— Что вы хотите услышать, Шарлотта, маам? — спросил он, пародируя акцент, с которым разговаривают чернокожие в южных штатах США.
— Сыграй «Му Melancholy Baby»[84], — Шарлотта подошла сзади и нежно положила руки на плечи Элмера.
— Слушаюсь, мэм.
Элмер начал играть.
— Come to те ту melancholy baby — затянул он низким голосом. — Snuggle up and don’t be blue. All your fears are foolish fancy, maybe, You know, dear, that I’m in love with you[85].
Прим вышла, чтобы сварить кофе. Леди Фриск сидела рядом со мной на диване. Ее прямая спина и страдальческое выражение лица говорили о том, что происходящее причиняет ей невыносимые муки. Бар и Вернер встали и начали танцевать.
— Что сыграть для вас, леди Мама? — спросил Элмер, закончив «Melancholy Baby» триумфальным аккордом.
— Боюсь, что ты не знаком с тем, что я называю настоящей музыкой, — пробурчала леди Фриск. — С раннего детства мама приучала нас к Моцарту, Баху, Бетховену… — леди Фриск в сердцах махнула рукой.
Элмер стал играть сонату Моцарта. Леди Фриск явно была потрясена. Она пыталась скрыть свои чувства под маской презрения, но это плохо ей удавалось. Постепенно усталость сморила ее. Лицо леди Фриск разгладилось, глаза закрылись, она откинулась на спинку дивана и стала дышать равномерно и глубоко. Когда Элмер играл последние аккорды, леди Фриск уже тихо похрапывала.
Прим вошла в гостиную с подносом, на котором стояли чашки с кофе. Мы осторожно размешивали сахар, стараясь не звенеть ложечками о чашки. Элмер снова прикоснулся к клавишам. На этот раз он играл: «You’ve Got Me Crying Again»[86]. Вернер и Бар прижались друг к другу и стали медленно двигаться под нежные звуки.
— От всего сердца прошу извинить меня, — из темноты как привидение появился Эдвард. Его волосы были влажными и прилипли к голове. Большие уши торчали в стороны. Эдвард выглядел вполне протрезвевшим. Он виновато поглядывал на Прим. — Я вел себя как настоящий глупец.
— Нет, это я вела себя неподобающе. — Прим протянула руку. Эдвард неуверенно протянул свою. — Предлагаю забыть обо всем. Ненавижу просить прощения. Ты должен знать об этом. — Прим поднялась с кресла. — Я не танцевала целую вечность. — Эдвард смотрел на нее недоверчиво. — Думаю, что ты заслуживаешь на большее, но если ты все еще хочешь меня — я твоя.
Глаза Эдварда загорелись, он никак не мог поверить своему счастью. Музыка заиграла громче. Эдвард и Прим поплыли в танце. Леди Фриск фыркнула, но так и не открыла глаз. Я почувствовала чью-то руку на своем плече.
— Не желаешь сказать мне, что я сделал не так? — Неяркий свет падал лишь на часть лица Вера.
— О чем ты говоришь?
— В течение всего вечера ты смотришь на меня, словно я совершил нечто ужасное: отобрал ужин у котенка или выбросил в окно любимого плюшевого мишку.
— Не говори глупостей, — засмеялась я.
— Как странно — дом стал похож на притон в Коста-Рике, все танцуют. Почему бы и нам не потанцевать? Короткое замыкание и полная темнота заставила англичан забыть о традициях и укоренившихся комплексах.
Мне стало интересно, что Вер успел повидать за годы отсутствия. Почему земляки кажутся ему подавленными и закомплексованными? Я поняла, что почти ничего не знаю о нем. Он все еще оставался для меня полным загадок незнакомцем.
— Хорошо.
— Хорошо — что?
Мы находились в самом дальнем от пианино углу комнаты, поэтому могли разговаривать, не опасаясь быть услышанными. Вер двигался очень осторожно. Между нами сохранялось расстояние в добрых девять дюймов.
— Так что же я совершил: утопил щенка или пинком ноги сбросил пожилую леди с лестницы?
— Оказывается, ты совсем не бедняк.
Вер засмеялся:
— Ты так не похожа на других женщин. Любая другая была бы только рада узнать, что мужчина, в чьих руках она находится, платежеспособен. Ты разговаривала с Гаем?
— Он попросил прислать пару сотен фунтов.
— Понятно.
— Почему ты ничего мне не сказал?
— Думаю, что разговоры о деньгах — признак вульгарности.
— Tears in my heart. Oh, how my soul cries for you[87], — пел Элмер.
— Возможно, ты прав. Но ты вообще не любишь рассказывать о себе. Ты слишком замкнут, слишком закрыт. Лаконичен — не совсем подходящее слово. Слово «немой» подходит больше.
— Возможно, ты права.
— Once there were moonbeams that used to dance around my heart. You brought the storm clouds, the lightning flashed and the thunder crashed[88].
Раздался удар грома.
— Ураган усиливается. Бедная Хлоя!
— Я прощен?
— Сейчас не самое подходящее время выяснять отношения.
Девять дюймов превратились в два.
— Am I your love or not? Please, make it clear. Why don’t you tell me what I long to hear[89]?
— Как называется эта музыка — джаз или свинг? — спросил Вер.
