— Смотри. Вот здесь, — он показал на металлический короб, от которого отходил брезентовый шланг. — Газовая железа голубого дракончика. Это я сам соорудил, а дракончика наши же и добыли.
Здесь он выдержал театральную паузу, чтобы я проникся. В его голосе прозвучала гордость, неприкрытая, как моя нагота.
— Да ладно⁈ Чё, правда? — я добавил в интонации восхищения, чтобы его не расстраивать.
— А то ж, — надулся он, словно индюк, и продолжил, ткнув пальцем в коробку поменьше, но с проводами и кривой ручкой сбоку. — А вот это магнето. Крутанёшь вот так. По проводам пойдёт электричество, железа возбудится и выдаст порцию агента. И так пока шар не надуешь.
— А на ночь вы его нарочно сдуваете? Чтобы не улетел? — уточнил я, припомнив вчерашние свои наблюдения.
— Та, не. Клапан травит, никак не починим, — нехотя признался охотник.
На этом я решил откланяться. Всё, что нужно, выяснил и торчать здесь дольше, только вызывать лишние подозрения.
— Лан, дружище, благодарю за науку. Пойду я. Старшие за водой послали, — показал я пустое ведро. — Замешкаюсь, заругаются.
— Бывай, — откликнулся тот, вращая привод лебёдки.
Сказать, что я очень гордился собой — ничего не сказать.
А чего бы и нет, после таких-то успехов? «Взлом» освоил, невербальную активацию отработал, нашёл способ выбраться за колючку, выяснил, как функционирует шар. Так что для гордости имелись все основания.
Я ещё немного пошлындал по территории базы, чтобы определить пределы дозволенного, и обнаружил, что пределов тех нет. Если не приближаться к складам, мехдвору и воротам, я на хрен никому не сдался — специально отслеживал «Уколом чужого внимания». Махновщина, как она есть. Ватажники — раздолбаи. Но, как бы там ни было, я решил дальше не рисковать. Набрал в общем баке воды и отправился восвояси.
Там закончил с водными процедурами, обтёрся вафельным полотенцем и, завернувшись, в него же отправился спать. Браслеты, естественно, обратно напялил, хоть и не сильно хотелось.
Кстати, проблему с Мишенькой я тоже решил. Вернее, она решилась сама. Пока экспериментировал с Дарами, пока болтался по лагерю, пока сидел в бане, время-то и прошло. И лёг я ближе к трём ночи. А будили нас сосранья. Так что времени на сон оставалось немного, как раз в пределах четырёх часов. Но это мне устраивало как нельзя больше.
За ночь план побега в голове до конца уложился. «Весы» давали больше восьмидесяти процентов на успех. Осталось дождаться, когда ватажники повезут артефакты.
И желательно, чтобы это произошло поскорей
С моими желаниями ватажники не считались и с отправкой конвоя затягивали. Возможно, хотели гребануть ещё чего-нибудь ценного, вроде тех же разрыв-тюльпанов, но конкретных причин не знал даже Митрич.
В принципе, ждать я умел, поэтому не особо расстроился. Тем более с пользой время провёл. Получал новый опыт и систематизировал знания.
В день, сразу после событий на Лысой горе, выбросов не наблюдалось, и нас отправили кайлить вулканическую слюду. Охрана номинальная, извержение давнее, работа, честно сказать, не то чтобы сильно тяжёлая, но убивала своим однообразием. Нам раздали кирки, и мы до вечера долбили породу, сортировали осколки и грузили в полуторки неподъёмные ящики. Потом разгружали, под недовольное бурчание кладовщика.
Я так понял, что это организовали, чтобы нам просто руки занять. Артефакторный материал был из самых дешёвых.
…
Следующий день с утра обнадёжил. Дозорный на шаре известил о Синем плевке у Рогатого Кряжа. И мы поднялись по тревоге по «Синему» протоколу. Между делом Митрич меня просветил, что это значило. Плевок, понятно, — малый выброс. А Синий — означало большую вероятность появления воздушной твари. Драконы, виверны, летучие змеи и всё из этого ряда. С артефакторным наполнением, само собой разумеется.
Мы покидали в полуторки универсальные инструментальные ящики, бочонки с консервантами, короба с прокладочной паклей и погрузились сами. Охотники выдвинулись в усиленном составе, прихватив ещё бронеход необычного вида. Открытая платформа на шести ногах с местом водителя и зенитным орудием. Тоже списанное армейское. Движок паровой.
Теоретически, на этот раз, главная роль отводилась ватажникам. Они должны были сбить летучую тварь, ну а трудяги — её разделать и добыть артефакты. Как в случае с лупоглазами. Но когда мы прибыли к месту, всех ждало разочарование. Синий кокон выброса уже почти развеялся, а тварь, если она и была, уже улетела. А в Диких Землях появилась новая опасность. Воздушная.
Чтобы хоть как-то компенсировать неудачу, остаток дня мы провели, срубая стволы вулканического самшита. Артефакт поделочный, не самый востребованный, но всяко лучше, чем возвращаться с пустыми руками.
…
А вот третий день укладывался в мои планы и обещал приблизить час «икс».
Солнце оторвалось от горизонта едва на ладонь, как произошёл новый выброс. Красный, но не плевок. Наблюдатель обозначил его как «столб». Скорее всего, что-то мощнее. Мы собрались по Красному протоколу и выехали в направлении Кривого Ущелья. Так называлась очередная локация.
