Если бы я мог двинуться – я бы сейчас, рыча, набросился на него, чтобы задушить голыми руками. Но у меня даже глазами двигать получилось с трудом, а из глотки вырывалось лишь слабое мычание.
Он засмеялся, и голос его, измененный маской, зазвучал раскатисто и басовито.
А дальше начался настоящий кошмар. Было непонятно, как Крысолов это делает – никаких тебе пассов руками, витиеватых заклинаний или дыма из задницы. Но вокруг него, как круги по воде, стремительно распространялось безумие. Зрители, до этого увлеченно наблюдавшие за бойней на арене, набрасывались друг на друга. В ход пошли ножи, револьверы, кастеты – без оружия в Диких землях мало кто ходит.
Вскоре наши с Крысоловом неподвижные фигуры стали единственным островком спокойствия в бушующем море ненависти. Казалось – еще немного, и кровь буквально польется по каменным ступеням сплошным потоком.
Удар и жгучая боль от шальной пули вывели из ступора. Я дернулся в последний раз, пытаясь сбросить невидимые оковы паралича. Но, наверное, чертов Крысолов был прав. Здесь, в этой игре, он был куда сильнее. Не было смысла дальше играть по его правилам.
Я вызвал меню выхода из игры, и, как обычно при выходе, ненадолго оказался в Тонком мире. Звуки бойни стихли, все вокруг стало блеклым, полупрозрачным. Я воспарил над своим телом и, пока таймер отсчитывал последние секунды перед выходом, успел оглядеться.
Здесь, в Тонком мире, действия Профессора были куда очевиднее. Его фигура пульсировала багровым пламенем, а артефакты из сета Повелителя духов выделялись на нем светящимися контурами. От кончиков его пальцев во все стороны тянулись тонкие бесплотные щупальца – будто струи живого дыма. Они ветвились, раздваивались, распадались на сотни ручейков – черных с красным. И пронизывали толпу, стягивая её в единую паутину.
Было видно, как отлетают от убитых игроков бледные тени. Некоторые, как и я, зависали на какое-то время над телом. Другие тут же стремительно улетали куда-то за пределы колизея. Андерс же стоял посреди всей этой вакханалии, гордо выпрямив спину и запрокинув лицо к небу.
Крысолов собирал свою паству.
Глава двадцатая. На шаг позади
Выход из Эйдоса – процесс медленный, осторожный, как подъем водолазов с большой глубины. Чтобы корректно вывести мозг из состояния ЭТ-фазы, требуется некоторое время. Небольшое – буквально несколько минут. Но пока торчишь в Шлюзе – эти минуты растягиваются в три четверти часа.
Наконец, виртуальный оператор уведомил меня, что можно завершить сеанс. Выход. Темнота, головокружение. И почему-то – острая боль в левом локте.
Очнулся я на полу. Ушибленный локоть пульсировал, и к кончикам пальцев будто электрические разряды пробегали. Я, шипя, растер руку и забрался обратно на кровать.
Дензел на вызов не отвечал довольно долго. Наконец, НКИ передал его ворчливый сонный голос. Видеосигнал он не включал – передо мной в воздухе повисла двухмерная аватарка.
– Надеюсь, дело действительно срочное, Шарп. Иначе я не поленюсь прилететь в Монтану и лично съездить тебе по физиономии.
– Дело дрянь, старина. Как у тебя там продвигается с этими хмырями из Диких земель?
– Продавливаю. Их юристы просто не хотят прецедента. Но я уже почти договорился с судьей Фареллом, и сегодня у меня будет ордер. Или завтра. Ну, чего сопишь? Случилось чего?
– Я облажался, Дензел.
– Нашел, чем удивить!
– Да я серьезно. Вышел я, наконец, на Крысолова. Там, в Диких землях. Ну, точнее, он сам меня нашел. Но я опоздал. Три части сета уже у него. И он их уже вовсю использует.
– И ты мне ради этого звонишь в полшестого утра?
– У меня и вовсе ночь за окном. Но надо торопиться. Я, кажется, догадываюсь, что он задумал в реале.
– Ну?
– Вы взяли под колпак Диксонов и Коула?
– Да, местные копы их ведут.
– Наружка?
– Скажешь тоже! Получили ордер на отслеживание через НКИ. И то со скрипом. На пять дней. Ты пойми правильно, Шарп. Если бы не ты мне это все начал втирать, а кто другой – я бы и слушать не стал.
– Ценю. Так что с этими тремя? Они никуда не делись из города?
– Судя по последнему рапорту – нет. За внуком твоим тоже присматриваем. Вот он, кстати, не дома.
– Ч-черт… С ним все в порядке?
– Вроде да. Он был у какой-то девчонки из местных, в паре кварталов от дома. Салли Кинг. Теперь тоже где-то неподалеку.
Салли… Сельма?
– Ладно…
Я прошелся по комнате, заглядывая в шкафы. Жутко хотелось чего-нибудь выпить, но, как назло, даже банки пива в номере не оказалось.
– Ты соберись, Шарп. Что ты там выяснил?
– Думаю, эта мразь вылезет где-нибудь на массовом мероприятии. Концерт или спортивные соревнования. В общем, ему нужна толпа. Леммингов он заранее потихоньку снабжал оружием. Убивать они в игре натренировались. Сейчас, когда у него в игре мощные артефакты для промывки мозгов, он поработает над своей бандой и выведет их на большое дело в реале. Устроит бойню.
