Даже странно, что она до сих пор его не убила. Зная о том, кто прикрывал уход Таррэна и помогал создавать портал в иной мир, зная, по чьей вине Таррэн так и не вернулся, прекрасно сознавая, что без него Проклятый лес рано или поздно начнет искать нового хозяина, она просто не могла относиться к Тилю спокойно. Однако поди же ты: все-таки стоит, что-то упорно доказывает и даже пытается убедить в том, что поступает правильно.
Заслышав за спиной недовольное фырканье, хранитель покосился на сына и в очередной раз подумал, что в стремлении Берралиса участвовать в этой авантюре виновата именно Белка. Берралису отчаянно нужна была такая же неистовая пара, какую повезло заполучить лорду Торриэлю. Пускай не именно Гончая, хотя отомстить за унижение он, конечно, захочет, однако не менее страстная и способная не только стать верной подругой, но и родить долгожданного наследника. Да, есть простые эльфийки, тоже способные родить. Но ему очень нужна была измененная. И многим из рискнувших прийти сюда эльфов она нужна была не меньше.
Однако Белка, скорее всего, станет для них лишь образцом, с которого будут рисоваться эти руны на других, более покладистых леди. А еще через несколько сотен лет, когда молодых эльфов станет наконец достаточно, можно будет попробовать изменить и остальное. Ведь пара веков — не слишком большой срок для тех, кто хочет повторить путь Изиара… В конце концов сам правитель древности ждал больше девяти эпох. И что с того, что в последний момент все-таки проиграл?
Хранитель знаний слабо улыбнулся, когда увидел, как разъяренная упрямством спутников Гончая вдруг выхватила оба родовых клинка и, рыкнув на несогласных, вырвалась из плотного кольца мужских тел. Кого-то ударила, кого-то оттолкнула, остальных просто раскидала в стороны, а потом резким движением очертила на земле широкий двойной круг.
Брегарис хорошо знал об этом негласном правиле: наружный круг Белка дозволяла переступить, чтобы принять чей-либо вызов. Это был ее первый и единственный подарок дураку, рискнувшему с ней поспорить, потому что тот, кто рисковал зайти за эту линию, всегда уходил от нее живым. Покалеченным, побитым, но все-таки живым. Что бы ни случилось, какое бы оскорбление ни нанес или гнусный намек ни сделал. Даже такой откровенный, какой умудрился сделать его неразумный сын почти пять веков назад. Но вот те, кто решался зайти во второй круг…
Темный эльф негромко хмыкнул.
Странно, что на этот раз она обвела не себя, а других. Но, вероятно, хотела быть уверенной, что никто не переступит заветной черты. В том числе Тирриниэль, который знал ее лучше всех. Так что не зря он так яростно сквернословит сквозь зубы. И не зря с таким отчаянием смотрит ей в спину — с болью, с настоящей мукой… Все-таки есть в нем и другие желания, которые он тщательно прятал все эти долгие годы. Глупец!
— Я готов, — сердито рыкнула Гончая, шагнув к заметно напрягшимся врагам. — Но у меня будет пара условий, Брегарис.
Хранитель знаний только усмехнулся (еще бы их не было!) и благосклонно кивнул:
— Слушаю.
— Первое: ты оставишь Тилю, Лану и Картису жизнь. Второе: дашь уйти смертным — наш спор их не касается. За ушастых не прошу — понимаю, что все равно не отпустите, но их жизни меня вполне устроят. Наконец третье: я не хочу, чтобы меня лапали твои нелюди. Особенно твой милый сынок. И я требую клятву рода, что все будет так, как я хочу.
— Что взамен? — вкрадчиво поинтересовался Брегарис.
— Я не буду сопротивляться, — спокойно отозвалась Гончая. — Вы сможете увидеть все, что захотите.
— Этого мало, — нехорошо улыбнулся эльф. — Ты позволишь нам без помех изучить твой рисунок, Гончая. Ты не сбежишь, не покалечишь никого из тех, кто будет с тобой работать. И не причинишь вред мне и моему сыну, если возникнут вопросы более… личного характера.
— У меня уже есть хозяин, — криво усмехнулась Белка. — Так что не льсти себе: подчинить меня не удастся. И учти: если кто-то из вас тронет меня недостаточно аккуратно, я сверну ему шею. Если посмотрит мне на спину, умрет независимо от моего желания. Если вздумает распустить руки, я их тут же вырву. Так что или убей меня сейчас, или соглашайся на то, что я могу тебе предложить.
Берралис выразительно взглянул на отца:
— Твои друзья могут пострадать от твоей несговорчивости, Бел, — вкрадчиво начал он. — Не стоит давать нам повод снова испытывать их на прочность.
Это он о Стрегоне и братьях? Решил, что сможет этим кого-то шантажировать?
— Я дам тебе возможность рассчитаться, — неожиданно кивнула Гончая. — Но только ради них и лишь тебе одному. Один на один. Сумеешь со мной справиться — получишь любую награду. Не сумеешь — не обессудь.
— Согласен, — прошипел молодой эльф, не заметив предостерегающего взгляда отца. — Мои условия ты знаешь: полная свобода во всем, что касается тебя!
Она холодно улыбнулась:
— В таком случае выходи, и мы поглядим, на что ты способен. Правда, мечей у меня под рукой нет, но я лучше рискну сейчас, чем буду потом терпеть твое мерзкое дыхание на своем горле. Кстати, я надеюсь, сегодня ты хотя бы успел вымыться? А то в прошлый раз, прости за откровенность, от тебя нещадно воняло!
