- Тогда как я могу уговорить тебя, чтобы ты разделась для меня?
- Закажи мне еще пива, продолжай мне улыбаться, как ты это делаешь сейчас, и кто знает, что случится.
Макс подошел к стойке, взял тарелку с арахисом и, вернувшись, стал дальше слушать болтовню Лоурен.
- Хочешь рассказать мне, почему ты сделала только частичный стриптиз? - спросил он, наблюдая, как она опять прижала кружку к груди.
Его глаза были прикованы к ее шелковистой коже, к черному кружеву ее бра, и он хотел раздеть ее сам. Но, черт возьми, она не хотела торопиться, и он собирался дать ей все, что она захочет, надеясь, что однажды она, в свою очередь, даст ему все, о чем мечтает он.
- Здесь жарко, - сказала она, - как той ночью.
- Хочешь на воздух?
- Нет, мне нравится музыка. Пиво вкусное. Компания самая замечательная, - она сделала еще один долгий глоток, глядя на него поверх кружки. - Я хорошо провела время той ночью, даже слишком.
Я танцевала со всеми и, не задумываясь, влезла на стол, стянула через голову свою блузку, потому что было слишком жарко, и стала изображать движения, которым меня точно не учили в классе бального танца мистера Стравинского. Мужчины смотрели на меня, огни мигали, и мое сердце начало бешено набирать обороты. Прежде чем я расстегнула последнюю пуговицу, я упала, - она захихикала. - Все вокруг завопили так, словно я палила из автомата.
Макс не мог остановить ее смех.
- Только не говори, что ты свалилась прямо на людей.
- Там было много подонков, подстрекавших меня к стриптизу, и я прошу прощения, но мне не было семнадцати, они меня напоили и заслужили все увечья, что я им нанесла, свалившись на них. - Она сделала большой глоток холодного пива и оставила свои руки на столе, наклонясь ближе. Ее хорошенькое лицо было в нескольких дюймах от него. - Я до сих пор слышу, как мужчины пронзительно орали, и если бы бедная Бетси не вытащила меня оттуда, я уверена, меня бы побили. Не помню, как она дотащила меня обратно до школы, и не помню, как ложилась в постель, но помню ужасное пробуждение.
- Что случилось? - спросил он.
Она взяла арахис из тарелки, очистила от скорлупы и бросила один из орехов себе в рот.
- Директор школы увидела мое лицо на первой полосе местной утренней газеты и начала кричать, что я порчу репутацию школы.
Моя бедная мама была вне себя, когда журналы опубликовали свою версию случившегося, сообщая, что они не могут разместить запрещенные цензурой снимки. Закончилось тем, что мой отец, у которого я жила, после того как меня отчислили из школы, в наказание заставил меня чистить конюшни. - Она бросила еще один орешек между зубов и медленно облизала свои губы. Макс не отрывал глаз от ее рта. - С тех пор я не бывала в подобных барах и не пила дайкири.
- Ты потом вернулась в пансион?
- Боюсь, это совсем другое. Я хотела бежать прочь от этого. - Она глотнула пива и наклонилась вперед. - Можно дать тебе совет?
- Давай.
- Никогда не посылай Джеми в пансион или Райана в военную академию. Там ужасно скучно и, на самом деле, Макс, детям нужно, чтобы их растили их собственные родители, не дворецкий, даже если он один из самых славных людей в мире, не няня и тем более не абсолютно чужие люди.
Макс почистил другой орешек и положил ей в рот, ему нравилось чувствовать, как ее язык обвивается вокруг его пальцев и слизывает соль. Он гадал, понимает ли она, что делает с ним, удивлялся, как он до сих пор не сошел с ума, ведь она была самая эротичная женщина, которую он когда-либо встречал.
Все эти дни он страстно желал Лоурен, но сегодня ночью он понял, что, возможно, ждал от нее даже большего.
- Ты хочешь иметь детей?
То, с какой легкостью он задал этот вопрос, удавило его. И, кажется, Лоурен это удивило не менее.
Она подняла свое пиво и пила медленно, глядя на него. Если она старается обмозговать, почему он задал ей этот вопрос, она не найдет ответ в егo глазах, потому что он сам не знает себя.
- Я всегда хотела иметь детей, - сказала она мягко. - Много детей. Но я понятия не имею, как ухаживать за ними и как я вообще могу быть хорошей матерью, если у меня никогда не было хорошего примера перед глазами?
- Думаю, подскажет инстинкт. Мой отец исчез, когда мне было восемь, а мама оставила меня на одного из своих многочисленных приятелей, когда мне было десять. У меня тоже не было хороших примеров, пока Филипп не взял меня к себе.
- Но ты хороший отец.
Он пожал плечами.
- Я импровизирую каждый день. Иногда совершаю ошибки, иногда делаю правильные вещи. Я еще не нашел книгу, в которой есть ответы на все вопросы, так что я стараюсь, как могу.
Выскользнув из кабинета, он взял из ее рук пиво, потому что она уже выпила слишком много, и вытащил ее на данс-пол.
- Ты будешь хорошей матерью, когда придет время, - прошептал он ей в ухо и завершил разговор, когда «Степпенвольф» взял их в свою «Магическую поездку по ковру».
Ее кожа была теплой и влажной, и ему нравилось чувствовать ее щеку напротив своей, когда они ритмично двигались, их губы, их бедра, ее мягкая грудь и его грудь покачивались вместе одновременно с вибрирующей мелодией.
