Мне такие вещи не очень нравились, но многие ребята просто не могли без них прожить и все время вспоминали наиболее «смешные» истории. Среди моих солдат были такие, которым нравилось убивать только женщин пли только детей. Они делали с ними разные вещи, при этом смеялись, а потом фотографировались рядом с трупами. Я их не осуждал, ведь убивать — главное назначение солдата, не правда ли? То же самое могу сказать и о случаях мародерства. Нашим солдатам было разрешено брать у африканцев все, что им нравилось, включая женщин.
В октябре 1980 года мой взвод послали в Анголу, под предлогом поиска отряда СВАПО. Нас перебросили на вертолетах в указанный район. Определив направление, мы двинулись вперед, держа автоматы наготове. Вдруг из-за кустов выпрыгнули двое детей и бросились бежать, эавидев нас.
«Не стрелять!» — приказал я.—Один из моих ребят, намибиец, закричал на местном языке, чтобы они остановились, но те припустили еще быстрее. Мне ничего не оставалось сделать, как приказать открыть огонь — ведь они могли рассказать о нас партизанам. Мы начали стрелять, и тут из-за кустов, подняв руки вверх, стали выбегать и другие дети, многие из них совершенно голые. Потом появилось несколько взрослых. Мы подстрелили одну девчонку. Ей было лет пять. А потом кокнули ее отца. И еще семерых. Остальным удалось убежать.
Только мать и сестра убитой девочки не убежали. Эти сумасшедшие молча шли и шли за нами, держась примерно в ста метрах позади. Они не плакали. Я послал несколько парней, чтобы их прогнать, но без толку. Пришлось их застрелить... Я солдат, а на войне как на войне...
Эдвардс остался на свободе. Британская Фемида легко простила ему даже убийство 5-летней ангольской девочки и ее матери. И в Лондоне, и в Вашингтоне «террористами» называют кого угодно, но только не наемников. Так, борцов против расизма, апартеида, колониализма на Западе с удовольствием зачислят в разряд «террористов», а наемных убийц назовут искателями приключений, пусть, мол, они авантюристы, но «настоящие защитники свободы и демократии».
К числу этих «честных парней» принадлежит подполковник Феррейра, приходящий в настоящий восторг от вида трупов африканцев, особенно детей; сержант дю Дру-ат, коллекционирующий черепа своих жертв, другие наемники из 32-го батальона. Можно вспомнить и «полковника» Келлена, который убивал африканцев лишь для того, чтобы опробовать свое оружие, «ветеранов» бывшего Бельгийского Конго — Шрамма, Шрёдера, Хора, подвергавших пленных африканцев чудовищным пыткам.
Батальон «Буффало» —• это только, так сказать, верхушка айсберга армии наемников, которую создали расисты ЮАР совместно с ЦРУ для борьбы с освободительными движениями африканцев.
—* Когда я учился в Дурбане и Претории,— рассказывает Бельмунду,— я встречал африканцев-наемников, завербованных и в Мозамбике, Замбии, Ботсване. Они : ро-ходили специальную подготовку под руководством офицеров разведки ЮАР. Мне сказали, что у них особое, секретное задание.
Бывший капитан 32-го батальона встречал террористов из так называемого «национального движения сопротивления», которое было создано для дестабилизации народного Мозамбика. Познакомился и с террористами, входившими в группу по борьбе с патриотами СВАПО и АНК и беженцами из ЮАР и Намибии на территории Замбии. Он узнал о существовании «31-го батальона», который сформирован из трех тысяч бушменов и нескольких сот белых наемников для операций в Замбии, Намибии и Ботсване.
...Когда подполковник Феррейра направлял террористов из 32-го батальона в Анголу, он каждый раз напоминал:
— Не забывайте про листовки. Разбрасывайте их в деревнях, раздавайте пленным, детям — словом, постарайтесь, чтобы о них знали все в Анголе.
Феррейра добился своей цели: о лживых призывах расистов знают все ангольцы. Да и не только они. Тексты листовок — потрясающая смесь цинизма, лжи, шантажа и наглости — стали известны во многих странах мира.
В Луанде мне показали две такие листовки, которые распространялись во время налетов южноафриканских войск. В одной говорилось: «К ангольцам. Силы безопасности ЮАР и Юго-Западной Африки сражаются против террористов СВАПО. Мы не сражаемся протид ангольцев. Ни один из ангольцев не пострадает, при условии, если ангольцы не будут стрелять в силы безопасности или любым образом помогать террористам СВАПО. Мы будем разрушать базы СВАПО и их постройки, где бы они ни находились, до тех пор, пока террористы не прекратят свои нападения на невинных гражданских лиц в Намибии». В подобном духе были выдержаны и другие листовки. Однако, как известно, военщина ЮАР ведет бои там, где никогда не было и нет ни партизан СВАПО, ни лагерей намибийских беженцев.
Борьба против СВАПО — прикрытие агрессии южноафриканских расистов против законного ангольского правительства, поддержка ими контрреволюционных группировок в Анголе.
