— Теперь неизвестным остаётся местоположение только одного из них, если Грант уже не позаботился о нём, — добавила она, усмехнувшись про себя.
По крайней мере, теперь она знала, где был Диган. Законники стали проверять тела. Макс перебежала через улицу, чтобы определить, на какой из крыш ближайших зданий может прятаться человек. Но её взгляд уловил движение возле конюшни. Это было хорошее место, чтобы спрятаться или забрать лошадь и бежать, если никто из его друзей не выживет. С одной стороны двери этой конюшни лежали несколько тюков сена, а с другой стоял отцепленный фургон. Из-за края фургона выглянул человек и быстро нырнул обратно.
Так как конюшня располагалась на углу перекрёстка, Макс решила зайти с другой улицы, чтобы была возможность подкрасться сзади отцепленного фургона. Она привела свою винтовку в боевое положение, когда стала подходить ближе. И она всё ещё покрывалась испариной из-за своего проклятого пальто и из-за ужасной июльской погоды. Она не нервничала.
— Вставайте, мистер. Бросьте свою винтовку в сторону и сделайте это очень медленно.
Выстрел винтовки с такого близкого расстояния сможет проделать дыру такого размера, что в неё легко поместится мой кулак. Мне бы не хотелось стрелять, но я выстрелю, если Вы сделаете хоть какое-то резкое движение.
— Не стреляйте!
Он выбросил свою винтовку из-за фургона, за ней последовал кольт, и только потом парень встал. Макс обошла вокруг фургона, пнула винтовку подальше отсюда и подобрала его кольт. Посмотрев на парня, она увидела, что он был ещё совсем ребёнком. Он даже младше её и явно был напуган.
— Ты один из друзей Джейкоба Рида? — спросила она, когда парень вылез из-за фургона. — Или ты просто прятался здесь от выстрелов?
— Джейкоб спас мне жизнь. Я был должен ему.
Она не собиралась подсказывать ему какое-либо оправдание его действий, но он, видимо, был очень глуп, чтобы ухватиться за него. Она сказала:
— Ты должен был найти другой способ, чтобы вернуть ему долг, который не включал бы в себя убийство. Ты же знал, что это было, так ведь? Засада? Что может быть малодушнее этого.
— Я думаю, он уловил суть, — сказал Диган, забирая винтовку из её рук.
Макс обернулась. Один из помощников шерифа стоял рядом с Диганом, он поднял паренька и увёл его.
Диган не выглядел так, будто бы совсем недавно побывал в перестрелке, или подрался на крыше, если на то пошло. Ни один волосок на его голове не выбился из причёски. Тем не менее, он до сих пор был напряжён, будто бы борьба ещё не была окончена. А вот она нет, её нервозность ушла, сменившись раздражением.
— В самом деле? Первое, что ты сделал, это разоружил меня? И никакой благодарности за спасение твоей жизни?
— Я пожинаю то, что посеял, и мне нести ответственность за последствия. Это была не твоя схватка. Ты должна была быть в безопасности внутри отеля.
— Ага, но кое-что здесь доказывает, что ты ни всё заметил, — ответила она.
— Например, то, что ты не знаешь, как слушаться?
Это заставило её снова стиснуть от злости зубы, но ей было слишком интересно узнать, чтобы она промолчала:
— Так Рид поправится и снова найдёт тебя, или же ты его убил?
— Сейчас с ним доктор. Но я предупредил его, что при следующей нашей встрече я могу пристрелить его. Пошли.
— И снова это знаменитое словечко, — пробурчала она. — Я запомню его для того, чтобы выгравировать на твоём надгробии.
ГЛАВА 24
МАКС подумала, что это, должно быть, самый жаркий день в году. Не было ни дуновения ветерка, ни даже намека на облачко в ярко-синем небе. Если бы она была одна, она нашла бы какой-нибудь тенёк рядом с озером или ручьём и просто переждала бы жару, прежде чем двигаться дальше. Но она подумала, что Диган не оценит это предложение.
Она уже сняла своё пальто и положила его на спину лошади, а также закатала рукава. Это не помогло. Тогда она сняла свой жилет и зацепила его за луку седла. Не время беспокоиться насколько привлекательно смотрелась её грудь в новой обтягивающей рубашке. Она даже расстегнула несколько пуговиц. Ничего не помогало. Было так жарко и душно, что ощущалось, как от дороги шёл пар.
Дважды они были вынуждены уйти с дороги, чтобы пропустить проезжающие дилижансы. Если Диган так уж спешил добраться на поезд в Биллингсе, он должен был понимать, что дилижанс доставил бы их туда намного быстрее. Извозчики обычно не щадят лошадей, замедляя их ход, они просто меняют их на каждой остановке. Диган мог бы на время разместить их лошадей в конюшне и забрать их на обратном пути. Конечно, это при условии, если он собирался вернуться этим же путём. Возможно, он вовсе не собирался возвращаться. Он не делился своими точными планами.