Ее пальцы сплелись в его волосах, и его руки нашли свой путь под ее кожаным жакетом к изгибу ее талии, к выпуклости ее бедер.
- Больше никогда не танцуй обнаженной ни для кого, кроме меня, - сказал он, захваченный их чувственным танцем, мысли о ее давней выходке вертелись у него в голове.
- Не думаю, что я вообще буду танцевать обнаженной для кого бы то ни было.
- Почему?
- Потому что мои бедра и грудь трясутся во время танца.
- Я знаю. - Его язык и губы быстро исследовали чувствительную впадину за ее ухом, и он подумал о разведке других частей ее тела, особенно тех, которые трясутся. - Я не сводил глаз с тебя тогда, на пляже,
- О боже.
- Мне нравилось смотреть на тебя. Мне нравится все в тебе. Твоя честность, твоя энергия, то, что ты делаешь и как ты делаешь, как легко это тебе удается.
- Я всю жизнь устраиваю вечеринки, вот почему кажется, что я легко устраиваю свадьбы.
Он отстранил ее от себя настолько, чтобы посмотреть в ее глаза.
- Почему ты всегда стремишься умалить то, что делаешь?
- Потому что я потерпела неудачу во всем, что имело для меня значение.
- Например, в чем?
- Я тебе говорила об этом раньше, и ты бросил мне это в лицо. Я плохая жена.
- Но у тебя были скверные мужья. Ты когда-нибудь думала, какой хорошей ты можешь быть, если тебя будут поддерживать, вселять в тебя уверенность и удовлетворение собой и тем, что ты делаешь?
Она только посмотрела на него, и слезы навернулись на глаза. Черт возьми, ей когда-нибудь говорили, какое она чудо?
Он бы обязательно сказал ей это, но Медведь хлопнул его по спине и бесцеремонно вытащил Лоурен из его рук.
- Ты монополизировал эту маленькую леди слишком надолго. Теперь моя очередь.
Комната гудела от «Веры» Клиаватер, «Возрождения» «Степпенвольфа» и нескончаемого потока излюбленной музыки байкеров, и Лоурен меняла партнеров так часто, что Макс не мог их сосчитать. Она смеялась, покачивала своими восхитительными бедрами, и каждый хотел с ней потанцевать. Наконец Макс вмешался, замедляя ее темп, наслаждаясь ощущением ее тела, прижатого к нему, пробуя пиво и орешки у нее во рту и соленый пот на ее шее. Она была горячая и эротичная, и она слишком много выпила, но он был уверен, прошли годы с тех пор, как она позволяла себе расслабиться, и он отпустил ее.
Это было большой ошибкой.
- Ты не видел Лоурен? - спросил Макс Медведя, когда потерял ее из виду в толпе.
- Минут десять-пятнадцать назад. А что?
Макс провел пальцами по волосам.
- Я не могу найти ее.
- Она ушла домой с другим?
- Она не могла.
Медведь поднял брови:
- Ты уверен?
Он даже не задумался об этом теперь. Раньше он считал, что эта женщина имеет успех у мужчин и повисла бы на каждом, кто обратит на нее внимание. Но только гнев и ревность заставляли его так думать. Он был довольно хладнокровным этой ночью.
- Уверен.
- Ты проверил туалет?
- Нет, но проверю. Смотри внимательно, может, она появится, хорошо?
- Да.
Макс устремился к тусклой красной надписи «Выход». Он посмотрел в мужском туалете, на всякий случай, если она случайно забрела туда. К счастью, он увидел там только мужчин. Господи, он не должен был позволять ей столько пить.
Он постучал в дверь женского туалета и, когда ответа не последовало, заглянул внутрь. Пусто.
Куда она могла пойти?
Протиснувшись через толпу, он вышел на улицу, перебирая в уме варианты: она в переулке с другим байкером, или, не дай бог, осталась с кем-нибудь еще, или ее могли увести, когда она была не в состоянии соображать.
Он опять бросился внутрь, прокладывая себе дорогу сквозь толпу, спрашивая каждого, кто его знал, и даже незнакомых людей, не видели ли они высокую красивую женщину в жакете из змеиной кожи. Все отрицательно качали головой, пока он не подошел близко к артистической гостиной Энни, хозяйки клуба.
Парень, стоявший в очереди, чтобы заказать песню, показал Максу на дверь:
- Думаю, она там.
- О господи!
Макс дернул дверную ручку.
- Я занята, - послышался из комнаты женский голос. - Встаньте в очередь, и я обслужу вас позже.
- Мне не нужна тату, - закричал Макс. - Я хочу знать, кто с тобой внутри?
- Кажется, она сказала, что ее зовут Лоурен. Я бы спросила ее, но она вырубилась на полпути. Черт!
- Открой дверь и впусти меня!
- Не могу, пока не закончу.
- Но она пьяна, и я не думаю, что она на самом деле хочет татуировку.
- Милый, - ответила ему Энни, - она знала, что она делала, когда попросила об этом, и выложила хорошие деньги, чтобы заплатить. Сейчас, если ты не возражаешь, я продолжу.
У Макса вырвался вздох отчаяния, и он прислонился к стене и стал ждать. Следующие пятнадцать минут были самыми долгими в его жизни.