Ну, насколько ему вообще понятно это слово. А главное, Лёня подчеркнуто самостоятелен, не замечен в тесных связях ни с одним Великим Домом, никому не обязан и может оставаться нейтральным. В отличие от того же Стальевича, который при всем хорошем ко мне отношении потребовал бы немедленно сдаться навам или хотя бы Службе.
Короче, я выбрал Тыжеумера, а он посмотрел файл.
Но, как ни странно, никаких ярких эмоций запись у Лёни не вызвала. Когда она закончилась, Клопицкий сделал пару глотков, подставил кружку Трофиму — голем понятливо долил в неё кофе — и осведомился:
— И?
И тут я вспомнил, что Тыжеумер понятия не имеет о питерских событиях: ничего не знает ни о двойном убийстве на Фонтанке, ни о бандитских трупах в парках и гаражах, так что рассчитывать на какие-то эмоции было… э-э… преждевременно.
Я кашлянул и осведомился:
— Что ты об этом скажешь?
— Ловкий малый.
— Нелюдь или голем?
— Ставлю на голема.
— Почему?
— Потому что в списках известных нелюдей подходящих не значится.
Логично. Я, конечно, живу в Тайном Городе не так давно, как Лёня, но тоже не замечал низеньких хвостатых ребят с чересчур развитыми руками.
Таким образом, Тыжеумер подтвердил одно из моих предположений, но тем лишь дал старт разговору — я планировал допрашивать друга-артефактора как можно дольше.
— Я считаю, что это существо совершило жестокое убийство двух че… — Назвать несчастных челами у меня язык не повернулся. — …двух молодых ребят. Влюблённую парочку.
— Убийство на Фонтанке?
— Откуда знаешь? — вытаращился я.
— Так ведь о нём во всех новостях рассказывали, а ты недавно ездил в Питер по «собачьему» делу, — усмехнулся Клопицкий.
— Поменьше сарказма.
— Без обид. — Тыжеумер кашлянул и деловым тоном продолжил: — Если ребят убил голем, это объясняет неудачное расследование: на нём вполне могла висеть «Накидка пыльных дорог», с помощью которой он укрылся от видеокамер, да и другие артефакты…
— Но зачем убивать влюблённых?
— Ты детектив, тебе и узнавать, — пожал плечами Лёня. — Может, они мешали кому-то из Тайного Города?
Он думает, я лаптем щи хлебаю?
— Проверил, — веско произнёс я. — Погибшие никак не были связаны с Тайным Городом.
— Если ты не нашёл связь, это не значит, что её нет, — нахально ответил Тыжеумер.
Вы представляете? Эта на глазах лысеющая дылда планирует учить меня ведению расследований! Ха! Похоже, последний научный эксперимент здорово повредил содержимое Клопицкой черепушки.
Но вслух, чтобы не обижать друга, я сказал иное:
— Не забывай, что у мага, даже не боевого, есть куча возможностей чисто убрать неугодных.
— Может, он как раз хотел устроить кровавую баню. Предупредить или отомстить? — Тыжеумер почесал остатки волос. — Ты же сам видишь, что преступление тянет на показательную расправу. Именно для таких грязных дел и применяют големов.
Трофим изумлённо вылупился на хозяина и промычал что-то невнятное.
— Не принимай на свой счёт, — усмехнулся Лёня. — Ты у меня в этом отношении создание невинное.
— Но почему убийца выпустил голема так далеко от места преступления?
Клопицкий наконец-то стал серьёзным. Он ещё раз посмотрел видео, ту его часть, где хвостатый подозреваемый полз по стене, после чего осведомился:
— Насколько далеко? Соседний двор? Полмили? Десять миль?
— Примерно миля, во всяком случае, не меньше.
— И его никого не видел?
— Ага.
— Очень странно. — Клопицкий потребовал от Трофима ещё кофе, после чего отправил здоровяка готовить бутерброды и, чуть понизив голос, произнёс: — Как ты знаешь, големов серьёзными мозгами не оснащают — смысла нет. У них задача простая: делать то, что велят, и лишний раз не привлекать к себе внимание хозяина.
Вот уж не думал, что Лёня так трепетно относится к чувствам Трофима. Выглядело такое поведение забавным, но мне оно скорее понравилось, потому что было в нём что-то… человеческое.
Однако и о расследовании я не забывал и теперь, когда разговор коснулся действительно важных вещей, стал предельно собран, внимателен и с сомнением встречал любое заявление Тыжеумера. Особенно о мозгах големов.
— А как же библиотекарь навов?
— Исключение, подтверждающее правило, — махнул рукой Лёня. — Во-первых, он дорог, как машины Сантьяги, а во-вторых, набирал знания и опыт тысячи лет.
— То есть голему нельзя приказать найти в городе конкретную жертву?
— Можно, разумеется, но при этом голему придётся поставить мозги такого уровня, что дешевле эту самую жертву публично забить молотком, а потом потратиться на сверхдорогого адвоката.
— То есть наша кукла действовала под внешним управлением? — козырнул я знанием технических деталей прикладного големостроения.
Но Клопицкий, мерзавец, продемонстрированных глубин познания не оценил.
— Тоже не подходит.
— Почему?
— Потому, что тактическое управление големом выглядит примитивно: кукла дерётся, а оператор изредка ею маневрирует, переставляя туда, куда нужно.
— То есть голем даже в бою не ищет противника?
— Ищет, но иногда требуется, чтобы он встал в конкретное место и там умер, например… Ты что, в бою никогда не был?
— Нет.
