— Пойдем со мной Боря, я обработаю тебе рану! — услышал он вслед за этим незнакомые слова.
— Возьми котомку, которая полегче и пойдем. — Валерия сунула ему в руку узелок с продуктами, а сама подняла с земли другой, с вещами и аппаратурой. Однако мальчишка все еще стоял в нерешительности, почесывая всклоченную шевелюру с грязными спутанными волосами.
— Пойдем, пойдем! — Валерия, не раздумывая, взяла его за руку и потащила следом за собой.
Как только они подошли к Насте, которая в этот момент выжимала мокрую юбку подруги, та, завидев их, удивилась.
— Зачем ты его привела, Валерка? Надо было дать ему хорошего пинка, и пусть бы он катился прочь с наших глаз.
— Да, подожди ты возмущаться, это мы всегда успеем сделать! Достань-ка лучше аптечку.
— Что случилось? — Настя с тревогой взглянула на подругу.
— Он упал и рассадил себе локоть, видишь, у него весь рукав в крови.
— Так ему и надо! — поучительно сказала Настя, строго взглянув на паренька, однако тут же вытащила из своей котомки автомобильную аптечку, которую они предусмотрительно взяли с собой в дорогу.
— Положи котомку, Боря, и садись вот сюда, на траву. — Распорядилась Валерия, дополняя свои слова жестами, чтобы он смог ее лучше понять.
— Так вы уже и познакомиться успели! — удивилась Настя, подавая подруге аптечку.
— Можно подумать, что для этого требуется очень много времени, и вообще, перестань ты к нему придираться. Посмотри, какой у него несчастный вид, неужели тебе его не жалко?!
Настя вздохнула и покачала головой, после чего снисходительно улыбнулась.
— Ну, мать Тереза, с тобой не соскучишься!
После этого девушки, покопавшись в аптечке, к великому удивлению паренька, вытащили их нее какие-то неведомые предметы и бесцеремонно принялись стаскивать с него окровавленную рубаху.
— Ай! — вскрикнул он, когда Валерия прикоснулась к его ране ватой, смоченной перекисью водорода.
— Ничего, ничего! — подбодрила его девушка — потерпи немного, Боря. — И аккуратно обработав рану, приложила к ней два бактерицидных лейкопластыря.
— Ну, вот и все! — заключила она, удовлетворенно взглянув на свою работу.
— Ты, Боря, эти штучки не снимай дня два, понял?
Мальчишка отрицательно покачал головой, в знак того, что ничего не понял.
— Вот это, — Валерия прикоснулась к пластырю, — не трогай!
После этого Борис взглянул на нее с пониманием и кивнул.
— Есть хочешь? — спросила она.
Мальчишка встрепенулся, ибо слово есть ему было хорошо знакомо, а потом заинтересованно уставился на Валерию.
— Настя, достань ему чего-нибудь поесть, — обратилась она к подруге, у него такие голодные глазищи, просто жуть берет!
Настя открыла котомку.
— А что ему дать-то?
— Что-нибудь существенное.
Настя достала банку тушенки, упаковку сухарей и пару пакетов чипсов, разложив все это богатство перед пареньком.
— Я и сама голодная! — сказала она, нетерпеливо вскрывая упаковку с сухарями, и, вытащив один, тут же надкусила.
— Сейчас мы ему сделаем бутерброды с тушеночкой. Сухари, правда, с изюмом. Ну, да ладно! Ему сейчас не до таких тонкостей. — И она принялась вскрывать банку с тушенкой.
Мальчишка с изумлением уставился на диковинное угощение, и лишь только первые запахи консервированного мяса, вырвавшиеся наружу из закупоренной банки, долетели до его носа, непроизвольно им зашмыгал.
Справившись с банкой, Настя разложила перед мальчишкой несколько салфеток и принялась за изготовление бутербродов, однако в поле ее зрения попали руки Бориса.
— Господи, ну и ручищи! Ты что, из кочегарки сбежал?
Валерка, вели ему помыть руки! Посмотри, они у него черней грязи! Да и лицо заодно!
Валерия проворно вскочила с земли, потянув мальчишку за руку.
— Пошли, Боря. От этой, — Валерия указала на Настю, — ничего не получишь, пока не умоешься!
Она достала из своей котомки мыльницу, и, окинув паренька с ног до головы, зацепилась взглядом за его волосы.
— Послушай, Настя, может ему и голову помыть? У него она такая грязная, что цвета волос не разберешь!
— Ты серьезно? — Настя оторвалась от своих бутербродов, разглядывая всклоченную шевелюру паренька.
— О! — мучительно простонала она. — Он, что, лесной робинзончик?
— Думаю, он обыкновенный беспризорник.
— Ну, помой, если тебе хочется — и Настя, пожав плечами, снова принялась за изготовление бутербродов.
Валерия взяла мыло, шампунь и полотенце, и потащила паренька к реке. Борис же, поглядывая на незнакомые предметы, которые несла в руках его преследовательница, подозревал, что они каким-то образом будут испробованы на нем, однако не сопротивлялся. Он следовал за Валерией, готовый к любой экзекуции, ибо понял самое главное, — то, что ему предлагали еду, и, судя по запаху, исходящему из маленькой закупоренной банки, — еду превосходную! А ради этого он готов был стерпеть что угодно!
