сердито сказала Кулшара. — Чтобы полопались твои глаза! Лезешь туда, где купается женщина!
— Да ты что, Кулшара? Неужто стесняешься меня?
— А почему я не должна тебя стесняться? Или ты думаешь, что я потеряла весь стыд? А ну уходи! Я уже превратилась в ледышку. Уходи, говорю. Дай выйти на берег!
Из зарослей ивняка с треском, словно медведь, вывалился Кокбай. Вид у него был обескураженный. Он молча бухнулся на песок рядом с Бокеном. Бокен тоже молчал. Они еще некоторое время позагорали на солнце. Когда появилась одевшаяся Кулшара и, не глядя в их сторону, прошла к машине, они тоже сполоснулись, смыли песок и начали одеваться.
В город они приехали в полдень. Кокбай высадил своих пассажиров у первой же автобусной остановки и, назначив место встречи, покатил на другой конец города по колхозным делам.
Оставшись наедине с Бокеном, Кулшара моментально превратилась в ласковую кошечку, замурлыкала: «Бокентай, Бокентай…»
— Бокентай, миленький, не бросай меня одну, — умоляюще говорила она. — Ты здесь знаешь каждую улицу, а я одна заблужусь.
«Ишь как запела! Может, для кого я и Бокентай, но только не для тебя», — мстительно подумал Бокен. Еще недавно он был бы счастлив сопровождать такую красавицу, оберегая ее от всяких напастей. Но сейчас предательство Кулшары еще было свежо в памяти. И кроме того, Бокен имел свои собственные планы на сегодняшний день, наверняка не схожие с намерениями Кулшары.
К остановке подошел автобус, и Бокен, ни слова не говоря, шагнул в открывшиеся двери.
— Бокентай! — пискнула Кулшара и бросилась за ним, едва не сбив его с ног.
Они стояли на задней площадке, и Кулшара говорила громко, словно кроме них в автобусе никого больше не было:
— Ой, как я испугалась! Думала, отстала от тебя! Бокентай, сначала мы пойдем в магазин, в котором продают золотые кольца. А потом…
Пассажиры посматривали на нее — одни удивленно, другие с усмешкой. А две симпатичные девчонки — сверстницы Бокена — откровенно хихикали, перешептывались, подталкивали друг друга, посматривая на Кулшару. Да и одета была их первая аульная красавица как-то нелепо. Платье мешком. Платок сбился набок. Бокен только теперь обратил на это внимание, сравнив Кулшару с городскими женщинами.
— А потом мы пойдем в магазин для одежды, — продолжала Кулшара, ничуть не смущаясь, на весь автобус.
А Бокен не знал, куда деться от стыда и за Кулшару, и за себя, из-за того, что у него такая спутница. И когда автобус подошел к остановке, он, не задумываясь, выскочил из машины.
«Уф, избавился наконец!» — подумал он с облегчением. Теперь можно и в магазин канцелярских товаров. Но рано радовался Бокен. Автобус прошел несколько метров и остановился. Задние двери со скрежетом распахнулись, и на тротуар ступила Кулшара со своими хозяйственными сумками.
— Бокентай, почему ты не сказал, что мы выходим? — спросила женщина плаксиво.
Бокен невольно взглянул на автобус. Девчонки прилипли носами к заднему стеклу и строили рожи.
— Бокентай, мы уже приехали на базар, да? — сказала Кулшара, озираясь.
— До базара еще две остановки. Но я на базар не поеду. Мне надо в книжный магазин, — сказал Бокен, опустив глаза, глядя в землю.
— Как жаль! Значит, я зря сошла, билеты напрасно пропали, — посетовала Кулшара.
Но, к счастью, подошел другой автобус, женщина села в него и отправилась дальше, на базар. А Бокен, облегченно вздохнув, повеселев, повернул на главную улицу.
Город он и вправду знал хорошо, не раз приезжал сюда с мамой, ходил с ней на базар, по магазинам. Вот и сейчас Бокен легко нашел центральный универмаг, где продавали книги и всякие другие нужные ему товары. Постояв в очереди с полчаса, он купил учебники себе и геометрию Гуле. Потом приобрел краски, блокноты в глянцевой обложке. Вот только плотную бумагу не нашел. Но зато съел порцию восхитительного мороженого и выпил два стакана шипящей газированной воды. Этим ему и нравился город: если у тебя есть деньги, можешь купить все, что угодно душе.
Выйдя из универмага, Бокен пересек улицу и зашел в магазин тканей, и тут у него от ярких и всевозможных красок зарябило в глазах. Эх, были бы у него деньги, купил бы он маме на платье отрез! Но ничего, это время не за горами. Скоро он станет взрослым, начнет зарабатывать сам и тогда купит матери двадцать разных отрезов!
Так, переходя из магазина в магазин, Бокен продвигался в сторону базара. По дороге он любовался товарами, выставленными в витринах. Много их, не виданных им ранее, появилось после его последней поездки в город. Особенно ему нравились товары в хозяйственном магазине. Он потолкался у прилавка, потрогал хитрые замки разных конструкций, подержал в руках новенькие топоры, грабли, лопаты. Одна лопата показалась ему особенно удобной и при этом недорогой, и он решил купить ее перед самым отъездом.