— Тогда почитай книжки по тактике.
— Ты с их помощью стал таким умным?
— Ты что-то имеешь против книжек?
— Нет.
— Тогда слушай дальше. — Тыжеумер вновь почесал остатки волос. — Как я уже сказал, големы управляются либо голосом, либо джойстиком…
О голосе он ничего не говорил, но указывать на эту мелочь я не стал.
— Ни тот, ни другой способ не позволили бы голему пройти две мили по городу и никому не попасться на глаза. — Лёня не разрешил мне себя перебить, хотя, поверьте, мне было что сказать. — Но самое главное: спуск по отвесной стене. Чтобы продемонстрировать то, что мы видели, голем должен мастерски владеть своим телом, а это возвращает нас к мозгам высочайшего качества.
— Которые не ставят им по причине дороговизны.
— И потому, что надёжных образцов не так уж много. Одни из лучших на сегодняшний день мозгов применены в Лунатике, но он — и тут я готов ставить Трофима против кролика — он не сможет так ловко сползти по стене.
Прозвучало весомо. Я кивнул, показывая, что всё понял и принял, после чего уточнил:
— А есть другие способы управления помимо голоса и джойстика?
Клопицкий несколько секунд смотрел мне в глаза, после чего негромко рассмеялся:
— Забавно, что именно ты спрашиваешь об этом.
— Не говори загадками.
— Ты свою долговременную память в чистку отдал?
— Лёня!
— Ладно, ладно. — Трофим вернулся, вкатил сервировочный столик, на котором стояли две тарелки с бутербродами и кофе, Клопицкий тут же схватился за еду, и следующая его фраза прозвучала невнятно: — Есть ещё один способ управления. В смысле считается, что он есть, но действующие образцы создать пока не получилось. Ты, разумеется, об этом не помнишь, но пару лет назад голем завалил магистра Саламандр…
Я похолодел. А в следующий миг перед моим внутренним взором встал Винсент Шарге: пожилой, но ещё мощный рыцарь с грубоватым лицом. Несчастный скульптор. Сумасшедший скульптор.
— Чтобы подобраться к магистру, убийца держал куклу под полным контролем, разработав удивительную и до сих пор не имеющую аналогов систему управления. Её суть…
— Читал, — глухо произнёс я.
— …заключается в том, что оператор переносит своё сознание в тело голема. А прелесть в том, что оператором может выступить даже самый заурядный чел.
Маги среди жителей роскошного дома на Итальянской отсутствовали, поэтому менеджеры Службы утилизации никого из соседей в качестве подозреваемых не рассматривали. А почувствовать спрятанного «спящего» голема необычайно трудно даже для высококлассного специалиста.
Как всё просто… Однако есть один маленький, но всё меняющий нюанс.
— Шарге мёртв.
— Официально.
И тут я похолодел вторично.
— Что?
Как говорится, если мысль не укладывается в голове, попробуйте расположить её вдоль спинного мозга. Я попробовал и едва не замёрз.
— У меня есть друзья в Ордене… — Короткая улыбка, за которой последовала шутка: — Можно даже сказать, дальние родственники… — Шутка для понимающих слушателей получилась грустной. — От которых я узнал, что в студии ты говорил не с Винсентом.
— Это тоже был голем, — догадался я.
— Находящийся под полным управлением оператора, — подтвердил Тыжеумер. — Когда в студию ворвались чуды, Шарге прервал связь и ушёл.
— Зачем же чуды скрыли его бегство? Решили не позориться?
— Дали понять Шарге, что не станут его искать. — Клопицкий глотнул кофе. — Ты ведь помнишь ту историю…
Учитывая, что я на ней чуть голову не сложил, фраза Тыжеумера показалась мне образцом ехидства.
— Чуды примерили обстоятельства Винсента на себя и признали его право на месть. Однако делишки Шарге вышли за пределы компетенции Ордена, его ждал суд, и рыжие решили помочь сородичу.
— Если всё, что ты сказал, — правда, от помощи чудов всем стало хуже.
— Им простительно, — усмехнулся Тыжеумер. — Это ведь не они придумали поговорку про дорогу в ад.
— Тоже верно, — рассмеялся я. — Так и есть.
— Но участие Шарге ещё под вопросом… — Клопицкий помолчал, после чего жёстко произнёс: — А теперь я хочу услышать от тебя всю правду. Я хочу знать, что ты раскопал в Питере?
База дружины домена Сокольники
Москва, Богородское шоссе,
27 апреля, среда, 15.52
На просьбу описать одним-единственным словом мужскую половину Зелёного Дома большинство обитателей Тайного Города, вне всякого сомнения, использовало бы понятие «мощь». И не ошиблось бы, поскольку обладающие феноменальной физической силой люды привыкли полагаться на неё в решении любых насущных вопросов: хоть шкаф передвинуть, хоть Гренландию на карте отыскать, и тем напоминали благородных чудов из ложи Драконов, тоже здоровяков, но более вымуштрованных. Однако в отношении Мечеслава, повелителя домена Сокольники, стандартное правило не срабатывало. Нет, внешне всё было как положено: впечатляющий рост, широченные плечи, светлые волосы, мутно-зелёные глаза и общее впечатление недалёкого увальня. Но при этом все отмечали глубокий ум и расчётливость барона, благодаря которым он не только содержал в идеальном порядке свой домен и приумножил наследие предков, но и в дворцовых интригах преуспел настолько, что теперь уже при всём желании не смог бы ограничиться стандартными для принцев-консортов церемониальными и репродуктивными функциями.