В углу слева дожидались ремонта битые тачки. Битые, это я по привычке так выразился. Некоторые выглядели так, будто на них Кинг-Конг наступил. А некоторые — словно их Годзилла пожевала и выплюнула. Я бы не удивился, если б так оно и было на самом деле.
В центре расположился гараж, больше походивший на сеновал. Внутри, судя по матюками и звону металла, пытались вдохнуть новую жизнь в одну из таких вот пожёванных.
Перед гаражом, на относительно чистой площадке, блестела краской техника, выставленная на продажу. И выбор откровенно не радовал. Две полуторки (одна открытая, одна с залатанным тентом), кургузый тягач без платформы и тройка пикапов. Третий, похоже, только что выкатили. Лопоухий мальчишка как раз закончил его мыть и теперь натирал баллоны чем-то чёрным и жирным. Процесс контролировал непосредственно М. Водовозов.
— ТщательнеЕ три, тщательнеЕ, — покрикивал он, стоя у пацана над душой.
— Да тру я, Макар Силыч, тру, — откликнулся тот, ожесточённо шоркая сапожной щёткой по ребристой резине.
— Да где ж трёшь? Вон пятно пропустил. Дармоеды, и за что я вам только копейку плачу…
Я таким себе всегда кулака представлял. Крепкий, кряжистый, с пузом. Бородатый. Лицо в оспинах, неприятное. В красной косоворотке навыпуск. Поверх — жилетка с атласной спиной. Широкие штаны заправлены в яловые сапоги. На голове картуз с высоким околышем.
Завидев нас, он прищурился, оценивая нашу платёжеспособность и, очевидно, пришёл к ошибочным выводам.
— Заблудились? — спросил М. Водовозов, невежливо сплюнув мне под ноги.
— Да нет, по адресу, — бросил я, раздражённо дёрнув щекой. — Говорят, у тебя можно транспорт купить. Продаёшь?
— Продаю, — хмыкнул М. Водовозов и, демонстративно осмотрев меня с ног до головы, уточнил: — Тем, кому осемнадцать годков есть и тем, кто с деньгами.
Намёк на мой/Мишенькин юный возраст и непрезентабельный вид был предельно прозрачен.
Да етиш твою меть, и этот туда же. Можно подумать, он здесь кастомными тачками торгует, а не восстановленным барахлом. Нет, так-то, мне на его мнение плюнуть и растереть, но осадочек неприятный остался. И очень захотелось сделать Макар Силычу больно. Например, руку сломать.
— Дядь, а ты ничего не попутал? — процедил я, заиграв желваками.
Выходка М. Водовозова не прошла мимо внимания Грека, и он тут же включился в «беседу».
— Слышь, убогий, — пробасил он, нависая над автоторговцем всей своей громадной тушей. — Ты бы язык прикусил, пока он у тебя ещё есть.
Макар Силыч заметно сбледнул с лица и сделал два шага назад, пробормотав неразборчивые извинения. Развивать конфликт я не стал. Не затем сюда шли.
— Ладно, Грек, успокойся, — притормозил я здоровяка. — Он уже всё понял и сейчас продаст нам самое лучшее, что у него есть. За недорого. Так ведь, уважаемый?
— Да, да, только самое лучшее и обязательно за недорого, — засуетился М. Водовозов. — Пройдёмте, я всё покажу.
— Трофим, Димыч, ваш выход, — кивнул я спутником и вслед за ними направился к ряду машин.
Смотрины длились недолго. Трофим обошёл кругом каждый пикап, покачал, заглянул под днище и, в конце концов, остановился рядом с тем, что стоял посерёдке.
— Вот этот ещё походит, — сообщил он, пнув переднее колесо. — Но в рейд я бы на таком не рискнул.
Да никто б не рискнул. Ни вида, ни форсу. Дрова они и в Африке дрова, хоть и свежепокрашенные в хаки. Я в местном автопроме, конечно, не сильный эксперт, но ожидания были другими. Рассчитывал как минимум на «Руссо-Балт», на каких ездила охрана отца. А про это чудо машиностроения даже и не слышал никогда.
— БЕКОС-Кроссли-25-М, — прочитал я аббревиатуру на шильдике и полез внутрь салона, осматриваться.
«М», походу, значило «military», потому что комфорт здесь отсутствовал как класс. Тесно, низко, сиденья жёсткие. Четыреста шестьдесят девятый УАЗ в базовом исполнении выглядел наряднее, чем вот этот вот Бекос. Хотя, в принципе, не сильно далеко от него ушёл.
Я для порядка подёргал рычаги, покрутил тонкий руль с тремя спицами, поглядел в кругляши приборов на убогой панели. Жесть, конечно. Но лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Пожалуй, возьмём. В крайнем случае, как хозяйку оставим, по месту гонять. Да и с ремонтопригодностью, похоже, тут проблем нет.
— Заведи, — приказал я М. Водовозову, вылезая обратно.
Но тот уже и сам занимался. Открыл лючок в моторном отсеке, что-то там поколдовал (мне с водительского кресла было не видно) — под капотом глухо хлопнул розжиг. Через секунду в топке загудело пламя, а выхлопная труба выплюнула первую порцию чёрного дыма.
Трофим принюхался. Положил ладонь на капот, постоял, прислушиваясь к вибрациям. После чего сунул голову в салон, отслеживая по датчикам, как котёл набирает пар и, судя по всему, остался доволен.
— Что скажешь? — спросил я.
— Нормально, — кивнул тот в ответ. — Движок живой, можно брать.
