— Надо управиться, — сказал староста. — Ежели они еще денек погниют, по деревне, чего доброго, зараза пойдет.
Они почти миновали амбар, когда Яна, которая плелась, не глядя перед собой, оступилась и подвернула ногу. Кастор едва успел удержать ее от падения, обхватив здоровой рукой за талию. И все равно Яна вскрикнула. Боль в подвернутой лодыжке, видимо, оказалась достаточно сильной: на обычно бесстрастном лице девушки выступили слезы.
Впрочем, ди Туллу вскоре стало не до того.
После возгласа Яны раздались другие крики. Кричали мальчишки. Вскинув голову, рыцарь устремил взгляд на амбар и похолодел, поняв, что видит на крыше не четыре фигурки, а только три.
Юный стрелок провалился внутрь набитого ожившими мертвецами строения, когда доска под его ногой не выдержала. Этого не могло — не должно было! — случиться («амбар, он ведь новехонький!»), так что ди Тулл ни на секунду не усомнился: злая судьба, против его воли сделавшая экзекутора хранителем «трофея», подбросила новое испытание.
Испуганные крики прозвучали эхом дурных предчувствий рыцаря.
— Уилл! Уилл провалился!
— Эта… — ошеломленно протянул староста. — Как же так-то?
Перед глазами Кастора мигом возникла жуткая картина — бесформенная масса черных, разлагающихся тел медленно наваливается на оглушенного падением мальчишку, источая смрад самой смерти. Толпа хучей представилась ему единым, сплошным организмом, эдакой гигантской медузой, с алчной неторопливостью подбирающейся к жертве, обволакивающей ее, выставив дюжины жадных распухших конечностей, склонив синюшно-лиловые лица, оскалив из-за ошметков губ неполные ряды изжелта-белых зубов.
Первым порывом экзекутора было кинуться к амбару и сбить замок, но он тут же пришел в себя. Парня уже не спасти. Надо думать о живых. Не в последнюю очередь ди Гулла остановила резкая боль в плече, напомнившая ему о ране. С такой против полчища хучей не повоюешь.
— Парню конец, — тихо сказал Кастор, словно оправдывая свое бездействие. — Конец…
Однако судьба, злой фатум, старательно подготовившая очередную каверзу, вовсе не собиралась отпускать рыцаря так просто.
— Он держится! — высоким голосом крикнул с крыши один из мальчишек. — Держится! Уцепился за балку!
В подтверждение его слов из амбара донесся глухой перепуганный крик. Даже не крик — тоскливый вой, в котором слились ужас и мольба о помощи.
— Вытаскивайте! — взвыл староста. — Вытаскивайте, сучьи дети! Щас я веревку, щас…
Он засуетился, но вместо того, чтобы побежать за веревкой, начал метаться взад-вперед. Женщины со всех ног сбегались к злополучному амбару, привлеченные криками, однако ни у одной из них Кастор не углядел в руках ничего хотя бы похожего на веревку. В довершение ко всему, вместо того чтобы прийти на помощь, двое юнцов на крыше орали друг на друга: «Это ты виноват!», «Нет, ты!» Третий, побледнев, склонился над проломом и даже сунул вниз руку, но тут же отдернул.
— Никак! Не дотянуться! — в отчаянии крикнул он.
— Веревка… — суетился староста.
Кастор примерился, чтобы дать старику оплеуху и заставить наконец действовать, но рок уже сделал следующий ход. — Да никак! — плачущим голосом доложил с крыши приятель Уилла. — Никак веревкой! Балка толстая, он обхватом держится! Хоть одну руку ослабит — и канет вниз! К этим…
Вой-мольба Уилла стал громче, к нему присоединились вопли женщин. Хор ужаса…
К амбару уже спешил мрачный бородач, прихватив на бегу вилы. Ди Тулл невесело рассмеялся — про себя, конечно. Нет, от судьбы не уйдешь. Давно следовало понять это. С тех пор, как девушка рядом, обойти неприятности стало невозможно. Слабо утешает лишь то, что до сих пор из них удавалось выбираться… правда, неся потери. И что странно, выбирались только они двое. «Трофей» и его хранитель. Так было и тринадцать лет назад — с Вороном.
Когда она рядом, всегда есть шанс выпрыгнуть из пасти смерти. Просто остальные оплачивают этот шанс своими жизнями.
Даже тогда, в портале…
— …но только не сейчас.
Кастор ди Тулл даже не понял, что произнес эти слова вслух.
Нельзя! У тебя важное задание! Ты — хранитель «трофея»! А там всего лишь жалкий мальчишка, крестьянский сын! Его доля на чашах весов несоизмерима!..
Голос разума бился в висках, призывая опомниться, но ди Тулл привык принимать свои решения сам. Как бы то ни было, он — экзекутор!
Башни больше нет!
…Рыцарь ордена Очищающего Пламени. Кавалер Меча Славы…
…Цепной пес человечества.
А как же «трофей»?! Как же «трофей»?!
…Щит от тьмы…
Поправив повязку на плече, экзекутор ткнул замершего (наконец!) старосту и потянул из ножен меч. Ведлиг испуганно вскрикнул и попятился, увидев обнаженное оружие в руках рыцаря. До старосты дошло, что незваный гость собирается отворить амбар! Тряся бородой, Ханс вцепился в руку Кастора, но тот оттолкнул его.