Вероятно, Диган тоже страдал от жары, потому что он снял свой пиджак, шёлковый жилет и закатал рукава. Даже без всей своей парадной одежды, он всё равно выглядел опасным. Ни модная одежда помогала людям понять, что перед ними смертельная опасность. Его поведение отчётливо говорило им, что перед ними человек, встречи с которым следует избегать. Человек, с которым следует считаться. Человек, от которого следует бежать. И этим утром она спасла ему жизнь. У неё, должно быть, было временное помешательство. Это была самая худшая идея, которая ей когда-либо приходила в голову. И она всё ещё не услышала от него слов благодарности.
Она ехала с реквизированным у мальчишки кольтом на правом бедре. Диган должен был заметить это, как только она сняла своё пальто. Невозможно, чтобы он это пропустил. Таким образом, очевидно, он решил позволить ей оставить оружие у себя. Был ли это его своеобразный способ поблагодарить её за помощь в Бьютте? Или же это было оттого, что он знал, она в него не выстрелит, так как он не стрелял в неё? Конечно, она хотела бы получить назад свой пистолет, но повторная просьба об этом могла бы спровоцировать его забрать и тот, что у неё был сейчас. Так или иначе, она не собиралась этого проверять.
Он не сказал ей ни слова с тех пор, как они покинули Бьютт. Такая абсолютно ненужная тишина стала угнетающе действовать ей на нервы.
Наконец она сказала:
— Обычно я путешествую через леса и холмы. По крайней мере, под деревьями есть тень.
— Я предпочитаю дороги.
— А ещё я обычно не путешествую, когда так жарко. Посмотри на небо, там нет ни одного облачка, а это означает, что сегодня ночью будет отличная видимость для путешествия при лунном свете. Обычно я отсиживаюсь где-нибудь в такие жаркие дни как…
— Нет, мы не станем. Будем спать тогда, когда и все остальные спят. Таким образом, мы не будем застигнуты врасплох.
Она фыркнула:
— Все остальные, вероятно, благоразумны, как и я, и уберутся с жары в такой день как этот.
Час спустя она попробовала снова:
— Нам нужна вода. Я упаду в обморок, если в скором времени не окунусь в воду.
— К вечеру мы достигнем реки Джефферсон.
— Не достаточно скоро. Я уже бывала в этих местах, когда направлялась на север. Впереди, около мили к югу от дороги, есть маленькое озеро. Ты бы проехал прямо мимо него, если бы не знал, что оно там есть.
Он ответил не сразу, но всё же сказал:
— Показывай путь.
Она с радостью это сделала. Уступки от него были столь редки, что она ухватывалась за эту возможность, как только он её предоставлял. Он не любил делать что-то вразрез своим планам. Что же, она тоже предпочитала следовать своим собственным путём, если признаться.
Прошло уже два часа после ленча, который они пропустили, когда она нашла оленью тропу, ведущую к озеру. Белые осины[14] и несколько желтых сосен[15] росли прямо на берегу озера, усеянного полевыми цветами. Но она не обратила внимания на это великолепие красок, потому что ее глаза были прикованы к глубокой синей воде. Как только они туда добрались, она направилась прямиком к озеру, сбрасывая по пути ремни и шляпу.
Замедлилась она лишь для того, чтобы снять ботинки, прежде чем прямо в носках и остальной одежде ринуться в воду. Вода не была ледяной, но определенно была прохладной, именно такой, как ей и было нужно. Она откинулась на спину и плавала, вздыхая от удовольствия.
Диган не стал делать того же, хотя она знала, что он наверняка хотел бы. Но прохлаждаясь в озере в такой горячий летний денёк, он слишком сильно ослабил бы свою бдительность, и Боже упаси, чтобы он сделал что-то подобное! Он просто подвел лошадей к воде и плеснул себе немного на лицо и голову. Вода капала вниз на его рубашку и привлекла её внимание к тому месту, где намокший, превосходного качества хлопок, обтянул его мускулистую грудь. Она быстро подняла глаза к его лицу.
— Твоя одежда моментально высохнет. Давай, присоединяйся.
Он пристально посмотрел на неё, прежде чем ответил:
— В отличие от тебя, я предпочитаю снимать свою одежду перед плаванием.
— Что ж, не делай этого сейчас!
Он продолжал пристально смотреть на неё, но не двинулся с места. Она начала представлять, что он раздевается, как он делал это сегодня утром. Её щеки начали пылать.
Было такое чувство, как будто от воды вокруг неё начал подниматься пар, хотя на самом деле она была приятно прохладная. Она нырнула с головой под воду, чтобы отогнать видение его обнажённого тела.
Макс задалась вопросом, делал ли Диган когда-нибудь что-то спонтанно, что-нибудь весёлое, что заставило бы его просто посмеяться. Кого она пытается обмануть? Конечно же, нет.
Когда она вынырнула, то увидела, что он отвернулся и открывает свой мешок с едой.
— Ты не бросишь мне моё мыло? В сумках есть брусок. А заодно и мою одежду. Сейчас подходящее время чтобы…
— Нет. Это может подождать до вечера, когда у тебя появится время, чтобы её высушить. Иди поешь. Мы не задержимся здесь дольше, чем нужно.
Она не сдвинулась с места. Ей было слишком хорошо там, где она была сейчас. И с этого расстояния она могла незаметно наблюдать за Диганом и видеть всё, что он делает… кроме выражения его лица.