Перворожденные ошарашенно разинули рты.
— Б-бел…
— Я всегда заранее смотрю на тех, кто просит провести их тропой Ходока. Всегда выхожу навстречу. Наблюдаю, как они двигаются, как долго сносят присутствие Белика, как владеют мечом, насколько хороша их выдержка… Стрегон, у тебя в ситте подобрались хорошие воины. Немного самоуверенные, но это пройдет. Ивер слегка вспыльчив и рановато получил статус магистра, но стрелок он действительно превосходный. Лакр болтлив, не слишком заботится о последствиях своих шуток, зато необидчив, верен долгу и предан тем, кого считает друзьями. Торос надежен, как скала, но частенько медлит с принятием решений, дожидаясь, пока это сделают за него другие. Терг чересчур нахрапист и слишком уповает на руны, но он силен и умеет вовремя остановиться. Брон отлично чувствует опасность, хоть и не всегда соотносит силу рун с силой собственного духа… Поверьте, для смертных это хорошая характеристика. Поэтому к вам у меня претензий нет, кроме одной: вы уже выбрали себе вожака и привыкли исполнять исключительно его приказы. Правда, их-то вы как раз выполняете сразу и без разговоров. Лан, Картис… ваши слабые стороны я вам уже объяснил. Повторять нет смысла. А Тиль…
Белка грустно посмотрела на растерявшегося от неожиданности эльфа.
— Боюсь, ты слишком долго видел меня тем, кем я на самом деле не являюсь. И позабыл, насколько я в действительности опасен. Позабыл о том, что Серые пределы — мой дом, Лабиринт — моя колыбель, и здесь я такой же зверь, как и те, кого мне пришлось сегодня убить. Проклятый лес не то место, где можно дать волю чувствам, Тиль. Если оступишься, он больше не позволит тебе подняться. Если хоть раз подведешь стаю, она погибнет. Наш лес не даст второго шанса никому. Даже мне, если я оплошаю. Там уже не будет Белика, Белки и всего того, что ты когда-то знал. В Проклятом лесу останется лишь Ходок. Единственный вожак, которому ты должен будешь подчиниться даже в том случае, если сочтешь, что это приведет нас к гибели. Я, как уже сказал, проверял тебя неоднократно, потому что, Тиль, как ни странно, ты — самое слабое звено в нашей цепочке: ты привязан ко мне больше всех. И боишься за меня, как никто другой.
— Да, — сглотнул пораженный до глубины души эльф. — Боюсь.
— Плохо, — вздохнула она. — Я проверил тебя на стойкость, чувствительность к своей магии, на покладистость, способность отказаться от привычного статуса… ты смирился со всем, что я для тебя уготовил. Даже на оскорбления внимания не обратил, хотя всего пять веков назад вспыхнул бы, как сухая солома. Но я дал тебе шанс доказать, что ты мне все-таки веришь. Нашел эту паучью гадину, выбрал место и время, чтобы это было безопасно. Понадеялся, что ты сможешь остаться таким же хладнокровным, как раньше…
Белка покосилась на окаменевшие лица наемников:
— Стрегон, ты заметил, что твоих парней я почти не обвиняю?
Братья насупились.
— Верно, — наклонила голову Гончая в ответ на их молчаливый вопрос. — Вы поступали так, как велел ваш прежний опыт и наработанные в Интарисе навыки. Завидев паутину, вы решили, что это ловушка, и закономерно попытались выбраться. Это было глупо, но я предполагал, что так случится. Был уверен, что вы все равно устоите перед мелюзгой… хотя, конечно, не думал, что вы настолько безумцы и кинетесь врукопашную… однако это было испытание не для вас, смертные. Это было последнее испытание для Тиля, и он его, увы, не прошел.
— Я не мог тебя бросить, — резко отвернулся темный эльф.
— Плохо, — ровно повторила Гончая. — Потому что угрозы для меня не было. Я бы отлично справился без вашей помощи и без твоего геройства. Но вместо того чтобы спокойно прикончить тварь, мне пришлось вытаскивать тебя из-под ее когтей, спешно заметать следы, сжигать нашу с тобой общую кровь, по которой нас будет очень просто найти. Мне пришлось перебить кучу зверья, которое могло бы потревожить нас в то время, когда вы оказались неспособны сопротивляться. Гнать отряд так, как я гнал бы своих псов перед угрозой нападения на заставы. Бросать все дела, портить себе одежду, тратить на вас с Броном время и силы, извести почти половину «нектара»… Этого можно было избежать, понимаешь? Если бы ты поверил мне и послушался.
Тирриниэль потемнел лицом.
— Порой самое трудное, Тиль, это кого-то отпустить. Остаться в стороне. Не вмешиваться. Я проверял тебя, это правда. Я рисковал собой, это тоже правда, но я не отказываюсь вести тебя дальше.
Владыка Л’аэртэ непонимающе обернулся.
— Да, — кивнула Гончая в ответ на его недоуменный взгляд. — Завтра утром мы встанем и перейдем кордон, несмотря на все ваши недостатки. Совет нужно щелкнуть по носу, изменение не должно повториться, портал ты просто обязан осмотреть, а короче дороги, чем через Проклятый лес, здесь нет. Да и хвост наш я не обрубил до конца, так что в этом наши планы не поменялись. Но, Тиль, с этого момента я хочу быть уверенным, что больше ты не будешь тем, кем был у себя в лесу, а станешь тем, кем назначу тебя я. Ты не станешь игнорировать мои слова, как делал это дома. Потому что иначе я не смогу на тебя рассчитывать и не смогу быть уверенным в том, что доведу тебя до портала живым. Понимаешь?