Махнув рукой на сохранение тайны, ди Тулл полез за ворот и вынул медальон ордена. Весть о падении Башни, скорее всего, сюда еще не дошла, символ же экзекуторов, военного братства, истребляющего нечисть, был знаком повсеместно и внушал людям уважение. Рыцарь не прогадал. При виде «пылающего меча и Башни» глаза старосты широко раскрылись, а в спутанной бороде обозначилось движение губ, похожее на улыбку.
— Что столбом стоишь?! — прикрикнул на него ди Тулл. — Зови мужиков! Надо вытаскивать парня!
Старый Ханс издал нечленораздельный звук и, тряхнув головой, со всех ног ринулся выполнять приказ, бесцеремонно расталкивая женщин.
Голос в голове ди Тулла умолк, примирившись с неизбежным.
Зато деревенские бабы, сообразив, что пришлый чужак намерен отворить амбар и выпустить нежить, запричитали еще громче. Не то чтобы они желали оставить внутри молодого Уилла, но страх перед гниющими мертвяками пересилил жалость к парнишке. И среди них не было родительницы незадачливого стрелка. По крайней мере, никто не пытался прорваться к амбару и сбить замок, как сделала бы мать, чтобы спасти ребенка.
— Идите по домам! — закричал Кастор. — Собирайте детей, закрывайте покрепче двери и молитесь. И на всякий случай держите топоры под рукой!
Упоминание о детях произвело магический эффект: бабы бросились прочь, выкрикивая имена своих драгоценных чад. В последний момент ди Тулл сумел привлечь внимание одной из женщин, заступив ей дорогу.
— Ты! — не терпящим возражения голосом приказал он. — Возьми эту леди, — палец ткнул в устало сгорбившуюся Яну, сейчас меньше всего напоминавшую «леди», — и укрой у себя в доме. И чтоб быстро! Быстро!
Староста вернулся.
Старый Ведлиг ничуть не врал, когда уверял рыцаря, будто во всех Мышиных Норах мужчин осталось раз-два, и обчелся. Не считая деловитого мрачного типа с вилами, вместе со старостой прибежали, наскоро похватав топоры, только двое мужиков. Причем один из прибежавших «порадовал» ди Тулла отсутствием правой руки. Зато его клочковатая, наполовину седая борода топорщилась самым воинственным образом, а светлые глаза безо всякого страха смотрели на амбар, в котором, проверяя стены на прочность, ворочалась мертвая плоть. Другой мужик сразу бросился к дверям, размахивая топором и выкрикивая имя паренька.
Отец!
Он приладился было сбить замок, но экзекутор схватил мужика за плечо и развернул к себе.
— Без моего приказа не соваться! — проорал он в лицо деревенщине. — Не хватало еще из-за одного балбеса на всю деревню нечисть спустить!
Крестьянин дернулся, однако хватка рыцаря казалась стальной. Ди Тулл лишь сильнее сжал пальцы, впившиеся в плечо мужика. А мгновение спустя до отца молодого Уилла дошло, что оказывать сопротивление вооруженному рыцарю, тем более изъявившему желание помочь, — не самое разумное решение. Скорчив несчастную гримасу, мужик отступил назад, пряча глаза. Плечи его дергались, пальцы побелели на топорище.
— Служил? — поинтересовался Кастор, поворачиваясь к однорукому.
Не дожидаясь ответа, рыцарь вытащил из-за пояса пистолет, взвел курок и убедился, что порох на полке сухой.
— Было дело, ваша милость, — откликнулся однорукий и выставил перед собой культю. — Под Опорочей ядром снесло. Начисто, точно у цирюльника! Может, оно и к лучшему… — через пару дней под Гамбургом всех в моей роте покрошили.
Экзекутор протянул старому солдату оружие.
— Даром выстрел не трать. Бей точно в голову, и только если кому из нас туго придется. Все остальные — слушайте внимательно! Парня вытащим, дай бог мессия. С мертвяками я буду рубиться сам. Вы же идите за мной и следите, чтобы никто за спину мне не пробрался. Больше ни о чем не беспокойтесь и помогать мне не пытайтесь. И уж точно не думайте меня обгонять! Кто хоть шаг вперед меня сделает — зарублю, как мертвяка!
Он окинул всех четверых пристальным холодным взглядом: понимают ли? Понимают. Ди Тулл продолжил:
— Если кто из хучей прорвется, не межуйтесь, наваливайтесь скопом. Только держите дистанцию. Не подпускайте их к себе! Один насаживает на вилы и удерживает, остальные бьют топорами. Рубите ноги, руки и разбивайте головы!
— Динста… динстан… чего держать-то? — шепотом спросил один из деревенских.
— Черенок от вил енто. По-умному, — так же тихо ответил другой.
— Слушайте! Повторяю, делайте все, как я сказал. Бейте только тех, кто меня обойдет. Действуйте вместе — один втыкает вилы и поддевает, чтобы мертвяк не мог ни подойти, ни соскользнуть, остальные лупят трупака по голове.
Кастор вздохнул, покачал головой, сам удивляясь тому, что делает, и поудобнее перехватил меч. Особой надежды на мужиков у него не было, так что, пожалуй, придется самому поднапрячься, чтобы не выпустить из амбара ни единой твари. Жители деревушки едва ли будут благодарны рыцарю, если потом придется рубить головы кое-кому из них. А другого лекарства от укуса хуча в такой глуши не найдешь.
Все! Теперь ходу назад нет.
Рыцарь кивнул старосте.
— Сбивай замок.
— Кровь святых в помощь! — пробормотал старый Ведлиг и осенил себя знаком истинной веры.