События развивались по тому же сценарию, что и у Лысой горы. Добрались, припарковали машины, выгрузили барахло. Охотники с Добрушем прикрывали, мы ждали от Митрича сигнала к началу работы.
Этот вулкан стоял в устье ущелья и был больше всех, что я прежде встречал. Склоны багровели потоками лавы, у подножья колыхалось облако Алой Хмари, в воздухе витал странный гул. Когда красную муть развеяло ветром, стало ясно, что там гудит. Вернее, жужжит.
Открылся вид на два улья. По типу осиных, но размерами с трёхстворчатый шкаф, с единственным входом/выходом. И у каждого входа/выхода сидели здоровенные полосатые твари в оранжево-чёрной расцветке. С жвалами как у пневмокусачек, и жалом размером с пику отбойного молотка.
Я уже догадался, что мы снова впёрлись, но хотелось бы немного подробностей.
— Митрич, это что за хрень?
— Улей огне-шершней, — откликнулся тот и, скривившись в недовольной гримасе, добавил. — Сука, двойной.
— А что с ним не так? — спросил я, уловив тревогу в его интонациях.
— Если не угадаем, с какого начать, все здесь ляжем.
Ответ исчерпывающий, хотя не сказать чтобы сильно воодушевляющий. И ложиться здесь не входило в мои ближайшие планы.
— Давай-ка с этого момента поподробнее, — попросил я.
И Митрич дал подробностей, больше, чем мне хотелось.
Огне-шершни — разновидность боевых артефактных тварей, которых используют для снаряжения армейских боеприпасов. Их скупают в любых количествах, по очень хорошей цене, как те же разрыв-тюльпаны. И если бы здесь висел один улей, все в ладоши бы хлопали. Но здесь два. И это полная жопа.
Фишка в том, что какое-то время после выброса шершни неагрессивные. И если подгадать нужный момент, их можно добыть без особого риска. Но в случае с двойным ульем надо понять, в каком они быстрее оклемаются. Не угадаешь — и кердык. Рой вырвется и уничтожит всё живое в ближайшей округе.
И двойной комплект оборудования с собой никто никогда не возил. Во-первых, громоздкое оборудование занимало место. А во-вторых, двойной улей — случай из категории уникальных.
«Огне-шершни. Они-то и обычные, сука, смертельно опасные, а уж эти… Один укус, и ты труп», — зябко поёжился я и спросил, когда Митрич закончил: — Знаешь, как определить с какого начать?
— Не-а, — сокрушённо помотал головой Митрич. — Тут как монета ляжет. Решкой али орлом.
— И как я понимаю, мы отказаться не можем? — уточнил я.
— Сдурел? — с возмущением вылупился на меня дед. — Кто ж от такого куска отказывается? Тут деньжищи дурные.
Его недоумение вызвало недоумение у меня, но, очевидно, в Диких Землях своя шкала ценностей. И словно в подтверждение, прискакал возбуждённый Добруш.
— Время уходит, старый. Не тяни. Начинай, — отрывисто проговорил он и добавил, посмотрев на меня: — Только этого подальше держи. Чтобы не приключилося анормалий.
— Разберёмся. Ты лучше своим хвоста накрути, чтоб не зевали, — отмахнулся Митрич и крикнул, разворачиваясь к работягам: — Так, сынки, слухай сюда. Готовим дымарь, куб и вакумулятор. Работают старички, молодёжь на подхвате…
Что подразумевал дед под «хвоста накрути» я не догадывался, но Добруш понял и без возражений убежал к своим, раздавая не ходу указания. Работяги же бросились исполнять приказ деда. Разводили огонь в дымогенераторе, настраивали мехи подкачки, разматывали шланги, монтировали к кубу воздушный насос.
В общей суете я не участвовал. Размышлял.
Митрич дал ясно понять, чем двойной улей чреват. Промахнёмся и досвидос. А умирать не хотелось. И в орлянку с судьбой играть желания не было. Как определить нужный улей? Только гадать? Надеяться на интуицию? Наработок нет даже у деда…
Так. Стоп. Хрен ли я сопли жую?
Я Интуит или кто? Задача как раз для меня. Не справлюсь я, кто тогда справится?
С этим я вышел вперёд и отрешился от постороннего. Напряг слух, включил «Панораму» на максимальный фокус, наложил сверху «Эмоциональный окрас» и начал сканировать ульи. От «Чувства Опасности» зудело всё тело, но это реакция на общую ситуацию. «Направление максимальной угрозы» пока знать о себе не давало.
Слух. Жужжание. Справа чуть гуще. Слева чуть тише.
«Панорама». Справа шершней-охранников пять. Слева всего только двое.
«Эмоциональный окрас». Правый улей кипит злостью и раздражением. Левый гораздо спокойнее.
По всему выходило, что первым сагрится правый рой.
«Весы Шансов»? Девяносто процентов.
К тому времени мужики размотали шланг от вакуум-насоса, нацепили на него жестяной раструб, раскочегарили дымарь (тоже со шлангом) и теперь ждали команды от Митрича, с какого улья начать. Но тот медлил, опасаясь принять ошибочное решение.
— С правого, — крикнул я. — Правый первый.