– Воу-воу, только давай без вселенских заговоров, ладно? Даже пару вооруженных людей на серьезное массовое мероприятие провести нереально. Везде копы, рамки…
– Он проболтался, Дензел. Брякнул что-то там про репетицию. Надо пробить – не собираются ли Диксоны и Коул выезжать куда-то. Или, может, здесь, в штате, намечается что-то крупное.
– Да тихо они себя ведут. Ничего подозрительного. Может, ты их спугнул?
– Надеюсь, что нет. Они – моя единственная зацепка…
Не единственная, конечно. Остается еще Брэндон. Если Крысолов не соврал, и парень действительно все-таки переметнулся к Леммингам… Об этом не хотелось даже думать.
– Больше ничего не удалось выяснить?
– Нет. Ну, назвался он Андерсом Берингом. Но вряд ли это что-то даст.
– Конечно. Он же не идиот, чтобы использовать в игре настоящее имя и внешность.
Я крякнул с досады, но промолчал.
– Еще можно покопать по всяким общественным движениям, выступающим за запрет Эйдоса. Он что-то там насчет этого вещал. Вроде как мессией себя возомнил, который наставит человечество на путь истинный.
– Религиозная секта?
– Вроде нет.
– Ладно. Это всё?
– Да. Понимаю, что мутное это дело…
– Не то слово. И если начальство узнает, на что я трачу ресурсы…
– Ничего. Как только появятся первые трупы – у тебя будет железный аргумент.
– Да ты оптимист!
Он помолчал, и я даже через разделяющие нас сотни километров чувствовал его сомнения.
– Ладно, Шарп. Я посмотрю, что можно сделать.
– Спасибо, старина. И последнее. Может, вернешь мне доступ к полицейским базам? Хотя бы на пару дней?
– Да ты в своем уме?
– Я без них, как без рук! Что ты мне предлагаешь – сидеть и в носу ковырять все это время?
– Гугл в помощь, Шарп. А пока – иди проспись. Будут новости – я с тобой свяжусь.
Он отключился, не дожидаясь моего ответа.
Я плюхнулся на кровать, растирая лицо. Голова была тяжелой, как гиря, но заснуть сейчас я все равно не смог бы.
На часах было без четверти три.
У меня было стойкое ощущение, что я что-то упускаю. Что разгадка – где-то под самым боком, но я её не вижу, и рискую из-за этого снова оказаться на шаг позади. Как в той истории в Нью-Йорке.
Зацепки, зацепки, зацепки… Что у меня есть?
Я с помощью НКИ вывел перед собой дугообразный белый экран, отгородившись им от убогой обстановки своего гостиничного номера. Посередине пришпилил темный силуэт, обозвав его Крысоловом.
Что я о нем знаю?
Вокруг силуэта начали появляться мысленно добавляемые надписи.
Андерс. Андерс Беринг…
Поиск по имени тут же вывел меня на статью про некоего Андерса Беринга Брейвика. Норвежский террорист начала века… Укокошил почти сотню человек в молодежном лагере, в знак протеста против исламизации Европы… Ясно. Вот, значит, какие у тебя кумиры и идейные вдохновители, приятель. И – вот ведь совпадение – жертвами тоже были тинейджеры…
Совпадение ли? Что-то их слишком много в этой истории.
Я бродил по номеру, поглядывая на свою виртуальную доску. Снова обыскал все в поисках выпивки. Попробовал заказать где-нибудь с доставкой, но только зря потратил время. Не было в городе ни баров, ни супермаркетов, оказывающих такую услугу. Все-таки Билингс, хоть и крупнейший город Монтаны – сущее захолустье. Чуть меньше двухсот тысяч населения.
Нашел на карте круглосуточный бар неподалеку и отправился туда. Пешком. Мне почему-то всегда проще думается в движении.
Я шагал по темным кварталам, прокручивая в голове все, что знал о Крысолове.
В Нью-Йорке тоже были тинейджеры. Да и в банде Леммингов, насколько я понял – в основном зеленые юнцы. Может, Андерс не соврал там, в колизее? Он что-то говорил насчет того, что преподает… Психологию? Психоанализ? Может, и прозвище Профессор не случайно? Надо искать среди тех, кто работает с молодежью.
Теперь – мотив. Все эти нравоучения про губительную силу Эйдоса – что-то новенькое. В Нью-Йорке Крысолов об этом не заикался. Там он, кажется, наоборот, наслаждался тем, что технологии НКИ делали его этаким бесплотным и неуязвимым духом. Его пьянила власть, которую он имел над теми бедолагами, которых он сводил в могилу.
Но зачем он все это делает? Даже у маньяков всегда есть мотив. Извращенный, нелогичный, понятный только им самим – но есть.
Бар был крошечным – штук пять столиков и длинная стойка, тянущаяся через весь зал. За дальним столиком в углу обжималась парочка, за стойкой сидел какой-то мрачный тип, уже изрядно набравшийся. Больше народу не было. Впрочем, и время-то уже к утру близится. Остались только самые стойкие.
Я пристроился в самом конце барной стойки, у стены. Заказал какого-то дешевого бурбона и снова развернул перед собой свою виртуальную доску.
Запустил поиск по общественным организациям, выступающим против Эйдоса. Добавил дополнительный фильтр – преподаватели психологии…
Слишком много имен. Преподаватели – люди публичные, у каждого портфолио, досье на сайте колледжа, публикации в сети, видеозаписи лекций, и прочее, и прочее. Нет, тут, пожалуй, глухо.