ЮАР никогда не признает, что во время ее нападений на Анголу гибнут мирные жители. Южноафриканская пропаганда пытается уверить, что армия ЮАР ведет военные действия против «баз СВАПО». В сводках военного командования указывается количество убитых «партизан СВАПО». Однако, как показывают факты, южноафриканская армия в основном охотится на беззащитных детей, женщин и стариков. Только за четыре года (с 1977 по 1981) было убито более трех тысяч ангольских крестьян. А сколько погибло намибийских беженцев, никогда не державших в руках винтовку? Достаточно вспомнить трагедию Кассинги, где расистские террористы хладнокровно уничтожили в 1978 году около тысячи намибийских крестьян, из них 300 детей.
В январе 1981 года южноафриканская правительственная пресса яростно опровергала сообщения о жестоких расправах солдат армии ЮАР с ангольскими мирными жителями. Представители властей делали пространные заявления, в которых обвипяли «международный коммунизм» в распространении подобных «слухов» с целью «подрыва стабильности в Южной Африке». На проходившей в это время конференции по Намибии в Женеве назначенный властями ЮАР «генеральный администратор» Намибии Хоуг призывал журналистов «не верить» этим сведениям, которые «явно исходят от коммунистических стран». Хоуг клятвенно заявлял, что южноафриканская армия если и ведет какие-то вооруженные действия, то лишь с целью обороны от нападений «террористов».
Однако лгал и Хоуг, и расистские газеты. И скоро весь мир узнал об этом.
Группа иностранных журналистов посетила городок Куамато, лежащий в 25 милях к северу от намибийской границы. Типичное африканское селение, которое и горо-дом-то назвать нельзя: единственная улица, вдоль которой расположились две-три лавчонки, почта, крохотная гостиница. Коровы пасутся в буше, который начинается сразу же за домами, колючий кустарник, тянущийся до горизонта, выцветшее небо, зелень травы по краям болот. Словом, ничего особенного. Местные жители давно уже не знали покоя — то банды УНИТА, то южноафриканские войска. То в одной, то в другой семье раздавался плач: подорвался на южпоафриканской мине 5-летний Педро, бандитской пулей ранило маленькую Марию.
И деревни по соседству не чувствовали себя спокойно. Террористы из УИИТА и «специальных сил» ЮАР запугивали жителей.
И вот 15 января тихий вечер взорвался ревом боевых вертолетов «пума». Шесть машин в черно-зеленых маскировочных пятнах опустились в центре деревушки к западу от Куамато. Из них выскочили южноафриканские солдаты и открыли автоматпый огонь по хижинам—а их всего-то было не больше десятка. Из одной высунулась женская голова и тотчас дернулась, как будто ударилась обо что-то невидимое, замерла, окрасившись кровью, и медленно провалилась внутрь хижины. Послышался детский крик, и потух внезапно, и больше не повторился. Солдаты облили бензином солому на крышах домов, несколько грузовиков, привезших утром стройматериалы для районной школы, потом разбежались по вертолетам... Винты закружились, и вертолеты, как стая саранчи, поднялись над десятком огромпых пылающих факелов...
Другая группа вертолетов уничтожила находившийся рядом военный лагерь одной из частей ангольской армии. Ангольское подразделение оказало упорное сопротивление и сбило три вертолета. Но силы были неравны, и вскоре на месте лагеря остались дымящиеся развалины, сожженная техника и трупы ангольских солдат. А листовки, напечатанные в Претории, продолжали заверять, что армия ЮАР не сражается с ангольской армией.
«Свою дьявольскую работу южноафриканцы сделали чисто,— сообщал побывавший в этой деревне корреспондент английской газеты «Гардиан» Джонатан Стил.— Опи постарались скрыть следы своего преступления. Впоследствии было объявлено, что этот лагерь-де принадлежал СВАПО. Но у нас не было сомнений, что, кроме ап-гольцев, здесь никого не было. Один пример: среди полу-сгоревшего мусора мы обнаружили несколько писем, остатки политических книг — все они были на португальском языке, а среди намибийцев, как известно, имеет хождение английский...
Недалеко от уничтоженной деревни находится католическая миссия Куамато, а при ней больница. Через два дня после нападения на деревню южноафриканские «пумы» напали и на миссию. Они обстреляли больницу, но, к счастью, накануне большинство больных было эвакуировано...»
«Было совершенно ясно,— отмечал английский журналист,— что ЮАР проводит политику систематического уничтожения экономических и военных объектов в Анголе. Больше не может быть сомнений в правдивости заявлений Анголы о том, что она подвергается агрессии со стороны ЮАР».
Корреспондент другой английской газеты — «Санди экспресс» Десмонд Блоу был свидетелем нескольких операций южноафриканских войск в Южной Анголе. Вот выдержка из его репортажа:
«Наземные силы во главе с 32-м батальоном поддерживаются ВВС ЮАР. Истребительная авиация, бомбардировщики, боевые вертолеты — вся эта мощь используется в основном в борьбе против мирного населения. Убивают всех без разбора — таков приказ».
Блоу приводит слова Деона Феррейры, командира 32-го батальона: «Одна из причин нашего успеха заключается в том, что мы действуем в тесном контакте с военно-воздушными силами ЮАР. Наша цель заключается в том, чтобы убить как можно больше террористов в каждом бою, и поэтому мы зависим от поддержки ВВС».