— Господ всё устраивает? — тут же подскочил М. Водовозов, сейчас являющий собой образец вежливости, — Оформляем?
— Смотри, быстрый какой, — остудил его рвение я. — Оформляем, оружие только на место верни.
Пикапы стояли с пустыми кронштейнами под паромётные установки, но самих стволов не было. Я это сразу заметил, но подумал, что хитрожопый барыга прибрал, чтобы потом отдельно продать. Перекуп, он и есть перекуп. Эпоха сменилась, сущность осталась. Но оказалось, я ошибался.
— Вы, наверное, недавно здесь, господин? — спросил М. Водовозов с извиняющимися интонациями. — С вооружением, это не ко мне. Это к оружейникам. И для всего, кроме личной стрелковки, нужна лицензия охотника и сертификат вольной ватаги. Так что звиняйте.
Новость не обрадовала, с тяжёлым паромётом я бы себя поуверенней чувствовал. Но правила есть правила, вряд ли М. Водовозов врёт.
— Ладно, — недовольно скривился я, — оформляем. Только ты два раза подумай, прежде чем цену назвать.
— Семь? — неуверенно откликнулся тот.
— Три с половиной, — тут же ополовинил сумму я, для верности придавив «Убеждением».
По-хорошему у этого чёрта машину бы даром забрать, чтобы впредь приветливее был, но люди работали, красили… Так что не стал жестить.
— Договорились, — без замедления согласился М. Водовозов и убежал в гараж.
Вернулся с амбарной книгой подмышкой и банкой белой краски в руках. Из банки торчала ручка малярного валика, из кармана — свёрнутый в рулон трафарет.
Как выяснилось минутой спустя, оформление транспорта в Диких Землях проходило по упрощённой программе. Никаких номеров, ПТС, техталонов и очередей в ГИБДД. На борт машины тупо наносилось твоё имя и номер. Продавец делал запись в книге. И всё, машина твоя.
Димыч отслюнявил Макар Силычу положенное. Тот собственноручно вывел надпись «00–01 Смолл», и мы покинули пределы его хозяйств на новой покупке. Трофим за рулём, я на переднем пассажирском сидении, Грек с Димычем на заднем диване. Грек, кстати, настаивал, чтобы вместо Смолл было написано «Бесноватый», но я воспротивился. Длинно, да и не нравилось мне это прозвище.
Только вывернули на улицу, навстречу попалась процессия. Суровая тётка, с ней Ярик за ручку, и трое суровых парней. Баронесса Амфельт, как я и думал, наступала на пятки. И чтобы остаться не у дел, следовало поторопиться. Но у нас пока другие дела.
Мы чутка поколесили по Слободе в качестве тест-драйва и отправились в Белый Город. За покупками. По логике вещей и как сказал Димыч, там магазины побогаче и выбор побольше. А нам… да чего уж там говорить, нам нужно всё, начиная от зубной щётки.
Не доезжая квартал, я обратил внимание на вывески.
«Ломбард Шниперсона». «Бакалея Шниперсона». «Галантерея Шниперсона».
— Притормози-ка, — приказал я Трофиму, когда мы поравнялись с «Торговым домом Шниперсона». — Зайдём.
— Думаешь? — с сомнением уточнил Димыч.
— Уверен, — отозвался я и выскочил из машины.
Глава 23
Шниперсона фамилия обязывала быть хитровыделанным.
Он выкупил весь квартал на границе Белого Города и Слободы, покрасил фасады, объединил дома переходами и устроил что-то вроде торгового центра. Ход хороший, получалось угодить и нашим, и вашим. Чистой публике — бутики с сувенирно-ювелирными лавками, авантюристам разных мастей — ломбарды и скупки.
Размах Шниперсона внушал. Он, казалось, стремился объять необъятное. Торговал всем чем мог, оптом и в розницу. Сдавал лишние площади арендаторам. Размещал деньги в рост под залог. Скупал артефакты из списка дозволенных. И похоже, втихую перерабатывал их в изделия, иначе откуда они появились в Смоленске? Я про свой пролюбленный бумажник и трость.
Но обо всём этом я позже узнал, сейчас же, толкнув массивную дубовую дверь, оказался в вестибюле «Торгового Дома» и с любопытством осматривался.
Если честно, я сам себе не смог бы объяснить такой эмоциональный порыв. В Смоленске хитрый делец ободрал как ту липку, а я снова пришёл, да ещё такой радостный. Наверное, мне просто захотелось прикоснуться к осколку чего-то знакомого в безумном калейдоскопе непривычного мира.
Само собой, Арон Яковлевича я совсем не ожидал здесь увидеть.
Где Лососиная Бухта, где Смоленск. Да и не создавал он впечатления любителя путешествий. А то, что он там, бизнес здесь… Ну мало ли. Никто же не запретил вести дела удалённо. Через доверенное лицо или наёмного управляющего, например.
Увидев грузного седовласого мужика в дорогом, но мешковато сидевшем костюме, с ермолкой на голове и очках на носу, я понял, что заблуждался. Шниперсон стоял ко мне вполоборота и что-то втолковывал симпатичной девице (чёрный низ, белый верх) и конопатому парню, одетому так же с поправкой на гендер.
— Арон Яковлевич, какими судьбами? — не сдержал восклицания я и раскинул руки в порыве обняться.
Сентиментальность мне несвойственна, но сейчас вполне объяснима. Он тогда единственный отнёсся ко мне по-людски, хоть и двигала им жажда наживы. Да и в принципе нормально пообщались…