Выходит, не послышалось. Выходит, с катушек слетел не он. Однако и Бронский не производил впечатление безумца.
И Кристина почему-то тоже не возражает против того, что он, Дмитрий…
Феникс?
Чушь! Конечно, чушь, вне всякого сомнения! Но если все же предположить — чисто гипотетически, что такое возможно… Тогда многое становится понятным.
Дмитрий вспомнил странный разговор, который затеял Ромка от имени Братства Погасшего Факела. Затеял, но не успел закончить. Вспомнил, как бывший Охотник, облитый «тленом», силился что-то сказать сквозь зловонную пузырящуюся пену, разъедавшую глотку и хлещущую изо рта.
«Ты ф-ф-с-с», — шипел Ромка.
Теперь та невнятица обретала смысл. «Ты Феникс», — вот что хотел втолковать ему, Дмитрию, Охотник, ставший мертвяком. Ромка пытался открыть то, что скрывала Кристина, и хотя бы так отомстить ей за свое прерванное бессмертие.
Вероятно, Ромка знал, кем является Дмитрий. Да, наверное, вся база об этом знала. А если не знала, то догадывалась. И «факелы» узнали тоже. От Ромки? Из других источников? Скорее, все-таки от Ромки. А впрочем, это уже не важно.
Но ведь если они знали, то и нападение на базу Охотников следует воспринимать совсем в другом ракурсе.
«Факелы» пошли на штурм одни, хотя наверняка могли бы привлечь для борьбы с общим врагом силы других Братств. Могли, однако не стали этого делать. Пока Ордена грызлись друг с другом, они атаковали базу сами, не считаясь с потерями. Не потому ли, что «факелы» хотели не столько уничтожить Организацию, сколько добраться до Феникса.
И переговоры в Васиной квартире они тоже организовали не случайно. И послали на переговоры не кого-нибудь, а Ромку, с которым он, Дмитрий, был знаком. И который знал Дмитрия. И который теоретически мог открыть ему правду и убедить его перейти на сторону «факелов»…
Ведь Феникс, соглашающийся на добровольное сотрудничество, — это лучше, чем Феникс, принуждаемый к сотрудничеству насильно.
Мог ли Ромка уговорить его? Трудно сказать. Да и бессмысленно уже гадать на эту тему.
Кристина уговорить его не дала. Нашла способ помешать.
Что ж, все сходилось. Если принять на веру бредовое заявление Вронского.
Однако поверить в такое Дмитрий все еще не мог.
— Почему? Вы? Решили? Что? Я? Феникс? — отрывисто проговорил он, выделяя вопросительной интонацией каждое слово.
В голове творился полный сумбур. Сейчас трудно было связать воедино даже одну простую фразу.
— Кристина, — кивнул Бронский Охотнице, снова предоставляя ей слово.
То ли Магистр «скорпионов» не желал тратить на объяснения свои силы, то ли считал, что Кристина уже достаточно хорошо изучила Дмитрия и сможет все объяснить ему быстрее.
— Феникса убить нельзя, — начала Охотница.
И, кажется, начала издалека.
— Я знаю, — буркнул Дмитрий.
Это он уже усвоил.
— Но от него можно избавиться на время.
— Если сжечь дотла. — Это Дмитрий знал тоже. — Как я сжег Феникса «плющей».
— Да, — кивнула Кристина.
— Но какое отношение это имеет ко мне?
— Когда-то тебя сожгли тоже.
— Вот даже как? — Дмитрий не без труда выдавил улыбку. — Почему же тогда для меня это новость?
— Потому что, когда сожженный Феникс возрождается, он осознает себя не сразу, — ответила Кристина. — Воспоминания о прошлом приходят медленно и постепенно, в виде смутных мыслей, идей, возможно — ощущения дежа вю. При этом возрожденный Феникс может выдать себя еще до того, как поймет сам, кем он является.
Дмитрий недоверчиво смотрел на Кристину.
— Хочешь сказать, я себя чем-то выдал?
— Тебя выдала твоя публикация в «Метрополии».
— Статья о Мертвом Братстве? Я же объяснял, что это вымысел.
Охотница вздохнула:
— Да, теоретически это могла быть выдумка какого-нибудь «жильца»-фантазера, но это могло быть также и неосознанным воспоминанием Феникса, пробудившимся на уровне подсознания.
— Бр-р-ред! — прорычал Дмитрий.
— Такие вещи нужно проверять, — негромко сказала Кристина. — Поэтому Братства и начали охотиться на тебя. Нам повезло, что ты попал в наши руки.
«А мне?» — подумал Дмитрий, но вслух задавать этот вопрос не стал. Он спросил о другом:
— Вы проверили?
— Разумеется, — снова вступил в разговор Бронский. — К тебе с самого начала была приставлена Кристина. Она вела наблюдения, делала выводы и сообщала мне все, что узнавала о тебе.
Дмитрий невесело усмехнулся. Вот, значит, для чего ему дали такую напарницу. Ну-ну…
— И что же она обо мне узнала? — спросил Дмитрий.
— Во-первых, ты способен видеть сквозь «маску». «Серпы», которые гнались за тобой возле твоего дома, использовали магическую маскировку, но от тебя она их не скрыла. Во-вторых, раны…
— Что раны?
— На тебе они заживают не просто быстро, а очень быстро. Такой феноменальной регенерацией тканей могут похвастать только Фениксы, переполненные жизненной силой.
