ых ильбездонских кристаллов, не было ничего предосудительного: Стальевич и сам так поступил бы, подвернись случай, однако речь шла о свадебном подарке Её величеству королеве Зелёного Дома Всеславе, и подобные шутки были неуместны. Светлейший жених, барон Мечеслав, славился не только умом, но и крутым нравом, и ушлому Урбеку могло капитально не поздоровиться, вплоть до капитального ремонта организма, потому что в действительности «блестючие алмазы» представляли собой никому не нужный мусор.
— Я потом в «Фивные Фревности» поехал к Басулу Турчи, конкуренту твоему, — продолжил скорбное повествование Кувалда. — Хотел у него пофарком разжиться.
— Да какой он мне конкурент? — машинально отозвался Стальевич. — Так, одно название.
— Во-во, он про тебя то же самое сказал, — сдуру ляпнул Шапка и тут же прикусил язык, съёжившись под долгим взглядом шаса.
— И? — осведомился после паузы старик.
— Ифиот он, конечно, — попытался выправить положение фюрер. Поразмыслил и уточнил: — Басул.
После чего повторно высморкался в ладонь и вытер руку о свисающий с плеча хвост. Воспользоваться меховым украшением сразу одноглазый почему-то считал неприличным.
— Чего Басул предложил?
— Префложил выезфную машину Всеславе пофарить. Празфничную и красивую.
— Чего? — поперхнулся Стальевич.
— Типа сама машина крутая, по спецзаказу челами слепленная, а позафи вофителя — колпак стеклянный, сверху позолоченный, фля особенно важной персоны выфуманный, — поведал Кувалда. — Я фотку вифел, мне понравилось.
— Зачем Её величеству такая машина? — опешил шас.
— Так в него королева засовывается и ефет, например, на парафе, когфа люфов приветствует и нас, верных своих вассалов, — уверенно объяснил фюрер. — Красиво получается, как русалка в аквариуме.
«Так вот куда Басул решил пристроить списанный папамобиль…»
Откровенно говоря, поведение сородичей старика не порадовало: шасы, словно сговорившись, решили слить недалёкому Кувалде все возможные неликвиды, да ещё с гигантской прибылью, совершенно при этом не думая, каким скандалом может закончиться подобное отношение к Её величеству, которая мало того что женщина, так ещё и на сносях.
— А зачем королеве в аквариум засовываться? — осведомился Стальевич, выигрывая время для изобретения подарка.
— От злофеев и террористов, — заученно ответил Шапка. — Басул сказал, что то стекло фаже масан не прогрызёт.
— Полезная штучка.
— Я тоже сначала так пофумал, фаже купил почти, но потом перефумал.
«Представляю, как расстроился Басул».
— Не к лицу Их величеству в ящик стеклянный лазать, фаже от террористов спасаясь. Тем более на собственной свафьбе, — привёл резоны одноглазый. — Фа и фенег твой неконкурент захотел много.
— Он жадный.
— А ты? — мгновенно уточнил фюрер.
Стальевич ответил многозначительной улыбкой и поспешил сменить тему:
— А ты собрался королеве копеечный подарок прикупить?
Прозвучало настолько остро, что Кувалда стушевался:
— Нет, конечно. Я что, жмот какой или фурак вообще? Но ты тоже не врубаешься, что мне нафо.
— А что тебе надо?
Великий фюрер на мгновение замер, набирая в легкие побольше воздуха — как ни странно, думать ему при этом не понадобилось, — после чего рывком изложил окончательное видение семейного презента и чувств, которые тот должен вызывать у получателей.
— Чтобы королева поняла, что вся семья Красных Шапок вожфеленно припафает и рафуется.
— Радуется, припадая?
— А как же иначе? — верноподданно надулся Кувалда. — Празфник вефь большой, а мы в больших празфниках всегфа припафаем. — Подумал, поискал на столе бутылку, не нашёл, поскольку магазином владел шас, извлёк из кармана флягу и шумно глотнул виски. — В общем, фавай, что у тебя есть.
— Для королевы?
— Ага.
Стальевич откинулся на спинку кресла, сложил на груди руки, помолчал, давая собеседнику возможность сполна насладиться содержимым походной фляги — без виски мозги Красных Шапок в принципе не функционировали — и лишь после этого осведомился:
— Думаешь, ты один такой умный ко мне прибежал?
— Что? — не понял фюрер.
— На бал пол-Города собирается, — тихонько рассмеялся шас. — И сейчас все они гурьбой несутся к старому Стальевичу за нестыдными подарками. А какое главное свойство нестыдных подарков для коронованных?
— Какое? — пролепетал Кувалда, не очень хорошо понявший слово «свойство» в данном контексте.
— Нестыдные подарки имеют свойство быстро заканчиваться! — торжественно провозгласил старик. — И кто не успел, тот публично позорится.
После чего шас прищурился, оценивая обстановку, и с удовлетворением отметил, что «клиент созрел».
А расстроенный фюрер понял главное: подарков, которые можно вручить Её величеству, не опасаясь дальнейшего повешения, больше нет и когда будут, неизвестно. А это значит, что на торжество лучше не ездить, не рисковать. А это значит, что подданные будут хамить, ржать и чаще обычного писать на главном портрете великого фюрера неприличные и обидные словечки. А всех не перевешаешь, как ни старайся.
