– Работа у меня такая. Нужно хорошо разбираться в людях, – продолжил он, отпив из бокала. – И здесь, и в реале. Мне нравится работать с людьми. Узнавать их. Порой с неожиданной стороны. И Дикие земли в этом смысле – настоящий Клондайк. Для кого как, я для меня это… как огромная исследовательская лаборатория. Ты не представляешь, как люди здесь порой раскрываются.
– Так ты еще и исследователь человеческих душ? – саркастически усмехнулся я. – А рассказывал, что фермер.
– И это тоже. Одно другому ведь не мешает. Это ранчо… У меня много времени и сил ушло на то, чтобы здесь все обустроить. И работа еще не закончена. Но это – лишь одно из моих увлечений.
– Вы еще коллекционер, как я погляжу, – добавил Брэндон.
– Ты это о чем?
– Да вон, полки над камином.
– Ах, это. Да ничего особо ценного. Это кое-какие мои трофеи, с тех времен, когда я еще шастал по Диким землям, как обычный приключенец. Так, на память. Я, наверное, слегка сентиментален.
Через четверть часа принесли обещанных карпов, а вместе с ними – блюдо с целой горой жареного на углях мяса. Мы занялись едой, и какое-то время за столом раздавалось лишь звяканье приборов да – чего уж греха таить – довольное чавканье.
– Спасибо тебе, Сэм, – сказал я, наконец, откидываясь на спинку стула. – Повезло нам все-таки, что мы тебя встретили.
– Ай, брось. Я и сам рад. Гости у меня здесь редко бывают.
Позади нас скрипнула дверь, и Скай, встрепенувшись, громко гавкнул в сторону вошедшего. Девушка, как раз убиравшая у меня тарелку, ойкнула и уронила посуду на пол. Вилка и нож зазвенели по полу, сама тарелка разлетелась на осколки. Мулатка бросилась на колени, начала торопливо собирать их.
– Тихо, не порежься, – улыбнулся я, положив руку ей на плечо.
Она вздрогнула и зашипела, как от боли. И тут же бросила полный ужаса взгляд в сторону Сэма. Тот как раз отвлекся – вошедший в столовую высокий бритоголовый негр что-то шептал ему, склонившись к самому его уху.
– Эй, ну чего ты…
– Ничего. Простите меня, господин! – пролепетала мулатка, собирая осколки тарелки в подол.
– Постой-ка…
Она замотала головой и, не глядя на меня, прошмыгнула мимо.
Мы встретились взглядом с Брэндоном. Тот хмуро глядел на меня поверх кружки.
Я кивнул.
– Ладно, иди, – сказал, наконец, Сэм негру, выслушав его. – Жди меня на кухне. Я чуть позже дам распоряжения.
Он обернулся к нам, и снова дружелюбно улыбнулся.
– Ну, что ребят? Может, теперь по сигаре?
– Да нет, пожалуй, мы и так у тебя засиделись, – сказал я, поднимаясь из-за стола. – Не будем злоупотреблять твоим гостеприимством.
– Как знаете, – пожал он плечами. – Мне тут как раз тоже нужно решить кое-какие дела. Хотите – прогуляйтесь по ранчо. Здесь есть на что посмотреть.
– С удовольствием.
Мы выбрались из дома, и на крыльце Брэндон шепнул мне ухо:
– Сваливать отсюда надо. У меня плохое предчувствие.
– В связи с чем?
– Не нравится мне этот твой Сэм. Мутный очень. Он такой же фермер, как я – балерина. Рейтинг у него видел? Почти 200! Я таких сроду не встречал!
– Не обратил внимания, – признался я. – Но, наверное, ты прав. Он не так прост, как кажется…
У меня из головы не шла запуганная девчонка-прислуга. Да и вообще, обстановка в доме, надо признать, какая-то гнетущая. Неписи ходят, как по струнке, дышать без спросу боятся. И это здорово не вяжется с добродушной физиономией Сэма и его широкой открытой улыбкой.
Впрочем…
Знавал я одного парня, когда работал под прикрытием в Огайо. Веселый был, компанейский. Женатый. Трое ребятишек, души в них не чаял. В общем, настоящий семьянин. Чтобы прокормить детей, мотался по всей стране, доставлял всякие грузы, чаще всего криминальные.
Как-то раз увидел я у него в бардачке здоровенный нож. Удивился еще. Ладно бы огнестрел или, на худой конец, электрошокер – можно было бы подумать, что для самообороны. Но представить, что он может орудовать таким тесаком, было сложно. Хлипкий он был, да и вообще – про таких говорят «мухи не обидит». Его в банде во многом из-за этого и держали – вид у него был такой безобидный, а язык так хорошо подвешен, что он мог отбрехаться от любого полицейского.
Поинтересовался я, для чего ему такой клинок. Он с усмешкой ответил – «Да так. Последний аргумент». Позже признался, что время от времени берет попутчиц. Завозит их в какие-нибудь дебри и насилует. А «последний аргумент» – для тех, кто слишком уж брыкается.
В итоге сел он на пожизненное, и именно за это, а не за свои «курьерские» похождения. Семь женских трупов в трех штатах. И это только то, что удалось доказать.
Я с кислой миной обвел взглядом ровные ряды яблонь, выстроившиеся вдоль вымощенной камнем дорожки. Пейзаж был идиллический – солнышко, зелень, какие-то птахи чирикают. А вот настроение стремительно портилось – будто небо тучами заволакивало.
– Пойдем-ка, прогуляемся, – кивнул я Брэндону и первым спустился с крыльца.
