– Тут пришлось подольше повозиться. Надо было хорошенько сконцентрироваться, чтобы перенаправить ярость Арнольда в нужное русло. Это, кстати, оказалось проще, чем я думал. Потому что хозяина ранчо он ненавидел куда больше, чем нас. Вообще больше, чем кого бы то ни было.
– Вон оно что…
Какое-то время мы скакали молча. Точнее, в моем случае «скакали» – это громко сказано. Я пытался хоть как-то подстроиться под движения лошади – и наклоняться вперед пробовал, и переносил вес на стремена. Без толку. Всю дорогу седло било меня под зад так, что зубы клацали, а сама лошадь постоянно норовила свернуть не туда. А ведь со стороны езда верхом выглядит как что-то само собой разумеющееся.
Первое время мы боялись погони. Но, когда после получаса бешеной скачки не увидели позади себя даже намека на преследования – понемногу успокоились. А когда добрались до реки, решили сделать привал в прибрежной роще. Забрались поглубже в кусты, спрятали лошадей. Костра разводить не стали – просто уселись, прислонившись спинами к стволу повалившегося дерева и переводя дух.
– Уф, весело у вас тут, – сказал я. – Я уже притомился, ей-богу. Слишком много событий для одного дня.
– Так сами же виноваты!
– Не спорю.
Брэндон покачал головой. Наклонился, отстраняясь от тычущегося ему в лицо Ская.
– Ну, а все-таки? Почему мы сразу не свалил оттуда? Я же предупреждал!
– Извини, старина. В следующий раз буду больше доверять твоим предчувствиям. Дальше-то что? Так и будем двигаться на запад? К этим твоим… как они…
– Кхандаары. Это индейское племя, самое многочисленное на Равнинах. Но, пожалуй, перед этим нам лучше сделать крюк и заскочить еще в одно место. Там попробую разузнать побольше о маске. А заодно, может, удастся решить вопрос с выкупом.
– Ты же говоришь, на это нужна уйма денег?
– Продадим кое-что.
Он похлопал по резному прикладу «Буйвола».
– Редкая крафтовая вещь. На ней, правда, сейчас метка краденой, так что на аукцион не выставишь. Да и напрямую из игроков мало кто купит.
– Почему?
– Потерять легко при смерти. Когда убивают игрока, можно забрать с трупа только то, что было у него в мешках. Но основное его снаряжение и одежду – нельзя. Они закрепляются за персонажем. А краденную вещь – не закрепишь.
– Хм. Понятно. Так кому тогда собираешься продать?
– Скупщикам краденого, конечно. В Сэвен-Синсе.
– Это город такой?
– Ага. На юго-западе отсюда. На границе между Вествинд-Плэйн и Дакатой.
– И что, там можно не бояться, что нам скальпы сдерут?
– Этого теперь везде придется бояться. Но места вроде Сэвен-Синса – это… как бы сказать… Там свои законы. Там плевать на Конкисту, на шерифов и на общепринятые правила.
– Бандитские притоны, что ли?
– Мягко говоря. Это территории, контролируемые Братством Лоа Гуэде.
– Это кто?
– Это хунганы и бокоры вуду. Белые и черные колдуны.
– И что, Конкиста их не трогает?
– У них что-то вроде перемирия. Или, точнее, шаткого равновесия. Хотя, по сути, все дело в том, что Лоа Гуэде особо не нужны территории – им достаточно по паре городков в каждом регионе. А в остальном – они ходят, где хотят. Конкиста боится их трогать. Да и мне бы, конечно, не хотелось с ними связываться. Но, видимо, другого пути нет.
– А чего бояться-то?
Брэндон усмехнулся.
– Хоть вы и первый день в Диких землях, но уж об этом-то уже должны были узнать. Лучше держаться подальше от вуду. Особенно вам – с вашим уровнем Духа вы очень уязвимы для магии.
– Ну, сам же говоришь – другого пути нет. Значит, эти твои Гуэде могут помочь со скупкой краденого?
– И вроде бы у них дешевле откупиться от наград, назначенных за голову. Сам я, правда, ни разу к ним не совался. Но многое слышал.
– А далеко до их города?
– Прилично. До конца дня точно не доберемся. Поэтому, думаю, надо спрятаться понадежнее и выходить из игры. Продолжим завтра, на рассвете.
– То есть, на сегодня всё?
Брэндон снова рассмеялся.
– У вас такая обиженная физиономия! Сами же только что жаловались.
– Да не жаловался я!
Хаски зарычал и негромко гавкнул.
– Ты-то вообще молчи! – отмахнулся я.
Брэндон пояснил, что перед тем, как выходить из игры, надо получше замаскировать наши тела. Так что пришлось забраться еще дальше в чащу. Там, в зарослях кустов, шипастых, как колючая проволока, мы соорудили что-то вроде низких односкатных шалашей, надежно замаскировав их ветками и дерном. Места под ними едва хватало, чтобы поместиться лежа.
Лошадей привязали на поляне шагах в пятидесяти от себя.
– Какая-то дурацкая возня с этими телами, – проворчал я. – Сделали бы проще. Что при выходе из игры просто как бы растворяешься в воздухе. Как в старых компьютерных играх.
– Это сильно изменило бы весь геймплей, – возразил Брэндон. – Игроки были бы практически неуловимы. Да и всякой путаницы бы много было. К примеру, вышел ты из игры посреди дороги. А потом материализовался снова. А на том месте, к примеру, телегу кто-нибудь поставил. Ты входишь в игру – а у тебя оглобля из пуза торчит.