Кошмарные мысли мешали дышать, порывами окутывали пропитанный виски мозг, ватой закладывали уши, и потому одноглазый не сразу услышал ободряющий голос продавца:
— …чали нет причин.
— Что?
— Для печали нет причин, Кувалда, — охотно повторил Стальевич. — Как раз сегодня один из клиентов отказался от выдающегося подарка, который я для него приготовил.
— Выфающегося? — приуныл великий фюрер. Однако на этот раз повод для грусти был иным: одноглазый хорошо знал шасов и прекрасно понимал, что каждое подобное прилагательное как минимум удваивает стоимость товара.
— Изготовлено величайшим Фенаром Турчи!
«Вот ферьмо…»
— По эксклюзивному заказу!
«Нет!»
— До недавнего времени находился в личной коллекции жрицы Звонимиры. Драгоценность современная, но уникальная. — Старик сдернул ткань с небольшой скульптуры, и единственный глаз Кувалды уставился на танцующего журавля. — Малахит и стразы Сваровски.
— Сворованный сразу?! — возмутился великий фюрер. — Я фаже тачку с аквариумом не взял, потому что фумал, буфто она крафеная. Что я, лашара какой, туфту всякую Её величеству фарить?
— Женщинам нравится блестящее, — не терпящим возражений тоном произнёс Стальевич. Однако, как выяснилось всего через секунду, старик существенно переоценил степень поражения Кувалды. Почти добитый фюрер сохранил силы для сопротивления и уверенно парировал удар:
— Ты не конец, чтобы в женщинах понимать.
— Я понимаю в подарках для женщин, — продолжил атаку старик.
Но стратегическую инициативу он уже упустил.
— Я тоже про баб знаю, — подбоченился великий фюрер.
— Кувалда!
Резкий тон подействовал: Шапка чуть снизил градус развязности, но из сделки он очевидно выскользнул.
— А что Кувалфа? Раз Кувалфа, значит, можно «горячий» товар пофсовывать?
— Возьмешь журавля?
— С ворованными штуками?
— Они от Сваровски.
— Королеве — ничего воровского.
— Тогда я даже не знаю, что тебе предложить. — Стальевич догадывался, что больше никому украшенную стекляшками поделку от Фенара впарить не получится, и потому не торопила с другими предложениями. — И помни: подарок должен быть или красивым, или дорогим, или символичным. Журавль, который так сильно тебе приглянулся, отвечает всем трём характеристикам.
На мгновение великий фюрер заколебался, причём настолько сильно, что даже поинтересовался:
— Сколько стоит?
Но, услышав ответ, сделал глоток виски и поднялся на ноги:
— За такие феньги, фа ещё с ворованными стекляшками ни за что не возьму.
Решение показалось окончательным, но день свадьбы неумолимо приближался, цены на нестыдные подарки стремительно росли, и потому ответ старика прозвучал весьма уверенно:
— Буду ждать звонка.
На что великий фюрер отозвался бодрым фырканьем.
Гаражный кооператив «Озеро»
Санкт-Петербург, улица Большая Озёрная,
20 апреля, среда, 20.29
— Уверена, что справишься? — второй раз подряд поинтересовался Петя. — Давай я хоть на шухере постою?
В действительности он понимал, что противостоять Грате неподготовленные челы не смогут. Да и подготовленные, вероятнее всего, проиграют: трудно состязаться в скорости и силе со специально разработанным для рукопашного боя големом, находящимся под управлением опытного оператора. С физической точки зрения исход схватки был предрешён, но вот психологический аспект вызывал сомнения: встреча со «старыми друзьями» могла привести к непредсказуемым последствиям, и парень хотел быть рядом с любимой.
— Нет, — покачала головой Саша. — Это личное дело.
— А вдруг они разбегутся?
— Не успеют.
— А вдруг? — продолжил настаивать Пётр. — Уверен, что эти подонки — генетические трусы, они бросятся наутёк, едва ты заявишься.
— Сначала они замрут от неожиданности, — уверенно ответила молодая женщина. — А пары секунд мне хватит, чтобы взять ситуацию под контроль.
— А если не хватит?
— Я в любом случае собиралась разобраться с ними быстро. — Саша жёстко усмехнулась. — Мне не доставляет удовольствия драться с этой швалью, так что затягивать не стану.
— Как знаешь.
— Не обижайся, — извиняющимся тоном произнесла молодая женщина, ласково проводя рукой по пышным волосам друга. — Просто я не хочу, чтобы ты видел, как Грата чистит унитаз.
— Я взрослый мальчик и много чего повидал.
Саша чуть повысила голос:
— Мы договаривались, что ты не пойдёшь со мной.
— Я помню.
— И обещаешь?
— Разумеется, — сдался парень.
— Спасибо.
Петя остановил «Камаро» в тёмном переулке, на последних ярдах въехал правым передним в глубокую рытвину, чертыхнулся, выключил двигатель, погасил свет, повернулся к сидящей рядом женщине и выставил руку ладонью вверх:
— Давай.