– А может, это… Ты первый?
– Нет, лучше вы. Мне проще будет пробраться в город.
Я вздохнул и напоследок оглянулся по сторонам.
Это место называлось Ущельем Челюстей. И вирт-дизайнеры, похоже, изо всех сил старались, чтобы у игроков не было сомнений, почему оно называется именно так. Серые скалы топорщились острыми треугольными пиками, кое-где смыкаясь друг с другом. Основная расщелина, идущая с востока на запад, напоминала приоткрытую пасть. Причем дно ущелья было существенно шире, чем своды – там хватало места для железнодорожной насыпи с двумя колеями и широкой тропы, по которой можно было двигаться верхом.
У выхода из ущелья располагался городок Гуднайт. Самый крупный в округе островок цивилизации – с железнодорожной станцией, водонапорной башней, салуном, гостиницами, магазинами, парой борделей, офисом шерифа. Перед нами он был, как на ладони – мы спрятались в нагромождении скал возле самой железнодорожной ветки. До путей было рукой подать, но, в то же время, мы находились в недосягаемости – на эту площадку можно было добраться только поверху. Мы зашли с севера, битый час карабкаясь по чертовым скалам, как пара горных козлов.
Отсюда, сверху, город выглядел вполне уютно – двух- и трехэтажные деревянные здания, брусчатка на главных улицах, прогуливающиеся по улицам разношерстная публика – от разодетых дам в пышных юбках до маршалов Конкисты, затянутых в кожаные плащи и скрывающих лица под масками, похожими на респираторы.
После заварухи в Сэвен-Синсе мы с Брэндоном отправились на запад, и вот уже третий игровой день топаем пешком, избегая оживленных трактов, да и вообще прячась от любых попадающихся навстречу игроков. Запасы провизии и боеприпасов, закупленные у Лоа Гуэде, потихоньку подходят к концу. Благо – дичи вокруг полно, и Скай здорово помогает в ее добыче. Если бы он еще умел разделывать и готовить эту дичь – вообще бы цены ему не было. Но нам приходится упражняться в кулинарии самим, и, если честно, наше основное блюдо – куски мяса, сырые с одного боку и обугленные с другого – мне уже основательно приелось.
Соваться в города за провиантом Брэндон опасается, и правильно делает. Лемминги в очередной раз увеличили награды за наши головы – теперь за меня можно получить уже семь тысяч, а за Брэндона – три. Плюс подросла и награда за мою голову от Конкисты – уже до двух с половиной тысяч. Хотя я в последние дни вроде бы вел себя прилично. Брэндон объяснил, что штрафы Конкисте растут со временем. Плюс мне могли накинуть несколько сотен за тех троих конкистадоров, что мы прищучили, помогая Мериманге.
– Ну, так что, готовы?
– Да готов, готов, – проворчал я.
– Встретимся на этом же месте через час. Маршрут от креста запомнили?
– Угу. Ладно, не тяни. Сделай это.
Я, наконец, отвлекся от созерцания городка и обернулся к Брэндону.
Тот, действительно, тянуть не стал. Последнее, что я увидел перед вспышкой – это дуло револьвера, направленное мне прямо в лоб.
Занятно. В реале похожие ситуации у меня бывали, и не раз. И я помню это дурацкое щемящее чувство, когда заглядываешь в черный зрачок пистолетного ствола, понимая, что вот он – момент истины, и от смерти тебя отделяет неуловимо короткое мгновение. И мне всегда было интересно, успеешь ли услышать звук последнего для тебя выстрела, успеешь ли осознать, что это всё, конец.
Уж не знаю, как там, в реале, но здесь я ничего сообразить не успел. Ни боли, ни грохота выстрела – только яркий белый свет, на несколько мгновений заливший все вокруг, и легкое головокружение.
И вот я уже стою в полумиле от того места, где мое тело с простреленной башкой упало на камни. Ближайшая Святая Земля – на окраине города, возле самого выхода из ущелья. Пологий холм, на котором возведен массивный каменный крест из песчаника, а чуть поодаль видна дюжина крестов поменьше – над сгладившимися от времени холмиками могил.
Вспышка, кажется, частично ослепила меня – цвета вокруг казались серыми, блеклыми, будто я смотрел старинную черно-белую пленку, к тому же изрядно засвеченную. Брэндон предупреждал меня об этом. После смерти попадаешь в Тонкий мир. Это особое измерение, с которым обычные игроки сталкиваются в двух ситуациях – когда умирают, и когда только-только заходят в игру и еще не успели вернуться в свое тело. А вот у местных колдунов с Тонким миром куда более тесная связь, и самые сильные из них даже могут свободно перемещаться в него по своей воле.
Мне хватило и нескольких секунд, чтобы понять, что мне здесь не нравится. Разница между реальным миром Диких земель и этим загробным царством была примерно такая же, как между бабочкой и сухой оболочкой старого кокона, рассыпающейся от прикосновения. Даже звуки здесь были какие-то тусклые, приглушенные, будто доносящиеся через толстый слой войлока.
А еще здесь будто бы постоянно дул ветер. Его нельзя было почувствовать кожей, но его было видно – он нес с собой потоки мелкого серого пепла, размазывал очертания всех предметов.
Я взглянул на свои руки – тоже серые, бесцветные и, кажется, даже слегка прозрачные. Ущипнул сам себя. Никакого эффекта. Я – призрак. Может, даже сквозь стены смогу проходить? Надо будет попробовать.
