— Отец! — крикнул Кертис.
— Мама! — воскликнула в тот же момент Корина. — Этого не может быть! Значит, это вы убили Лайэма?
— Я сделала то, что должна была сделать, чтобы обеспечить счастливое будущее моей дочери, — ответила Моргана. — Ты, моя дорогая Корина, ты станешь графиней Эбердурской!
Корина и Кертис в ужасе переглянулись.
— Я никогда не мечтала стать графиней, — прошептала Корина, — это была твоя мечта.
— А со временем Кертис станет владельцем бескрайних земель Эбердура, — добавил Дэвид Маккеферти, не обращая внимания на слова Корины.
— Но я не хочу владеть Эбердуром, если Корина не будет… — в ужасе воскликнул Кертис, обращаясь к отцу.
— Все будет так, как мы когда-то планировали с Морганой еще до вашего рождения. Лайэм должен был жениться на Моргане. Потом мы собирались организовать его убийство, после которого Моргана осталась бы вдовой. Я был бы самой подходящей партией для нее, став ее вторым супругом. Мы прекрасно разработали весь план. Моргана получила бы титул, а я стал бы владельцем земель Кенмуров. — Маккеферти яростно ударил кулаком по столу. — Но эта проклятая Сара разрушила все наши планы, а потому понесла заслуженную кару.
Кертис был ошеломлен словами отца.
— Но почему надо было убивать Лайэма? Зачем?
— Разве это не понятно? — спросила Моргана. — После его смерти Дэвид взял на воспитание Кедедрина и помог ему вернуть утраченный титул. Потом он собирался организовать союз Кедедрина с моей дочерью, но этот брак был бы очень коротким, поскольку жизнь Кедедрина должна была бы неожиданно оборваться, как и жизнь его родителей. — Моргана провела по щеке Дэвида. — После траура по любимому мужу Корина вышла бы во второй раз замуж за Кертиса Маккеферти. Мы с Дэвидом разработали прекрасный план, и, осуществись он, в наших руках была бы половина Шотландии, а моя дочь стала бы графиней Эбердурской.
Моргана больно стиснула руку дочери.
— Не смотри на меня с такой ненавистью, Корина! Я знаю, ты любишь Кертиса и всегда хотела выйти за него замуж. Думаешь, я не замечала, как вы любезничали за моей спиной, переглядываясь влюбленными глазами. Ты думаешь, я ничего не видела? Я все знала и постаралась во всех деталях продумать план мести.
— Мама! — взмолилась Корина. — Если ты все знала, почему заставляла нас скрывать наши чувства?
Моргана дала ей пощечину.
— Молчи! — крикнула она. — Ты выйдешь замуж за Кедедрина, а потом убьешь его. Только после его смерти я разрешу тебе выйти замуж за твоего жеребца, и вы на коленях будете благодарить меня за все, что я сделала для вас.
Кертис подскочил к Корине, чтобы оградить ее от нападок матери, но Дэвид оттолкнул его к стене.
— Не смей поднимать руку на Моргану, — предупредил он сына. — Она сказала правду. Кедедрин должен умереть. Его отец разрушил мое счастье и лишил Моргану единственной возможности стать графиней. Я рад, что ты любишь Корину, это облегчит ваш брак. Ты тоже должен быть благодарен нам с Морганой. Вот почему я позволял вам так много времени проводить вместе, когда вы были еще детьми! Скоро, очень скоро вам не надо будет прятаться. В любое время вы сможете заниматься любовью как законные супруги.
Дрожа всем телом, Кертис ошеломленным взглядом уставился на Корину.
— Ты знала об этом? Это был ваш общий план с матерью? Ты воспользовалась моей любовью, чтобы отомстить Кедедрину?
Корина покачала головой и, закрыв руками лицо, громко разрыдалась.
Выпустив Кертиса, Дэвид бросился к Моргане и обнял ее.
— Я люблю тебя, Моргана, — прошептал он. — Теперь ты мной довольна?
Моргана улыбнулась, поцеловав Дэвида в губы. Ее глаза сияли от удовольствия.
— Да, — сказала она. — Но для полного счастья мне не хватает только одного: я хочу видеть эту рыжую ведьму горящей на костре. Ты сделаешь это для меня?
— Я сделаю для тебя все, что ты скажешь!
Глава 24
Сидя на каменной скамье темницы, Кассандра видела, как сквозь железные прутья оконной решетки начинают пробиваться первые лучи солнца, возвещая наступление нового дня. Несмотря на внешнее спокойствие, тело ее было напряжено, словно стянуто в тугой узел. Поднявшись с лавки, она прижалась щекой к холодным прутьям единственного окна. Окончилась самая страшная ночь в ее жизни, полная кошмарных снов. Из окна виднелась каменная стена Эбердурского замка, и она неотрывно смотрела на высокое окно хозяйской спальни.
Как она могла так жестоко ошибиться в Кедедрине?
Кассандра вытерла накатившую слезу. Нет, он не стоил ее слез. Больше она не прольет ни одной слезинки по этому человеку. Она изгонит его навсегда из своих снов!
Открылась дверь темницы. Это был Роберт, который принес ей кувшин, таз для умывания и стопку чистого белья, положив его на матрац.
— Вам надо переодеться, — сказал он Кассандре. — Мокси приготовила чистую одежду и сшила для вас мантилью. Она очень беспокоится за вас, зная, что вы любите покрывать голову.
