Он помнил это счастье. Он его испытал в тринадцать лет, когда их археологический кружок после долгих уговоров взяли-таки в качестве рабочей силы на раскопки, которые проводил местный университет. Ни на что особенно не надеясь, он рыл свою ежедневную норму детским совочком, разминал комки в пальцах. И внутри одного такого комка вдруг почувствовал пальцами твердую продолговатую пластинку. Сердце радостно екнуло, но он не давал себе поверить в удачу все время, пока оттирал и сдувал осторожно моментально сохнущую на воздухе глину. Внутри оказалась потемневшая от времени бронзовая птичка с длинной шеей и раскинутыми широко крыльями – крошечный след пазырыкской культуры.
Он тогда стал героем дня. Еще бы, эта его птичка, подвеска со сломанным ушком, оказалась первой находкой с раскопанной потом стоянки древних кочевников. А теперь Юре казалось, что это не он, а Игорь Зиновьев нашел тогда эту стоянку. Игорь проживал жизнь яркую, насыщенную, лишенную глупых условностей и правил. А Юра жил так, чтобы было удобно семье. Сначала матери, потом жене. Он и продолжал так жить – серо и неинтересно. Но теперь в нем был еще и Игорь, и за Игоря он проживал другую жизнь – легкую, безбашенную, авантюрную, а порой довольно рискованную. Стоило только один раз решиться поступить так, как нельзя, и словно рухнула плотина, долгие годы сдерживающая желания. Ощущая себя Игорем, он нарочно совался туда, где опаснее. Туда, о чем Юрий даже подумать боялся. Как боялся он осознать, что неспроста мать не хотела говорить с ним о пропавшей сестре, и неспроста все с детства отмечали их с отцом похожесть. От кого же на самом деле «прижила» ребенка его пропавшая настоящая мать? И что заставило ее исчезнуть бесследно? Игорь для себя на эти вопросы постепенно ответил, а Юрий закрыл эту тему, едва неосторожно наткнувшись, в память о своей перепуганной матери. Так уж получилось, что матери у них с Игорем оказались разные.
Постепенно он привык жить за двоих. Жена с сыном, естественно, о второй его жизни не догадывались. Здесь очень пригодилась его работа с постоянными командировками. Командировки были всегда очень кстати. И когда Ирина вдруг спросила при всех, когда же он успел оказаться в Городе духов, он, не задумываясь, сказал про командировку. Он тогда действительно подстраховался, привык прятать следы тщательно. На всякий случай.
Дашка прилипла к Юрию намертво. Шла рядышком, приноравливаясь к его широкому шагу, спрашивала без остановки и слушала с неподдельным интересом. Юрий оказался очень хорошим рассказчиком. Постепенно вокруг них собралась почти вся группа. В стороне демонстративно шла надувшаяся непонятно почему Ирина, да еще Вадим Сергеевич ковылял сам по себе, не участвуя в общих разговорах, только иногда улыбался, как казалось Денису, скептически. Да и черт с ним! Главное, чтобы шел, не останавливался, а усмехаться может в свое удовольствие. Зато все остальные не разбредались теперь кто куда, держались вокруг Юрия. Так что от лекции его была ощутимая польза. Тем более что с темы жертвоприношений он быстренько соскочил и теперь рассказывал про какой-то древний храм в том же Городе духов. Сроду бы Денис не подумал, что там храм есть, там же камни одни. Сколько раз туда туристов водил, а никогда внимания не обращал на ту каменную площадку, которая, оказывается, храм. Надо будет в следующий раз присмотреться повнимательнее.
– Это уникальное место, – говорил Юрий увлеченно. – Во-первых, там на одном камне петроглифы, наскальные рисунки то есть, относящиеся к разным эпохам.
– А как это определили? – спросил Димка недоверчиво. Ему явно не нравилось, что Дашкиным вниманием полностью завладел посторонний мужик, и студент не упускал случая к нему прицепиться.
– По технике исполнения. Ну и по стилю еще. Самые древние изображения, относящиеся к эпохе неолита, выбиты таким, знаете, широким контурным желобком, их разглядеть труднее всего. И изображения очень схематичные. В основном дикие животные: олени, лоси, бараны. Изображения людей встречаются крайне редко, в основном в сценах охоты. Но в том святилище таких изображений нет, не пытайтесь вспомнить. Там из неолита только два оленя, довольно крупных, надо заметить. А основная масса тамошних петроглифов относится к так называемой эпохе бронзы – это около двух тысяч лет до нашей эры – и к эпохе ранних кочевников – это попозже лет на семьсот. Там уже рисунки выполнялись не заостренным камнем, а металлическими инструментами, поэтому линии более тонкие и глубокие. И, кроме того, рисунки уже не просто контуры, а заполнены множеством мелких деталей. И тематика поразнообразней уже. Так вот на этой площадке преобладают рисунки маралов. Очень хорошо виден самец марала и вокруг него три самочки. А чуть в стороне – снова марал с самкой, но уже в сцене совокупления.
Колян многозначительно хмыкнул, а заскучавший было Костя заметно оживился.
– И там же неподалеку выбито изображение детеныша марала, причем он как бы висит на пуповине. А пуповина эта уходит вверх, на небо. Боги спускают теленка сверху, держа за пуповину, понимаете? Такая вот трактовка рождения. И, судя по всему, это не просто святилище – это своего рода храм плодородия. Согласно местным легендам, это святилище богини плодородия. Туда приходили женщины, у которых не получалось забеременеть. И знаете, у многих после этого получалось.