Я обернулся в сторону креста и едва не присел от удивления.
А вот об этом мне Брэндон не рассказывал.
Мы проходили возле этого креста пару часов назад. Это была обычная грубо отесанная каменная глыба, чуть покосившаяся вправо. Здесь же она превратилась в белоснежный столб, покрытый вязью искусной резьбы. И возле него возвышалась огромная, в два человеческих роста, светящаяся фигура ангела. Не каменного. Настоящего. По крайней мере, если ангелы существуют, то они выглядят именно так. Они сотканы из света, их крылья – легки и огромны, как паруса, их одеяния – мягкие, струящиеся, как волны. А голос – одновременно ласковый и трубящий, заставляющий съеживаться от ощущения собственной ничтожности.
– Не бойтесь, сэр Брюс Уильям Шарм, – проговорил ангел. Или проговорила? Впрочем, какая разница. От существа исходило такое спокойствие и умиротворенное величие, что думать о том, какие у него вторичные половые признаки, и есть ли они вообще, казалось кощунством.
Но я все равно думал. Наверное, я неисправим.
– Да не боюсь я.
– Вы знаете, что с вами произошло?
– Мой внук пустил мне пулю в лоб. И я вроде как умер.
– Верно. Но смерть в этом мире – не завершение жизни, а лишь одно из событий в череде бесконечных поисков себя. У вас сейчас два пути, сэр Брюс Уильям Шарп. Вы можете подойти ко мне, и я помогу вам вновь обрести вашу оболочку. Но предупреждаю – это надолго ослабит вас. Первые четверть часа вы будете беспомощны, как ребенок. Потом силы начнут возвращаться к вам, но постепенно.
Про это Брэндон тоже рассказывал. Если воскреснуть на Святой земле, помимо пятнадцатиминутного дебаффа на снижение всех характеристик и сброса всех положительных свойств от зелий, получишь еще один, куда более длительный – на двенадцать часов отключаются все перки. Хотя, невелика потеря, когда ты новичок.
– Другой путь – постараться отыскать свое тело и вернуться в него.
– Именно это я и постараюсь сделать.
– Что ж, удачи, сэр Брюс Уильям Шарп! Помните – если передумаете, вы в любом момент можете вернуться сюда. Достаточно лишь пожелать этого.
– Спасибо, э… мэм, – кивнул я, все-таки решив, что ангел – это дева.
Ответом мне был легкий кивок, и фигура вновь замерла, скрестив руки на груди.
Я обернулся было в сторону городка, но мне даже не удалось его толком разглядеть – чем дальше от меня, тем сильнее закручивался вокруг бесшумный пепельный шторм. Небо будто и вовсе болтали миксером – в нем бушевали неистовые вихри, черные на фоне серой мглы. Об этом меня Брэндон тоже предупреждал – в моем состоянии особо не попутешествуешь, мне доступна лишь тропа между мной и моим телом.
Что ж, зато не заблужусь. К тому же, оказалось, что в форме призрака куда проще карабкаться по этим долбанным скалам. Совсем уж бесплотным духом я себя не ощущал, но двигаться было гораздо легче – я перескакивал с камня на камень, как грациозная горная серна.
Нет, ну я про внутренние ощущения. Как я выглядел при этом со стороны – другой вопрос.
Правда, как это мы с Брэндоном раньше не додумались поубивать друг друга! Без надписей о наградах за наши скальпы, назойливо маячащих рядом с никами, путешествовать будет гораздо безопаснее. Еще и подзаработаем, что тоже будет весьма кстати.
Мой скальп решили сдать первым – все-таки награда за голову Брэндона поменьше, и у него больше шансов незамеченным добраться до конторы шерифа в Гуднайте. Ну, а потом и я схожу по тому же маршруту. Единственная проблема – снять вторую награду, ту, что назначена за меня Конкистой – таким макаром не получится. Тут только сдаваться и отрабатывать штраф на каторге. Но как-нибудь попозже. Сейчас я не могу терять на это время.
Если нам удастся провернуть этот фокус с получением выкупов за собственные головы – это, конечно, еще больше разозлит Леммингов. Но они сами виноваты – видно, слишком торопились, когда назначали награды, и оставили настройки по умолчанию. То есть награду за мою голову мог получить кто угодно, и Брэндон в том числе. Как и я за него. И глупо было бы этим не воспользоваться. В сумме можем заработать десять тысяч – по местным меркам, весьма неплохая сумма. Добавим к нашим сбережениям – и сможем купить пару резвых лошадей и обновить экипировку.
А лошади нам понадобятся. После того, что мы разузнали в Желтых пещерах Лоа Гуэде, у нас появилась вполне конкретная цель – раздобыть для Брэндона остальные части сета Повелителя духов. А заодно сделать так, чтобы они не достались Профессору.
Брэндону удалось выяснить, как можно заполучить еще один артефакт из комплекта. Трость Омулу, духа врачевания, можно было добыть, пройдя некую запутанную сюжетную линию, связанную с кхандаарами – самым многочисленным индейским племенем Равнины. Как начать эту линию, еще предстояло выяснить. Но насчет этого у парня были кое-какие соображения. Нужно было пробираться дальше на запад. Там, где-то на северных склонах Змеиного хребта, священные земли кхандааров. Там и нужно будет искать ответы. Правда, для начала нужно будет отыскать способ заручиться поддержкой местных шаманов. Но это уже отдельный вопрос.