Генеральский ноготь с силой отчеркнул несколько скоплений черных квадратиков затерянных среди зелено-коричневого моря.
— Эти деревни стратегически очень важны для нас, так как от их жителей мы получаем все необходимое для борьбы тыловое обеспечение: еду, одежду, новых рекрутов, женщин, наконец… Вы же понимаете, мои люди отнюдь не монахи, — при этих словах Джексон плотоядно ухмыльнулся, приглашая окружающих разделить его чувства, впрочем, успеха в очередной раз он не имел.
— К делу, мой генерал, в чем заключается наша задача? — напряженно прервал его Максим, оценивающе разглядывая подконтрольный войскам генерала район джунглей и усиленно соображая, куда бы могла вести видневшаяся на самом его краю шоссейная дорога с твердым покрытием — весьма большая редкость для Конго.
— Не перебивайте меня, всему свое время, — отрезал Джексон, вновь склоняясь над картой. — Как вы видите, все эти деревни находятся глубоко в секторе моего безраздельного влияния и отделены от подконтрольной правительственным войскам территории весьма приличным отрезком джунглей, в которые солдаты соваться не рискнут ни за какие деньги. А значит, мне нечего опасаться за свою кормовую базу. По-крайней мере так было до недавнего времени. Но…
Тут генерал сделал драматическую паузу, многозначительно ткнув пальцем в потолок.
— Ничто не вечно в этом мире, и менее всего надежно в этом плане состояние покоя и безопасности. Мои информаторы вот в этих трех деревнях, — он быстрыми движениями отметил три небольших скопления черных квадратиков расположенных на местности практически равносторонним треугольником с длиной сторон в пару-тройку километров. — Сообщили, что деревни посетила группа иностранных солдат из миротворческих сил ООН. Прибыли они на вертолете, якобы для раздачи жителям гуманитарной помощи. Помощь действительно раздали — муку, рис, кое-какие медикаменты и предметы обихода.
— Что же в этом плохого, — с плохо скрытой издевкой неожиданно для всех произнес Андрей. — Ведь наверняка вся гуманитарная помощь в итоге попала в ваши руки?
Джексон резко вскинул голову и долгим изучающим взглядом посмотрел в лицо ООНовца. Андрей попытался выдержать этот поединок глаз, но не смог и уже через несколько секунд опустил голову на грудь, делая вид, что его сильно заинтересовало что-то лежащее на полу. Генерал не дал себя обмануть этим липовым интересом, совершенно правильно расценив отведенный в сторону взгляд белого, как капитуляцию перед более сильным и волевым соперником, удовлетворенно вздохнул и с нажимом произнес:
— Да, не скрою, большая часть привезенного пошла на пользу моей армии, но особых поводов для радости это мне не доставило.
— Почему же? — быстро переспросил Максим, демонстрируя искренний интерес, призванный несколько разрядить обстановку после явно враждебного выпада Андрея.
— Потому что на следующий день вместе с вертолетом миротворцев деревни посетили два вертолета с опознавательными знаками правительственных сил. Для меня это оказалось неприятным сюрпризом, до сих пор, я считал, что Киншаса располагает в этой провинции лишь гражданской авиацией, да парой старых учебных самолетов. Теперь же положение моей армии значительно осложнилось. Мои информаторы получили задание выяснить все, что возможно про правительственные вертолеты. Это оказалось несложно, так как прилетевшие на них солдаты имели задание сблизиться с местным населением и убедить его отказаться от помощи бандитам, ну то есть нам, истинным патриотам страны. Потому они легко шли на контакт с людьми, охотно рассказывали истории о том, как живут люди в столице и прилегающих районах, о моще правительственной армии… Рассказали они и об этих таинственных вертолетах…
Генерал вновь замолчал, пытливо вглядываясь в лица склонившихся над картой белых, и лишь когда тяжелая пауза затянулась настолько, что оба русских уже не знали куда деться, продолжил:
— Эти вертолеты были куплены в Анголе и доставлены в Киншасу. Сразу несколько эскадрилий отличных боевых вертолетов, стоящих столько, что хватило бы кормить всех голодающих детей страны целый год, а может быть и больше. Несколько машин перегнали в Кисангани, а потом и вовсе в Букаву. Это совсем у нас под боком. Теперь я не могу чувствовать себя в безопасности, в любой момент враг может нанести мне удар с воздуха, удар от которого я не оправляюсь. Это ведь только пока солдаты уговаривают крестьян не давать моим людям продовольствия, когда они поймут, что это бесполезно, они просто сожгут с воздуха эти деревни вместе со всеми людьми, и я никак не смогу помешать этому.
— Ты хочешь, чтобы мы сбили эти вертолеты? — в лоб спросил Максим. — Но как? После первого же удачного выстрела, летчики поймут, что у тебя есть зенитные ракеты и станут очень острожными. Придется много дней сидеть в засаде ради каждого удачного выстрела…
— Не придется, — оборвал его генерал. — Вертолетов в Букаву всего два, раз в неделю они оба прилетают вот сюда, в эту деревню, вместе с вертолетом миротворцев. Ты устроишь на них засаду и собьешь оба. У тебя будут все захваченные нами ракеты — шесть штук, по три на каждый вертолет. Этого должно хватить. После того, как вертолеты будут уничтожены, эти трусливые собаки не отважатся прислать сюда новые, слишком дорого они стоят. Да и летчики не захотят рисковать своей жизнью, не такие уж большие деньги им платят…
— Платят? — ухватился за невольную оговорку генерала Максим. — Ты сказал, платят? Значит, на вертолетах летают не военнослужащие правительственных войск?