– Там небось жрецами молодые мужики служили, – предположил Колян. – А что? Старый проверенный способ.
– Да не было там никаких жрецов, – улыбнулся Юрий. – Там в другом дело.
– В чем? – спросила Дашка нетерпеливо и посмотрела выразительно на Коляна. Тот поднял перед собой руки в успокаивающем жесте.
– Там в центральном камне мелкие вкрапления есть. Явно метеоритного происхождения. Брызги такие мелкие. Вот их ученые пытались изучать, так вроде излучение там слабое идет. Возможно, в этом и есть причина чудесных исцелений. Посидит бесплодная женщина пару дней на этом камне как в физиокабинете, и результат, как говорится, налицо.
– А какие ученые-то? – спросил Иван, усмехнувшись. – Британские?
– Нет, японские, – Юрий, казалось, не замечал издевок. А может, просто такой спокойный человек, неконфликтный.
– Почему же вы все-таки в историки не пошли? – Серега влез в образовавшуюся паузу. – Вон как рассказываете интересно. Или история – это хобби, а призвание другое? Вы ведь химик, кажется?
– Химик, да.
– Почему?
– Так уж получилось, – Юрий пожал плечами и отвернулся.
– А работаете где? – не отставал Серега.
– В фармацевтической компании. Реализацией занимаюсь. Еще будут вопросы?
Догнавший основную группу Артем наблюдал за ними с ленивым интересом. Потом поинтересовался, глядя на Серегу снисходительно:
– А вы, уважаемый, все в чужие дела лезете? Чужая жизнь вам покоя не дает?
Денис не стал дожидаться второй серии вчерашнего скандала, развернулся лицом к группе и поднял руку, привлекая к себе внимание.
– Послушайте меня все. Легкая часть дороги заканчивается. Скоро курумник пойдет. Это такие крупные камни. Идти по нему тяжело, а иногда и опасно. Поэтому Даша, Ира и Серега с Николаем идут строго за мной, след в след. Внимательно смотрите, куда я наступил, и повторяете в точности.
– А чего это мы с девчонками-то? – изумился Серега. – С чего вдруг такое недоверие?
– Обувь у вас плохая, – сказал Денис, глядя смутьяну прямо в глаза. – Ты в своих щегольских ботиночках на куруме этом ногу подвернешь, и мы тебя, кабана, точно не дотащим. У вас четверых самая неподходящая обувь. И опыта, как я понимаю, нет в хождении по камням.
– А у других, значит, опыт?
– У других опыт. Или обувь подходящая, такая, чтобы голеностоп фиксировался. Поэтому студенты, Юра с Костей и Вадим Сергеевич пойдут за вами. Артем – замыкающий.
Он сделал шаг к Сереге и добавил твердо, не отводя взгляда:
– Я так решил.
Серега посмотрел на Коляна, ища поддержки. Но тот улыбнулся и сказал:
– Он правильно говорит, братан. И делает правильно. Командовать должен кто-то один. А курумник и правда – полная задница, там ногу подвернуть не фиг делать.
Каменная россыпь началась минут через двадцать. Сначала это были отдельные булыганы, как называл их Колян, которые преграждали дорогу, лезли под ноги. Сначала их еще можно было обойти. Но очень скоро камни заняли собой все видимое до горизонта пространство. Только кое-где между ними пробивались невысокие елочки и кусты боярышника, да в редких промежутках виднелись крупные толстые, словно кожистые, красноватые листья.
– Что это за трава? – спросила Ирина.
– Бадан, – ответил Денис, не оборачиваясь.
– Он же, кажется, страшно полезный? Из него же чай заваривают?
– Все полезно, что в рот полезло, – весело сообщил сзади неунывающий Колян.
Несмотря на неподходящую обувку (на нем были совсем уж легкомысленные не то тапочки, не то сандалии), двигался он по куруму уверенно и ловко. Ногу ставил твердо и не спешил со следующим шагом, выбирал место. Денис взглянул на него пару раз и успокоился – по горам ходить Колян умел. Вполне возможно, что дойдет и в сандаликах своих.
Серега, хоть и набычился, в перепалки больше не лез. Шел, опекаемый Коляном, вполне уверенно. Хуже обстояли дела с девчонками. Ирина постоянно вертела головой по сторонам, рассматривая то птичку, то мышку, то бадан вот. Сосредоточиться на дороге она не могла или не хотела. Скорее всего, не верила в глубине души, что это может быть опасно. Шла, как по парку культуры, только морщилась страдальчески, когда приходилось поднимать ногу уж слишком высоко. Денис в таких случаях подавал ей руку и втаскивал на камень, попутно радуясь, что поставил Ирину сразу за собой. Дашка шла лучше, сил и энергии у нее в силу юного возраста было побольше, чем у взрослой Ирины. А вот кроссовочки на ней были совсем плохие. Не кроссовки, а какие-то балетки на шнурках – на слишком тонкой подошве, с совершенно не укрепленными пяткой и носком. Гламурная дрянь, в общем. По асфальту в них бегать хорошо и красиво, а вот на пересеченную местность, пусть даже не такую экстремальную, как сейчас, соваться не стоит. Но Дашка сунулась – поехала на экскурсию по маршруту выходного дня, не предполагая, естественно, что придется лезть в горы. Хорошо хоть не ныла и не жаловалась. Но соскальзывала с камней постоянно, рискуя травмироваться сама и довести до инфаркта Дениса. В конце концов он не выдержал и велел Коляну взять над ней шефство.