— Ты сейчас думаешь?
Ардоло рассматривает поднятые руки.
— Ты сейчас думаешь?! Альфред! Я с тобой разговариваю!
Ах да, вопросы…
— Думаю, — скрипит Ардоло.
«Заломить бы тебе руку, надавить на спину, до хруста, до крика, до сладкой музыки боли, и с оттягом ударить, чтобы кожа разошлась…»
— Ты точно думаешь?
— Да.
Светлолика покачала головой и вновь склонилась над ноутбуком. Что-то у неё не ладилось.
— Можешь опустить руки и сесть.
Благодарить Ардоло не стал, садиться тоже, молча отошёл к стене и уставился на поникшего в кресле Кега, на свою ущербную половину, на бремя, которое ему приходится нести.
В зеленоватой полутьме кабинета обнажённый до пояса Кег производил отталкивающее впечатление: дряблый торс, бледная кожа, чахлые волосики на тонких ручках и впалой груди, живот — пришпиленный к карикатурному тельцу бурдюк. Внешность Кега вызывала у мускулистого Ардоло омерзение, а сейчас это чувство усиливала уродливая конструкция на голове Альфреда: ведьма водрузила на инвалида зеркальный шар, похожий на аквариум, вершину которого украшали два металлических отростка с круглыми набалдашниками. Отростки Ардоло тревожили, поскольку их с самого начала опыта окутывало искристое зеленоватое сияние не то магического, не то электрического свойства. Ещё подозрительный шар соединялся с каким-то электронным блоком пучком тонких разноцветных проводов, а сам блок через USB подключался к ноутбуку ведьмы. Антураж навевал на мысли о научном исследовании, однако ноутбук располагался в центре нарисованного на столе рунического круга, некоторые письмена которого плавно перетекали со столешницы на крышку ноутбука и обратно. И слегка светились четыре бронзовые пирамидки, бросая на сосредоточенное лицо ведьмы голубые отблески.
— Думай о чём-нибудь! — приказала Светлолика, не отрываясь от монитора. — Мне нужен ваш контакт.
«А мне нужна твоя кровь, белокурая дрянь! Я хочу тебя порвать!»
…На самом деле всё началось две недели назад, в один из тех пасмурных дней, когда привычный весенний дождь, а скорее, взвешенная в воздухе вода, сменился жутким ливнем. Зарядило с утра, никак не унималось, и Кег насквозь промок, добираясь от машины до подъезда: сегодняшний таксист не умел одновременно держать зонтик и вытаскивать инвалида из автомобиля, не обучился. Однако мокрые волосы и несколько противных струек за шиворот лишь оттенили дурные ощущения Альфреда, основной причиной которых был…
— У меня мурашки от этого дома, — произнёс Кег вместо приветствия.
Если он хотел удивить хозяйку «магического кабинета», то ему удалось: Светлолика приподняла брови, помолчала, после чего осведомилась:
— Вам страшно?
— Мне неприятно. — Альфред снял куртку и развернул промокший шарф.
— И вам не стыдно в этом признаваться?
— Я инвалид, милочка, мне давно не стыдно.
— Не называй меня милочкой! — повысила голос ведьма.
В ответ — широкая ухмылка.
— Вот мы и узнали болевые точки друг друга, — заметил Кег. — Ваше эго раздуто сильнее, чем нефтяные фьючерсы, достаточно одного щелчка, чтобы…
— Я могу сделать так, что этот дом будет сниться тебе каждую ночь, — пообещала Светлолика, с удивлением отметив, что наглый чел ухитрился вызвать у неё настоящую злобу, хотя до сих пор ведьма относилась к представителям этой семейки с брезгливым равнодушием.
Зелёная надеялась, что окрик заставит инвалида заткнуться, но тот даже тон не сменил.
— А я могу рассказать о твоём приглашении Ваятелю.
— Он мне ничего не сделает…
— Но я здесь больше не появлюсь.
— …и не спасёт тебя от моей мести.
— Но ведь тебе нужна не месть, а результат.
Кег не мог закинуть ногу на ногу, поэтому выбрал другой жест: скрестил на груди руки и победоносно посмотрел на ведьму. Которая призналась себе, что первый раунд остался за инвалидом.
— Зачем ты затеял свару?
— Чтобы сразу расставить точки над i, — ответил ожидавший подобного вопроса Альфред. — Я давно заметил, что при общении с нами Ваятель вынужден постоянно контролировать себя, что он сдерживается, опасаясь сорваться и показать своё истинное отношение, своё презрение и высокомерие, если называть вещи своими именами. — Короткая пауза. — Ваятель не относится к нам как к равным.
— Он хорошо маскируется, — пробормотала сбитая с толку ведьма. — Ты молодец, что заметил.
— А ты, насколько я могу судить, точно такая же, — ровно продолжил Кег. — Полагаю, раздутое эго является прямым следствием развитых магических способностей, и вы наверняка считаете себя особенными людьми, возможно — сверхлюдьми, но я терпеть твои выходки не собираюсь. — А вот теперь он повысил голос. — У нас с тобой равное партнёрство, Светлолика, таковы мои условия. Ты попросила о встрече, значит, тебе что-то от меня нужно, и за это «что-то» придётся заплатить.
— Чего ты хочешь? — немного надорванным голосом, поскольку приходилось душить норовящую вырваться злость, осведомилась ведьма.
— А что нужно тебе? Секрет персов?
— Они называются големами.
— Пусть так, — махнул рукой Кег. — Ты хочешь узнать, как Ваятель ухитрился сделать растущих големов?