Когда Бокен вышел из магазина, в нос ему ударил запах крепкого мясного бульона. Он почувствовал сильный голод и поспешил в столовую, примостившуюся у входа на базар.
У стойки тянулась длинная очередь. Бокен встал в ее конец и собрался терпеливо ждать, но тут же послышался голос Кулшары:
— Бокентай! Бокентай!
Она стояла в голове очереди и уже получила первое блюдо — тарелку с аппетитно дымящимся супом.
— Бокентай, иди же сюда скорей. Я беру и тебе, — звала Кулшара.
Но Бокен сделал вид, будто не заметил ее, не услышал. Но зато Кулшару услышали другие, заговорили вокруг Бокена:
— Мальчик, тебя зовут! Это ведь ты Бокентай, правда?
— Не стесняйся, мальчик, проходи вперед!
— Товарищи, пропустите мальчика к сестре. Он, видно, стесняется.
— Сельские дети такие застенчивые. Не то что наши городские.
— Вот и хорошо, что застенчивые. Наши уже на голову нам сели.
Его легонько подталкивали, и вскоре против своей воли он оказался рядом с Кулшарой.
— Бокентай, что ты хочешь на второе? Я себе взяла жаркое. Говорят, оно из говядины, — сообщила Кулшара.
— Ну и я буду жаркое, — пробурчал Бокен, все еще пытаясь сохранить свою независимость.
Кроме жаркого, Кулшара купила ему суп, два стакана чая и сладкие пышки. Они взяли подносы с едой и устроились за свободным столиком у самого окна.
Бокен достал из кармана деньги и протянул Кулшаре за обед. Но та не только не взяла, но даже отчитала его:
— Спрячь деньги! Пусть эти городские люди считаются каждой копейкой. Они тут друг другу чужие. А мы с тобой, слава богу, приехали из одного аула, — рассердилась Кулшара.
Бокен навернул и первое, и второе, но вот чай пить отказался.
— Выйдем на улицу, попью газводы, — пояснил он Кулшаре.
Зато его спутница, поковыряв вилкой жаркое, выпила свой чай и третий стакан взяла у Бокена. С нее ручьями струился пот, она вытирала лицо платком и продолжала пить горячий чай. Словно сидела дома, у себя в ауле.
— Боюсь, что от брезгливости заболею. Все-таки готовят они из свинины, — сказала Кулшара, когда они вышли на улицу.
Бокен подошел к стеклянной будке и выпил два стакана газировки. Потом они посидели в тени возле столовой, отдыхая да посматривая на прохожих. При виде женщин в коротких платьях Кулшара хихикала, щипала себя за щеку, говорила:
— Какой ужас! Они бы еще разделись совсем!
А Бокен стыдливо отворачивался, боясь, что Кулшара подумает, будто он специально смотрит на открытые женские ноги.
В три часа, как и наказал Кокбай, они подошли к главным воротам базара. Брат, к удивлению Бокена, сдержал слово — подошел вовремя. Увидев книги Бокена, Кокбай его похвалил, сказал: «Молодес!» Кулшара тоже показала свои покупки и пожаловалась на то, что не смогла купить себе новое платье.
— Они говорят: примерьте. А как я примерю? Не могу же я раздеться прямо на людях? — пояснила Кулшара.
Кокбай весело подмигнул Бокену и сказал:
— Для этого есть закрытые кабины. Ладно, сходим с тобой в магазин женской одежды. Что-нибудь подберем получше. А ты, Бокен, пока погуляй. Незачем тебе париться в магазине. А в пять встретимся на этом же месте.
Бокен не спеша прошелся по базару, купил матери гостинец — изюма и урюку. Себе взял два мороженых и сел на скамью у базарных ворот. Одно мороженое он положил рядом с собой и принялся за второе. Его приходилось есть второпях, большими кусками, чтобы не успела растаять та, другая порция. И от этой спешки страшно ломило зубы и горло замерзло, словно одеревенело, стало бесчувственным. Но зато другое он медленно лизал языком, наслаждаясь каждым кусочком.
Кокбай и Кулшара опоздали на целый час. Бокен уже начал нервничать, считая, что Кокбай опять решил посмеяться над ним. Но он сразу забыл обо всем, когда к нему подкатило такси и они вылезли из машины. Он в первый миг не узнал Кулшару. Перед ним стояло само чудо — городская красивая молодуха в потрясающем платье, с замысловато уложенной прической. Она смотрела лично на него, Бокена, и улыбалась так, будто они давно были знакомы.
— Бокентай, как тебе мое платье? — спросило чудо голосом Кулшары и покраснело, смущаясь.
— О, как здорово! — только и молвил остолбеневший Бокен.
— Но прежде я сходила в баню, — поведала Кулшара. — Чтобы платье одеть на чистое тело. Потому мы и задержались так долго.
Видно, сегодня они занялись своей внешностью всерьез. Рассчитавшись за такси, Кокбай ушел в парикмахерскую. А Кулшара села рядом с Бокеном. Все еще благоговея перед красотой, Бокен сбегал, купил Кулшаре мороженое. Ну и, конечно, не забыл про себя.