— Что здесь происходит? — воскликнул Игорь, подошедший к девушкам и обнаруживший Валерию, стоящую по колено в воде возле худого подростка, наклонившегося к воде.
— Валерка моет голову нашему новому дикарю, а я делаю ему бутерброды с тушенкой, хочешь попробовать?
Настя протянула Игорю аппетитный сухарик с консервами.
— Спасибо! Только зачем портить тушенку сладкими сухарями, у нас же теперь хлеб есть.
— Да мне они первыми попались под руку, только и всего.
— И откуда же взялся на вашу голову этот новый дикарь? — спросил Игорь, похрустывая Настиным бутербродом.
— Вот именно, на нашу голову! — и Настя, всплеснув руками, рассказала Игорю о проделках малолетнего воришки.
Валерия вытерла Борису голову и подвела его к импровизированному столу.
— Знакомься, это Боря. — Представила она его Игорю.
— Да я уже о нем наслышан! Ну, что, сорванец, чей будешь? — Игорь внимательно посмотрел на паренька.
Мальчишка, завидев молодого крестьянина, тут же насторожился. Но прикинув, что ему может сойти с рук за повинную голову, виновато опустил глаза, насупился и ничего не ответил.
— Ладно, не хочешь, не говори! — примирительно сказал Игорь, улыбнувшись пареньку. Присаживайся, поешь!
— Садись, садись! — подбодрила его и Валерия. — Перекуси немного, а потом я тебя расчешу.
Борис опустился на траву. — Что за люди такие, недоумевал он, — да разве мыслимо почивать человека, который хотел их обокрасть? Вот потеха так потеха, кому расскажи — не поверит.
Валерия опустилась на траву рядом с пареньком и придвинула к нему бутерброды.
— Ешь, не стесняйся! А это возьмешь с собой. — Она указала рукой на чипсы.
А Борис и не думал стесняться. Они и глазом не успели моргнуть, как бутерброды исчезли с салфеток.
После этого он покорно перенес последнюю экзекуцию, доверив Валерии свою голову, и превратившись во вполне симпатичного паренька, дал стрекоча от своих новых знакомых, прихватив с собой две шуршащих упаковки чипсов.
Как только он отбежал от своих благодетелей на значительное расстояние, любопытство взяло верх, и он остановился, чтобы разглядеть содержимое загадочных красивых пакетиков. Повертев в руках один из них, Борис не придумал ничего лучшего, чтобы добраться до его содержимого с помощью зубов. Надорвав красочную упаковку, он обнаружил нечто неизвестное, очень приятное на запах.
— Вот диво! — удивился он, и вынув золотистый ломтик, сунул его в рот.
Хрустящее лакомство показалось ему необыкновенно вкусным, и он снова потянулся к пакету. Ополовинив содержимое, он все же остановился, подумав о своих друзьях, — Петрухе и Семене, которые поджидали его в укромном месте у реки, куда родители отправили их порыбачить. Однако Борисом руководило отнюдь не чувство братства, которое заставляет человека поделиться с ближнем своим куском, а желание похвастаться перед сверстниками диковинным лакомством.
Деревенька, в которой Борис проживал вместе со своими друзьями, находилась неподалеку и была одной из самых худых и неприметных. Крестьяне, хозяином которых являлся непутевый боярин Никонор Онучников, прокутивший почти все свое состояние, были вынуждены работать на него больше чем другие, и от того находились в очень тяжелом положении. Их дети, ровно как и они сами, вечно ходили голодными, и родители, втихаря от титуна частенько отправляли их порыбачить.
Борькино же положение и вовсе усугублялось. Он был сиротой и жил один. Ему приходилось работать не только на боярина, но временами бывать в услужении и у односельчан. То водицы кому в баньку натаскать, то рыбки подловить, то вскопать огород. Да чего только не приходилось делать малолетнему подростку ради куска хлеба! Пустой желудок был также и плохим советчиком моральным принципам паренька. Оттого порой он подворовывал себе на пропитание. Особенно удачно проделывать воровские трюки ему удавалось с зазевавшимися рыболовами. И, как правило, по выходным дням, когда их скапливалось на реке особенно много. Пару раз рыболовы подлавливали его за этим занятием и сильно избивали, однако отучить паренька от этого им так и не удалось.
А сегодняшнее событие, удивившее Борьку до крайности, так и распирало его скорее поведать о случившемся своим друзьям. И он уже предвкушал, какой сенсацией будет для них его повествование. А тут еще и доказательство в руках!
Борька снова взглянул на красивые блестящие пакетики с лакомством, и не удержавшись, снова запихнул в рот румяную картофельную дольку, после чего аккуратно, чтобы не смять, закрутил пакетик, и со всех ног помчался к ребятам.
Они сидели у реки и жевали хлеб, когда запыхавшийся Борька подбежал к ним.
— Небось и хлебцем не поделитесь?! — тут же стал он пенять товарищам.
— Ребята оглянулись и молча уставились на Борьку, пораженные его изменившимся внешним видом.
— Ты, что в реке вымылся? — спросил его Семен.
— Ах, это! — Борька махнул рукой. — Так получилось, что споднадобилось вымыться.
— Ну, дак, что поделитесь вы хлебом ай нет? — снова спросил он.