Предположение вызвало презрительную гримасу, которая, правда, очень быстро исчезла с лица Светлолики.
— Растущие големы — это фокус, психологический трюк для наглядной демонстрации операторам происходящих изменений и возрастающего уровня. Вы привыкли к этому в онлайн-играх, и Ваятель специально менял программу, постепенно увеличивая размер кукол.
— Тогда что вам нужно?
— Система управления, — честно ответила зелёная ведьма. — Ваятель — прекрасный мастер големов, но таких много. А вот разработанная им система управления, позволяющая напрямую контролировать куклу, — это прорыв. Ваятель совместил древние знания с современными технологиями и получил невероятный результат, который рано или поздно будет повторён. Однако мой клан хочет получить систему немедленно.
— И чем твой клан заплатит?
— Тебя интересуют деньги? — уточнила Светлолика.
— Их мне и так хватит до конца жизни, — мотнул головой Альфред. — А детей, насколько ты знаешь, я не завёл.
— Исцеление?
Инвалид вздрогнул:
— Оно возможно?
— Гарантию не дам, но если провести медицинские тесты…
— Всё ясно! — Кег жестом дал понять, что продолжать не следует. — Мне пятьдесят с хвостиком, даже если вы поставите меня на ноги, я буду проигрывать Ардоло во всём. Сейчас я старый инвалид, а твои чудо-лекари в самом лучшем случае сделают меня просто старым челом… Не интересует.
— Тогда что?
— Не отбирайте у меня перса, — громко попросил Альфред.
— Что? — растерялась ведьма.
— Я ведь не дурак и всё понимаю: вы с Ваятелем готовите нас к серьёзным акциям, после которых принято убирать исполнителей. Я же прошу меня оставить. Мне нравится быть Ардоло.
«Ах, вот оно что…»
Нет, злость не сменилась жалостью, поскольку Светлолика прекрасно знала, кто сидит перед ней и что он уже успел натворить. Жалости не было, но злость ушла, и поэтому в тоне, которым ведьма задала следующий вопрос, слышались нотки сочувствия.
— Ты поверишь моему слову?
— А у меня есть выбор? — Кег нервно передёрнул плечами. — Я просто хочу показать, что не дурак и мечтаю о сотрудничестве. Оставьте мне Ардоло, и я буду верен вам до гробовой доски. Я сделаю всё, что вы прикажете, абсолютно всё.
Муниципальный жилой дом
Санкт-Петербург, улица Седова,
21 апреля, четверг, 17.43
Мой полицейский товарищ не только не подвёл, но даже позвонил чуть раньше — я едва приступил к послеобеденному кофе, — то ли Николай, так звали специалиста, с большим уважением относился к ФСБ, то ли просто привык быстро делать работу. Полицейские досье он пока не проверил, сказал, что на главном сервере какие-то сбои и «машинка заработает не раньше утра», но при этом добыл мне полные имена и адреса всей троицы, покинувшей игру одновременно с Альфредом Кегом. Поблагодарив Николая, я немного помедитировал, решая, с кого начать: со старика или молодой женщины, выбрал старика, вызвал такси и отправился на улицу Седова.
Почему именно туда? Осторожность — это слово стало моим девизом в последние месяцы. Осторожность. Я достаточно скромен, много о себе не рассказываю, но поверьте: слухи о моей неотразимости нисколько не приукрашивают реальное положение дел. Я действительно свожу женщин с ума и побоялся, что, отправившись под вечер в гости к Александре Андроновой, вернусь от неё лишь утром. И как потом смотреть в глаза любимой? И что Всеведа сделает со мной, когда узнает об адюльтере? Жить-то хочется, вот и приходится осторожничать.
В такси я дремал: ночной поезд, заселение в гостиницу, общение с Безжалостным кулаком и многочисленные телефонные разговоры несколько утомили. Видите, какой я честный? Другой соврал бы, что всю дорогу размышлял о перипетиях запутанного дела, строил версии и складывал пазлы, но я не такой. Я честен. Спал, значит, спал. И благодаря этому к муниципальному дому на Седова я приехал бодрым, отдохнувшим, полным сил и энергии. Отпустил таксиста, прошёлся вдоль фасада, подмечая малейшие детали цепким профессиональным взглядом — там водосточная труба проржавела, тут тротуар нужно подремонтировать, — вошёл во двор, быстро добрался до нужного подъезда… а, чёрт, не до подъезда, разумеется, до парадного… в дверях которого изучил устройство местного домофона и вызвал нужную квартиру.
Учитывая обстоятельства, у меня были две возможные схемы поведения. Согласно первой, детективной, Валентина Борисовича Снегирёва, вдовца шестидесяти восьми лет от роду, заслуженного инженера и изобретателя, следовало взять в плотную разработку. То есть устроить за стариком постоянное наружное наблюдение, установить подслушивающие устройства в квартире и телефоне, читать электронные письма и как можно быстрее учинить полномасштабный обыск. Вторая схема — дурацкая, предполагала личную встречу и разговор о пропавшем инвалиде. И по результатам разговора делать вывод о причастности господина Снегирёва к происходящему. Первый вариант требовал много времени и ресурсов, которые у меня отсутствовали, потому пришлось использовать второй, бюджетный. Который тут же пошёл наперекосяк, поскольку домофон не сработал. В смысле сработал, но не так, как нужно: погудел, демонстрируя, что сообщает хозяину квартиры о моём желании войти, выждал положенное время и заткнулся.