– Господа, вы уже уходите? – окликнули нас сзади.
Тот самый негр, что заходил в столовую. Здоровенный бугай, плечи едва в дверной проем проходят.
– Меня зовут Том, я помощник мистера Хольцера. Он просил передать, чтобы вы задержались еще ненадолго. А пока я могу показать вам ранчо. Если хотите, конечно.
Он замер в учтивом поклоне.
– Не хотим! – буркнул Брэндон. – И вообще, нам уже пора. Мы торопимся.
– Но мистер Хольцер настаивает…
– Можешь передать Сэму, что мы его подождем, – сказал я. – Побродим пока по ферме. Но провожатые нам не нужны.
Том замешкался – наш ответ явно шел вразрез с тем, что он ожидал. Но перечить не стал.
Мы с Брэндоном прошлись по пустынным аллеям сада. По идее, в таком большом имении должна быть уйма народу – обслуга, рабочие, охранники. Но сейчас ранчо будто вымерло. Похоже, никто не хочет показываться на глаза чужакам.
– Так что делать-то будем? – нервно оглядываясь, спросил Брэндон. Скаю будто бы тоже передалась его тревога – пес жался к его ногам и скулил, заглядывая ему в глаза. – Уйдем, не прощаясь?
Помощник Сэма по-прежнему стоял на крыльце дома, и было видно, что он наблюдает за нами. Мы дошли до перекрестка аллей и свернули в сторону длинного здания с двускатной крышей, возле которого паслись пара лошадей.
– А вот и транспорт, – усмехнулся Брэндон.
– Предлагаешь позаимствовать? А за конокрадство тут разве в розыск не объявляют?
– Смотря у кого украсть. Если у игрока – то это считается обычным игровым моментом. Пострадавший может действовать по своему усмотрению. Может шерифу заявить и назначить награду за скальп. Может вообще плюнуть на это дело. А может сам найти и пристрелить ворюгу. Если найдет.
– В общем, каждый за себя?
– Главное, у Конкисты ничего не красть. Тогда – точно срок навесят.
Я покачал головой. Оглянулся в сторону дома.
– Так вот, значит, предлагаешь отблагодарить Сэма за гостеприимство? Он ведь вроде хороший мужик. Помог нам.
– Это ему ничего не стоило. Ну, и вообще… Не хочется вас расстраивать, мистер Шарп. Но я все-таки дольше здесь, в Диких землях. И умею видеть кое-что, не видимое обычному глазу.
– Например?
– Я рассказывал про ветку Истинного зрения. Один из путей развития Духа. Я пока, конечно, не особо силен. Но кое-что я успел разглядеть. У меня от этого ранчо – мурашки по коже. С виду-то все чистенько, живописно, благообразно. Но стоит шагнуть в Тонкий мир и оглядеться… Здесь все пропитано смертью. И страданиями.
Видимо, по выражению моего лица Брэндон догадался, что я не особо-то впечатлен таким объяснением.
– Можете мне не верить, конечно. Но, я вас умоляю – давайте просто свалим отсюда.
– Может, все-таки объяснишь подробнее? И предъявишь хоть какие-нибудь доказательства?
– Девчонку-прислугу помните?
– Да, я обратил внимание, что она нервничает. Чем-то напугана.
– Напугана… На ней живого места нет. В прямом смысле. Там, под платьем – сплошные кровоподтеки.
– Ты и под платья заглядывать можешь? Полезное умение.
– Да не до шуточек сейчас! Я серьезно. Та девчонка в доме… Она умирала десятки раз. И вся ее жизнь наполнена болью. Это… ненормально, мягко говоря. Особенно для такого вот милого местечка.
Я видел, что Брэндон говорит правду. Или, по крайней мере, верит в то, что говорит.
– Ну, так что? Берем лошадей и уходим?
Я снова оглянулся в сторону дома.
– А не хочешь выяснить наверняка, что здесь творится?
– Зачем? Этот ваш Сэм нас по стене размажет, если увидит, что мы тут что-то вынюхиваем. Нужно просто бежать отсюда куда подальше. Чем он тут занимается – не наше дело.
– Ну, а вдруг ты прав? И он какой-нибудь живодер?
– И что с того? Вы же сами мне регулярно напоминаете – это всего лишь виртуальная реальность. И девчонка эта – всего лишь непись. Компьютерная программа. Это даже не вещь. Это иллюзия вещи.
Я вспомнил затравленный взгляд темных глаз. Неловкие пальцы, собирающие осколки тарелки с пола. Испуганный шепот.
«Простите, господин».
Мне было не сложно представить, на что способен человек, который чувствует себя безнаказанным. Я с таким сталкивался много раз. И здесь, в виртуальности, таких наверняка полно. Но, вот ведь какая занятная штука. Когда в реале поймаешь мразь, устроившую пыточную камеру в подвале – ты понимаешь, что с ним делать. Но что, если он занимается своими делишками здесь, в виртуале, и жертвы его – всего лишь компьютерные имитации людей? Нет реальных пострадавших. Все – лишь игра. Иллюзия. Нет никакого преступления.
А мразь – есть.
– Там.
Брэндон указал на длинную одноэтажную пристройку к конюшне – кирпичную, с узкими горизонтальными окошками, похожими на черные прищуренные глаза.
– Что там?
– Не знаю точно. Но оттуда такие эманации страха и страданий, что мороз по коже.
– Может, там какая-нибудь скотобойня, или вроде того?
– Давайте не будем проверять, а?