– Согласен, неприятно.
– Так что каждый персонаж создается, как некий постоянный игровой объект. Чтобы уж никаких недоразумений.
– И что, сейчас, когда мы выйдем, персонажи наши превратятся в камень?
– Угу.
– А если их найдут? Смогут разбить их, например? Или ограбить?
– Нет, я же говорил – эти статуи неуничтожимы. Но, правда, все равно лучше прятаться. Потому что игроки, обнаружив бесхозное тело, обычно стараются над ним поглумиться.
– Серьезно?
– Ну да. Это что-то вроде неписаного правила. Ладно, если просто курган лошадиного навоза на груди накладут. А то ведь могут и чего похуже придумать.
Брэндон забрался к себе в шалах. Скай заполз к нему улегся под боком, положив лобастую голову на передние лапы.
– А как выходить-то отсюда? – опомнился я.
– Просто подумайте об этом. И скажите «Выход». Можно даже не вслух. Появится меню выхода.
– Понял.
Я забрался в шалаш, улегся на землю лицом кверху. Прикрыл глаза. Меню, не с первого раза, но появилось. Я сконцентрировался на кнопке «Выйти», и она подсветилась зеленоватым контуром. Перед тем, как активировать её, я чуть помедлил. И негромко, больше для себя, чем для него, произнес:
– Спокойной ночи, Брэндон. Ты уж извини, если что не так.
После изрядной паузы до меня донеслось:
– Да бросьте извиняться. Было круто, мистер Шарп.
Глава десятая. Прыжок веры
Я проснулся раньше Марго. Хотя для Диких земель слово «проснулся» не совсем верно. Так толком и не могу привыкнуть к этой процедуре.
Открывая дверь в Шлюзе, я, как всегда, на мгновение ослеп от яркой вспышки. Потом окружающая обстановка начала проявляться, но будто бы через мутное стекло – очертания были расплывчатыми, а при повороте головы и вовсе размазывались, растекались тающими в воздухе полосами. Цвета поблекли, практически свелись к оттенкам серого. Видимость была, как в густом тумане – буквально на 2–3 метра, а дальше все тонуло в белесом мареве. Я стоял посреди комнаты, и едва мог различить стены.
Это – Тонкий мир. Игроки оказываются в нем в моменты входа в игру, до того, как вернулись в свое тело. А также после смерти, когда их дух переносится на ближайший участок Святой земли, и нужно решать – либо лететь обратно к телу, либо, наоборот, притянуть его к себе. Для колдунов же Тонкий мир – важная часть их темных делишек. Брэндон даже пытался мне объяснять, как там все устроено, но я мало что запомнил. Меня вся эта мистика нервировала, а находиться в состоянии призрака было неприятно и как-то жутковато. Особенно когда стоишь над собственным окаменевшим телом.
Возможно, все дело в том, что у меня сведен к минимуму показатель Духа. Из-за этого я блуждаю в Тонком мире, как в потемках, у меня постоянно кружится голова, а вместо звуков слышны лишь какие-то невнятные шепотки и шорохи. А Брэндон рассказывал, что он, наоборот, в этом состоянии видит то, чего не видно обычному глазу – какие-то там Места Силы, следы магического воздействия, эмоциональный фон и даже призраков.
Я шагнул вперед – пошатываясь, будто ноги вязли в трясине. Подошел к кровати.
Я лежал на спине, свернутое в рулончик шерстяное одеяло, служившее подушкой, сбилось в сторону, и голова у меня запрокинулась назад, будто я пытался что-то рассмотреть на изголовье кровати. Руки были свободны – браслет наручников был застегнут только на левой, второй болтался раскрытым.
Марго лежала на мне, крепко обхватив бедрами и просунув одну руку мне под голову. Сейчас, пока она в офлайне и ее тело превратилось в статую, это для нее идеальный способ удержать меня на месте. Тела игроков неуязвимы, сдвинуть их с места тоже невозможно. Так что я припечатан к кровати до тех пор, пока девица не соблаговолит войти в игру.
Я протянул руку и коснулся своего тела.
Снова вспышка, но на этот раз все на несколько мгновений погрузилось во тьму. А потом я открыл глаза и проснулся уже по-настоящему.
Тело Марго, хоть и было гладким и твердым, как камень, не ощущалось тяжелой глыбой. Я провел подушечками пальцев по её обнаженной спине – зигзагом, невольно следуя рисунку причудливой татуировки.
Странноватые ощущения после того, что произошло в конце прошлой игровой сессии. Даже в реале Марго не выходила у меня из головы. Я гнал от себя мысли о ней, как мог. Не хватало еще втрескаться, как мальчишка, в дурацкий виртуальный образ! Но… Я-то себя знаю. Если уж женщине удалось выковырять меня из моей толстенной, покрытой мхом раковины, то это серьезно. Я не бабник. Женщин у меня за всю жизнь было немного. Но те, что были – были, как вспышки. Озаряли жизнь на какое-то время, а после расставания оставляли саднящие незаживающие раны. Почему-то не получается по-другому. Видимо, дело во мне.
Я лежал так довольно долго – пожалуй, не меньше четверти часа. Вопреки всему, почему-то было легко и спокойно – впервые за много дней. Даже думать ни о чем не хотелось. Просто лежал и потихоньку гладил её волосы – тоже окаменевшие так, что каждый тонкий, как перо, локон превратился в лепесток с острыми краями.