— Нет, — хмуро отозвался владыка Л’аэртэ.
Тогда она быстро подошла и пристально заглянула в его пылающие гневом глаза.
— Я не хочу твоей смерти, Тиль, — тихо сказала по-эльфийски. — Не хочу причинить тебе боль, потому что мне тоже дорог мой род. И потому, что с некоторых пор один неразумный, гордый, ставший немного сентиментальным эльф каким-то чудом вошел в мою стаю. Сегодня ты впервые за много лет заставил меня испугаться, Тиль. А я этого не люблю. Но перестать бояться за тебя я смогу лишь в одном случае — если ты пойдешь со мной в качестве обычного попутчика, от которого я не потребую ничего, кроме подчинения. Потому что иначе он, этот попутчик, не зная ничего о том месте, куда нам предстоит сунуться, однажды снова сорвется там, где не надо, и погибнет. А мне придется собирать те ошметки, которые от него останутся, и тихо проклинать тот день, когда я не нашел правильных слов, чтобы объяснить ему то, что было нужно для выживания.
Темный владыка вздрогнул.
— Каким же ты иногда бываешь глупым, — удивительно тепло улыбнулась Гончая, подойдя к нему вплотную. — Хоть и живешь в несколько раз дольше. Конечно, я помогу, Тиль. И сделаю все, чтобы ты утер нос своему совету. Даже если для этого мне придется сделать тебе больно.
— Бел! — ошарашенно воскликнул Ланниэль.
— Да, — повысила она голос, снова переходя на всеобщий. — Ты прав: это было жестоко. Но в Проклятом лесу не бывает по-другому, и я хочу, чтобы вы понимали это уже сейчас, потому что времени учиться ни у кого не будет. Я хочу, чтобы именно здесь вы приняли окончательное решение: идете ли вы до конца или поворачиваете обратно. — Гончая окинула холодным взглядом растерянных спутников. — На той стороне я не стану мягче или снисходительнее. За промедление или отказ я накажу любого. Даже тебя, Тиль, потому что от этого будет зависеть моя жизнь. Сегодня я показал, что бывает за ослушание. Будь на вашем месте мои псы, я бы одного добил, чтоб не мучился, а второго покалечил, чтобы навсегда запомнил, насколько я не люблю возражений. Но вы не они. Вы не знаете того, что положено знать им. Поэтому я никого не тронул и поэтому же стою тут, как дурак, и разжевываю то, на что со следующего дня у нас не будет ни одного лишнего мгновения. Проклятый лес — это зверь, чуткий, внимательный и опасный. Он, как я уже сказал, не прощает ошибок, и ценой за каждую вашу оплошность станет чья-то жизнь. Сегодня это были бы Тиль и Брон. Завтра, быть может, Лакр или Терг… И пусть сейчас этот зверь дремлет, пусть я могу провести вас наиболее безопасной тропой, но это не значит, что кому-то станет легче. Вам придется бежать тогда, когда скажу я, прыгать туда, куда велю. Есть, спать и ковырять в носу исключительно в тот момент, когда я дам на это время. Никаких самостоятельных решений. Никаких шуток и веселья, потому что за каждый шум вам придется кем-то заплатить. Завтра вы будете бежать так, как делали это сегодня. Вы устанете, будете подыхать от жажды, станете проклинать все на свете и все равно побежите, потому что остановиться там — значит умереть. Вот для чего я дал вам возможность почувствовать то, что доведется испытать там. Вот для чего привел сегодня к паукам. И показал все последствия вашей самодеятельности. Надеюсь, претензий больше нет?
Наемники сжали кулаки, только сейчас осознав, насколько же ловко их подставили с этим логовом. Заставили отступать, теряться, почти впасть в отчаяние, а потом загнали чуть не до полусмерти и спокойно сообщили, что это ради их же блага. Все лишь проверка. Очередная и, быть может, не последняя!
Тирриниэль на долгую минуту закрыл глаза, пытаясь справиться с эмоциями.
— Хорошо, Бел, — наконец сказал он. — Возможно, ты прав: я действительно не понимал, что делаю.
— Теперь понял? — совершенно серьезно спросила Гончая.
— Не знаю. Наверное.
— Тогда прими мои извинения и постарайся не злиться, ведь тебе тоже приходилось принимать нелегкие решения и разрываться между большой и малой пользой для своего рода. Полагаю, ты все-таки предпочел бы большую пользу, даже если это значило бы в чем-то ущемить себя, любимого.
Эльф медленно кивнул:
— Я не ждал от тебя подвоха.
— Мне не оставалось ничего другого: ты должен был понять это, чтобы в следующий раз остаться на месте до того момента, пока я не разрешу вмешаться. Даже если при этом тебе будет казаться, что я вот-вот помру. Знаю, это жестоко, но, когда я водил за собой Гончих, не было случая, чтобы новички поняли все до конца и только со слов. А тобой я не мог рисковать и не мог не проверить. Хотя, конечно, не ожидал, что ты окажешься настолько… сумасшедшим.
Тирриниэль кинул быстрый взгляд на перетянутый обрывками ткани живот Белки.
— Она тебя задела?
— Немного, — отмахнулась Гончая. — Кольчуга, конечно, в клочья, но на коже — просто царапины. Плохо то, что я головой приложился и упустил несколько капелек крови. Да еще с мечами наследил — торопился. Пришлось подчищать, чтобы гости внезапно не нагрянули.