— С’сош! — дернулся навстречу Берралис.
Белка насмешливо хмыкнула и, вытащив из-за пазухи короткий нож, с силой полоснула лезвием по своей ладони.
— Придурок. Пятьсот лет прошло, но ты все так же быстро выходишь из себя. А теперь, если, конечно, ты не струсил, я засвидетельствую свое почтение этой земле и перед всеми поклянусь, что если ты сумеешь меня обыграть, то я сделаю все, что ты от меня потребуешь. Даже то, до чего твой отравленный страстями мозг еще не додумался. — Щедрая россыпь алых брызг оросила мягкую траву и моментально впиталась в землю. — Так что, красавчик? Поиграем?
Темный эльф с хрустом сжал кулаки. Проклятье, это был вызов! Ему, его крови, роду и даже мужественности! Ведь в случае победы он мог получить много больше, чем когда-либо мечтал, хотя в случае поражения, конечно, вряд ли когда-нибудь сможет иметь дело с женщинами. А Белка сильна. Ох, как же она сильна… Но и заманчиво доступна — тоже… Прямо-таки нарывается, обещает несбыточное, почти поддается… Настоящая ловушка для дураков!
Берралис, смутно чуя какой-то подвох, вопросительно взглянул на отца.
— Нет, — сухо остановил сына Брегарис, и тот неохотно отступил на шаг назад. — Не здесь. И не сейчас. Брось нож, Гончая. Немедленно, или тебя нашпигуют стрелами.
Белка, ничуть не огорчившись, пожала плечами и, присев на корточки, с размаху вогнала окровавленный клинок в рыхлую землю.
— Так и знал, что твой сын — трус. Мелкий, ушастый и ничтожный.
Брегарис не обратил на оскорбление никакого внимания. Берралиса, правда, перекосило от ярости, но ослушаться отца он не посмел.
— Остальные ножи — тоже. Живее!
— Пожалуйста. — Белка без возражений отстегнула ножны с бедер. Потом сняла пояс с метательными ножами и небрежно швырнула на землю. — Раз вы такие пугливые…
— Бел, что ты делаешь?! — вскрикнули за ее спиной Ланниэль и Картис.
— Шкуры ваши спасаю. Не видно?
— Не смей! Оно того не стоит!
— А ну заткнулись, идиоты!
— В цепи эту дикую кошку, — негромко бросил Брегарис, убедившись, что Белка отошла в сторону от своего оружия. — К коже не прикасаться, в глаза не смотреть, луки держать наготове. Если дернется — стреляйте в глаза или в горло.
Белка презрительно скривила губы:
— Трусы. Я тут всего один. Один-единственный Дикий пес, а вы трясетесь, как ползуны перед хмерой… Шас-саре, иллуре, итаоле, вилаа… Как же с вами стало трудно… Сейр!
Перворожденные, заслышав, как изменился ее голос, тревожно дрогнули. Гончая же сердито сплюнула, процедив сквозь зубы непонятное ругательство, от которого эльфы, а вместе с ними и агинцы, дрогнули снова. Но лишь спустя пару секунд до них дошло, что на самом деле трясет не их, — это медленно и угрожающе содрогается холм, на котором они стоят. Вместе с заключенными в защитный круг братьями, Тилем, Гончей и всеми, кто держал ее на прицеле, отслеживая каждое неверное движение.
— Что ты творишь?! — в панике прошептал Брегарис, когда земля содрогнулась в третий раз, а он едва устоял на ногах. — Что это такое?!
Белка, упав на четвереньки, зловеще искривила губы и почти так же тихо прошептала:
— Ну что, теперь поиграем, мальчики? Только, чур, мне водить…
В этот момент взгляд хранителя непроизвольно упал на окровавленный нож, ее порезанную руку, на которой уже почти затянулась небольшая ранка, на тщательно отгороженных ее клинками братьев, Тирриниэля, его близкого родича и верного телохранителя. На то, как стремительно они распластались по земле, не нарушив очерченных границ. Внезапно понял все, уже открыл было рот, чтобы отдать приказ, но не успел: в том месте, где земли коснулась ее кровь, пригорок безобразно вспух и будто взорвался изнутри.
От мощного удара те, кто находился поблизости, не удержались на ногах и попадали на землю, инстинктивно цепляясь друг за друга. Кто-то закричал, когда что-то с силой схватило его за лодыжку; кто-то захлебнулся кровью, когда выросший прямо из-под земли толстый корень насквозь прошил грудную клетку. Кто-то, не дожидаясь команды, успел спустить тетиву, и стрелы с угрожающей скоростью метнулись в сторону проворно отскочившей Гончей. Вот одна клюнула ее в плечо, другая в бедро, третья уверенно чиркнула по щеке…
Тирриниэль, увидев несколько брызнувших в стороны алых капелек, до скрипа сжал челюсти. А Белка диковато изогнулась, опасно балансируя на вздыбленных пластах земли, увернулась от выросших прямо из-под них древесных корней, ловко перепрыгнула с одного на другой и, проскользнув между ними, стремительно исчезла из виду. К этому моменту опешившие от неожиданности эльфы уже пришли в себя, агинцы, не теряя присутствия духа, попятились от многорукого чудовища, вдруг разбушевавшегося на том месте, где пару секунд назад торчал окровавленный кинжал. Уловив на поверхности новое движение, дружно спустили тетивы, целясь в промелькнувшую там ги