— А разве дело не в целебных заговорах и мазях?
— Ну, как тебе сказать, — Бронский изобразил подобие улыбки. — Заговоры и мази, конечно, помогают, и помогают здорово. Они пробуждают скрытые резервы организма. Но поскольку у обычного «жильца» таких резервов меньше, чем у Феникса, то и процесс заживления происходит гораздо дольше, чем в твоем случае.
Дмитрий вспомнил раненого Игорька. А ведь действительно… Он так и не снял своей повязки. Рана у Игорька заживала медленно, несмотря на полноценную магическо-медицинскую обработку. Хотя рана, собственно, была не очень серьезная. Простреленное плечо — все-таки не простреленная грудь.
Впрочем, первую свою пулю Дмитрий поймал не грудью.
— Когда на берегу Яузы, — продолжал Бронский, — Кристина прострелила тебе ногу…
— Вообще-то, меня там подстрелили «серпы», — перебил олигарха Дмитрий.
— Да нет, — одними губами улыбнулся ему Бронский. — На самом деле ту пулю в тебя всадила Кристиночка. Ты, Дмитрий, оказался слишком напуганным и слишком шустрым, а ей не хотелось, чтобы ты вдруг сдернул от нее так же, как до того сбежал от «серпов». Ну и заодно это было первым тестом на живучесть и скорость регенерации тканей. Благо в тот вечер все можно было валить на мертвых братьев из Ордена Серпа.
Ему что, придется принять на веру и это? Дмитрий покачал головой:
— У Кристины в обойме были капсулы с «тленом». А у меня в ноге — сквозная пулевая рана.
— Брось, — отмахнулся Бронский. — Кристиночка часто заряжает в свои капсульные обоймы пару-тройку пулевых патронов. Для большей, так сказать, убойности первой очереди. Ты не знал?
Знал. Только забыл…
Дмитрий глянул на Охотницу. Девушка отвела глаза. Неужели тогда у Яузы в него правда стреляла она? Вот же с-с-сука!
— В общем, твоя нога зажила быстрее, чем у простого смертного, — говорил Бронский. — Да что там нога! Если обычный «жилец» получает смертельное ранение, никакие мази и заговоры его уже не спасут. А тебе, между прочим, сегодня из автомата разворотили грудь. Ты в курсе, что у тебя было прострелено сердце?
Дмитрий невольно ощупал грудную клетку и снова покосился на Кристину. Охотница молча кивнула.
— Все-таки странно все это, — пробормотал Дмитрий. — Раньше со мной ничего подобного не происходило. Раны были как раны. Кровили, болели. Как у всех.
— Значит, твои прежние раны не представляли опасности для жизни, — пожал плечами Бронский. — Вспомни сам, какие травмы ты получал? Какие-нибудь незначительные порезы, ушибы, вывихи, ожоги. Ведь так? У тебя, наверное, и переломов-то серьезных не было.
— Не было, — согласился Дмитрий.
Несерьезных, кстати, тоже.
— Вот видишь. А физиологические особенности Феникса, равно как и приобретенные в прошлом навыки, сами по себе пробуждаются лишь в критической ситуации — в момент смертельной угрозы или сильнейшего стресса. Однако ты, я так подозреваю, раньше жил тепличной жизнью и в настоящие переделки не попадал.
Дмитрий задумался. И вправду… Хотя он и сотрудничал с желтой прессой, но в серьезные конфликты никогда не ввязывался, от криминала старался держаться подальше, интересы больших людей не задевал, дорожку отморозкам не переходил, на рожон не лез. Да и вообще «райтерствовал», больше выдумывая жизнь, чем описывая ее суровые реалии. В общем, Бронский прав: вполне себе тепличные условия. Этакий уютный мирок безобидного писаки. Маленькая башенка из слоновой кости…
— Но уж когда Фениксу, пусть даже и не осознавшему себя, грозит серьезная опасность, все его скрытые возможности, знания и умения сами прут наружу, — говорил Бронский. — Не замечал в последнее время за собой ничего такого?
Замечал!
Это было похоже на правду. Дмитрий вспомнил, как, имея в руках лишь свернутую в трубочку газету, сумел справиться в своей квартире с вооруженным «серпом» в кепке. Тогда ему показалось, что тело действует само, но он списал все на первобытные инстинкты. И потом тоже — когда прорывался мимо крепких ребят, поджидавших его у подъезда. И когда отстреливался из пулемета от патрульных машин, погнавшихся за «хондой» Кристины.
Ведь никогда раньше в своей жизни он так не дрался, да и с оружием по-настоящему дел не имел. В этой жизни — нет. А вот что касается других, которые он прожил, но о которых пока не помнит…
И о которых со временем непременно вспомнит.
Если он действительно Феникс.
— Кое-что из дремлющего потенциала Феникса, правда, можно активировать и без стрессовой встряски — при помощи специальных заклинаний и магических практик, — продолжал Бронский.
— Вы пытались? — поднял на него глаза Дмитрий.
— Разумеется. Кристина делала это.
— Когда?
— Когда лечила тебя. И когда учила. Вернее, помогала вспомнить забытое.
Ну конечно! Уроки на базе Охотников! Значит, вся та магическая муть, что сопровождала обучающий процесс, должна была не вбить в него новые умения, знания и навыки, а пробудить старые…