Темнота не помогла справиться с собственными комплексами. Я чувствовала, что со мной происходит нечто странное: дыхание стало прерывистым, тело наливалось сладким томлением. Я теряла над собой контроль.
— Обожаю Билли Холлидей[90]. Всегда любил Эллу Фитцджеральд[91].
— I’m just a fool to love you so, what is your answer, yes or no[92]?
— А мне кажется, что никто не сравнится с Бесси Смит[93], — сказала я, чувствуя себя на краю пропасти.
Вер промолчал. Между нами уже не оставалось преград. Ничто более не сдерживало меня. Я с головой бросилась в стремительный поток. Вер крепко прижал меня к своей груди. Его сердце билось в такт с моим. Я таяла в его объятиях… Вдруг в комнате загорелся свет. Мы поспешно отпрянули друг от друга.
— О, как жаль! — воскликнула Бар. Она выразила общее мнение. — Электричество иногда может стать помехой.
Хотя горело всего лишь несколько ламп и их не хватало, чтобы осветить большую комнату, после неяркого света свечей резало глаза. Леди Фриск, которая полулежала на диване, запрокинув голову, потянулась и окончательно проснулась. Потревоженная Хлоя взвизгнула и спряталась за креслом.
— Очень милая пьеска, — сказала леди Фриск, ногой нащупывая туфлю, которая упала на пол во время сна. — Хотя любительское исполнение не идет Моцарту на пользу. — Леди Фриск встала и, зевнув, изрекла: — Замечательный вечер, Вер. Обожаю импровизации. Думаю, что Шарлотта задумается кое о чем.
— Нам пора собираться, леди Мама, — Элмер поднялся из-за пианино. — Ты выглядишь уставшей.
Леди Фриск фыркнула.
— Попрошу не называть меня этим идиотским именем. К тому же я нисколько не устала.
Я услышала, что она говорила Веру, когда все вышли в холл.
— Некоторая своенравность естественна для молодой девушки. Она вскоре поймет что к чему и обязательно исправится. Не знаю, как выразить тебе благодарность за терпение. Непросто выносить выходки этого жуткого существа.
— Подожди минуту, я отвезу тебя домой, — обратился ко мне Вер. — Только удостоверюсь, что Джордж заснул.
— О, мы подвезем Фредди, — сказала Прим. — Эдвард пообещал развезти всех. Поехали с нами, Бар.
— Я провожу Бар, — заявил Вернер. — Мы решили пройтись пешком, полюбоваться на звезды и лунный свет.
— Но дождь льет не переставая, — заметила Прим.
— В таком случае, я воспользуюсь «ленд ровером», если Вер не станет возражать.
— Вот ключи, — Вер удивленно улыбнулся.
Мы обменялись любезностями с хозяином. Гости поблагодарили хозяина за радушие, хозяин гостей — за прекрасно проведенное время. Элмер укатил первым. В его машине на заднем сиденье расположились Шарлотта и леди Фриск. Эдвард, Прим и я двинулись к автомобилю доктора. Впереди, весело помахивая хвостом, трусил Бальтазар. От пса исходил сильный запах жареной утки. Хлоя выскочила было за мной, но, увидев, что погода не улучшилась, вернулась в дом. Эдвард осторожно покатил вниз по мокрой дороге. Вслед за нами бешено скрипел тормозами «ленд ровер» с одной разбитой фарой.
— Какой приятный вечер! — вздохнула Прим. — Высади меня первой, Эдвард. Так ты сэкономишь время.
— Первой я высажу Фредди, — заупрямился Эдвард.
Прим не стала возражать.
Я улеглась на кровать рядом с Макавити. Сегодня как никогда я чувствовала себя никому не нужной и абсолютно одинокой.
Я проснулась довольно поздно. Буря закончилась, вымытое дождем небо было голубым и безоблачным. Пьянящий запах жасмина проникал в раскрытое окно. В саду сладко пели дрозды. Ночью мне снились странные, пугающие сны. Но как только я открыла глаза, сны распались на скрытые туманной дымкой фрагменты. Простыни были смяты. Я чувствовала себя разбитой, словно тяжело работала ночь напролет.
Наспех одевшись, я спустилась вниз. Купидон на часах пробил десять. Я открыла кран, чтобы набрать в чайник воды, но раздалось лишь унылое шипение. Горстка ржавой пыли осыпалась в раковину. Я не знала, что предпринять. Очевидно, в такой ситуации я не могла обойтись без помощи Прим, но мне не хотелось ее тревожить. А что, если позвонить в компанию, которая снабжает этот район водой? В справочнике должен быть телефон. Я схватила яблоко из вазы на столе и направилась вниз по тропинке к телефонной будке. Как только я обогнула длинную изгородь, раздался радостный лай.
— Привет, девочка! — Я опустилась на колени и обхватила Хлою за шею.
— Доброе утро!
Я подняла глаза — передо мной стоял Вер.
— Здравствуй. — От неожиданности я выронила яблоко. — Я собиралась позвонить по телефону, выяснить, почему пропала вода.
— Вряд ли кто-то сможет тебе помочь. Вода в коттедж поступает из источника. Думаю, что после урагана водосток забился камнями. Это случается время от времени.