— Нет, — недовольно скривился Джексон. — Я вижу, от тебя ничего не ускользает, белый. Летчики на вертолетах — наемники, такие же белокожие, как и ты. Не знаю, из какой они страны. Но не африканцы, и воюют здесь за деньги, трусливо убивая черных воинов с неба, оттуда, откуда мы не можем их достать.
— Раньше не могли, — поправился он, сжимая кулаки, так что побелели костяшки пальцев.
— Хорошо, — задумчиво проговорил Максим. — Мне нужно знать четкое расписание полетов вертушек, точное место приземления, время взлета и посадки, количество солдат на борту и, самое главное тип этих машин.
— Все сведения тебе сообщит Пойзон, он вчера лично беседовал с разведчиками, отслеживающими полеты вертолетов. Вот только тип их, тебе никто сообщить не сможет, мои люди не разбираются в вертолетах и не могут определить, даже в какой стране они изготовлены.
— Значит, мне придется самому сходить на разведку и посмотреть на них, — потирая лоб, медленно выговорил Максим. — От этого слишком многое зависит. Разные машины, нужно по-разному атаковать, у всех свои уязвимые места, да и вообще лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…
— Хорошо, — хлопнул ладонью по карте генерал. — Вертолеты прилетят послезаврта. Мои люди проводят тебя к деревням, ты сможешь все сам увидеть. А в воскресенье они прилетят опять, и я хочу, чтобы в воскресенье ты смог выстрелить по ним ракетами.
— Поживем-увидим, — философски протянул Максим.
— Если в воскресенье вертолеты не будут сбиты, — холодно взглянув ему в глаза, отчеканил генерал. — Ничего увидеть ты уже не сможешь. Я прикажу выколоть твои глаза. А теперь все, Пойзон, проводи их и подготовь группу разведчиков, чтобы сопроводили мосье Максима к деревням.
— Да, мой генерал, — вскинув руку к непокрытой голове на американский манер, гаркнул Пойзон, четко разворачиваясь на каблуках.
Следом за ним волоча ноги, поплелся Андрей, замыкал процессию все еще что-то напряженно обдумывающий Максим. Джексон, не мигая, смотрел им вслед, до тех пор, пока за спиной Максим не захлопнулась дверь, потом, склонившись над картой, растопыренной пятерней накрыл треугольник, вершинами которого были три деревни, и резко сжал кулак, комкая в ладони обиженно захрустевшую склейку.
Противовоздушник
Максим ввалился в палатку уже под вечер, огромный красный диск заходящего солнца еще цеплялся за горизонт, сверля потерявшими полуденную мощь лучами спину наемника. Андрей дернулся было на своих нарах, в первый момент не узнав в лезущем в палатку темном силуэте своего товарища по несчастью, но быстро успокоился. Приподнявшись на локте, окинул взмокшего потом, устало пошатывающегося наемника ироничным взглядом.
— Ну, как прошел разведрейд специалиста по борьбе с винтокрылами?
Максим лишь отмахнулся, как от надоедливой мухи, пикироваться с ООНовцем сейчас не было ни сил, ни желания. Добравшись до своих нар, он осел на них как подрубленный, так что жалобно скрипнули под его весом тонкие жерди. Посидев с минуту уронив голову на грудь и бессильно свесив вниз руки Макс все же заставил себя двигаться, в первую очередь следовало заняться стертыми в мясо ногами, но процесс снятия обуви представлялся ему сейчас таким трудным и мучительным, что он не нашел в себе сил сразу же к нему приступить. Оттягивая неизбежное расстегнул две верхние пуговицы темной от пота с выступившим на спине белым солевым налетом пятнистой куртки, не утруждая себе больше этой процедурой стянул через голову жесткую задубевшую ткань, небрежно уронил под ноги. Медленно, как во сне, протянул руку к пятилитровке с застоявшейся теплой водой, с видимым усилием подтащил к себе пластиковую баклажку и с размаху окатил прямо из нее лицо и голую грудь. Блаженно зафыркал, растирая по всему телу влажные струйки.
— Ну, так что, расскажешь что-нибудь или как? — недовольно проскрипел из своего угла Андрей. — И воду здесь не лей. Сам же знаешь, сразу соберется вся эта доисторическая живность. Хочешь мыться — иди наружу и хоть залейся.
— Да не гунди ты, — досадливо прогудел в ответ Макс, с явным сожалением опуская баклажку с водой на землю. — Погоди, приду в себя, потом все расскажу…
Андрей недовольно и осуждающе покачал головой, но предпочел не спорить и с безразличным видом вновь откинулся на дощатые нары, пристально изучая брезентовый полог над головой.
Максим же собравшись с духом, приступил к самой насущной процедуре, с трудом наклонившись, он взялся расшнуровывать тяжелые десантные ботинки с брезентовым верхом. Вскоре их удалось стянуть с распухших и нещадно саднивших ног, сбившиеся, мокрые хоть выжимай, носки тут же полетели в угол, обнажая грязные, покрытые волдырями кровавых мозолей ступни. Игнорируя неодобрительный взгляд Андрея и его брезгливо поджатые губы, Максим не вставая с нар, ополоснул ступни водой из бак