Затаив дыхание, Кассандра провела рукой по белью.
— Она очень добра, — тихо ответила она. — А что с Кедедрином? Он тоже беспокоится обо мне? Он ничего не послал мне?
Роберт покачал головой:
Кассандра нахмурилась, взяв в руки мантилью.
— Нет, мы не созданы друг для друга. Какой же я была дурой! Я все сделала не так, как надо.
— Он приказал мне охранять вас. Должно быть, все-таки волнуется за вас.
— Думаю, его волнует только одно — чтобы я поскорее умерла.
Роберт снова покачал головой:
— Он заперся у себя и всю ночь ходил по комнате.
— Он позволил им обвинить меня в убийстве, а до этого клялся защищать меня. Я не хочу о нем слышать, — отрезала она, отказавшись от мантильи. — Я не хочу ее носить. Я не буду скрывать свое лицо. Пусть он видит, как его будут лизать языки пламени.
Роберт недовольно нахмурил брови и попытался вернуть ей мантилью.
— Наденьте ее, — попросил он Кассандру. — Вы напугаете епископа цветом ваших волос, и он может ужесточить приговор.
Кассандра накрутила на палец рыжую прядь и упрямо посмотрела на дворецкого.
— Когда-то я боялась людского невежества, прятала свои волосы, чтобы на меня не косились люди. Но почему я должна прятаться сейчас? Если люди видят только то, что бросается в глаза, а взгляд их затуманен предрассудками, если они не слышат правды, то мне их жаль!
Неожиданный стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
— Епископ желает говорить с узницей! — объявил стражник.
— Епископ уже прибыл? — спросил Роберт, открыв дверь.
Увидев огненно-рыжую шевелюру Кассандры, стражник содрогнулся.
— Скоро начнется суд по указу короля Малькольма.
Кассандра побледнела. Как могло случиться, что она оказалась в таком безвыходном положении?
Кедедрин не находил себе места, расхаживая по комнате. Он в ярости бил кулаком по столу, тыкался головой в стену так, что перед его глазами прыгали белые точки.
Как он мог предать ее, спрашивал себя Кедедрин. Он снова взял в руки письмо, хотя знал наизусть его содержание.
«У тебя только один выбор: или ты предоставляешь суду решить ее судьбу, или мы убьем ее прямо сейчас».
Кедедрин тяжело вздохнул. Сердце его разрывалось на куски. С каждым вздохом он любил ее все сильнее. Он страстно хотел заключить ее в объятия, сказать ей, что сделает все, что в его силах, что он может пожертвовать всем ради нее, даже своим замком и титулом, чтобы только быть с ней и любить ее.
Кассандре грозила смертельная опасность. Если она предстанет перед судом и ее приговорят к сожжению на костре за убийство, у него будет немного времени, чтобы вызволить ее. Единственная возможность спасти девушку — это доказать ее невиновность, представив суду истинного преступника, не привлекая к помощи никого, чьей жизни грозила бы опасность.
Кедедрин молился Богу, чтобы в борьбе за ее жизнь он не погубил ее душу.
Внезапно ему в голову пришла спасительная мысль, и, быстро покинув свои покои, он поспешил во двор. Велев конюшему вывести своего боевого коня, он поскакал в деревню.
Кертис мрачно наблюдал из окна, как Кедедрин во весь опор помчался в сторону деревенской церкви.
— Думаешь, он собрался ее вызволять? — спросил он Корину. Они находились в комнате для гостей, где в ожесточенных спорах провели последнюю ночь. Корина, во всем послушная матери, и Кертис были до глубины души потрясены откровениями Дэвида. Оба стремились к одной цели, и теперь им предоставлялась возможность получить то, чего так долго ждали. Было только одно обстоятельство, омрачавшее их настроение: им надо было поступить вопреки воле родителей.
— Нет, — поднявшись, ответила Корина и подошла Кертису. — Он не осмелится идти против моей матери. Моргана добьется своего, чего бы ей это ни стоило. Нет человека, кто не боялся бы ее мести. К тому же, если Кедедрин выступит в защиту Кассандры, моя мать обвинит ее в колдовстве и докажет, что она ведьма. В любом случае завтра Кассандры уже не будет в живых.
Повернувшись к Корине, Кертис положил ей руки на плечи.
— Несколько лет назад ты предложила мне убедить Кедедрина, чтобы он попросил твоей руки. Я выполнил твою просьбу. Подобно отцу, я готов сделать для любимой женщины все, что в моих силах. А теперь честно скажи, ты все еще хочешь выйти за него замуж? — спросил Кертис.
Корина пристально посмотрела в глаза возлюбленного. Она могла стать такой же, как ее мать, могла вертеть им, как хотела, могла заставить его совершить самый неблаговидный поступок.
На минуту в ней шевельнулась жажда власти. Она могла управлять Кертисом, могла бы стать графиней, богатой и могущественной женщиной, сильнее даже, чем ее мать.
И для этого ей достаточно было только сказать «да».
Кедедрин примчался на место незадолго до того, как повозка с Кассандрой въехала в деревню. Спрыгнув с коня, он бросился в церковь и опустился на колено перед епископом.
— Ваше Преосвященство, — начал он.
— Слушаю тебя, лорд Кенмур, — ответил епископ.