— Да, Оран.
— Но иногда, — продолжал Император, — как только я пытаюсь вглядеться в мир — все расплывается и превращается в туман. И я теряю чувство… внутреннего зрения… и начинаются сны — днем и ночью. Три раза приходил Голубой Зверь…
Император остановился и Джим подумал, что это остановка перед дальнейшей беседой, но внезапно рука Высокородного упала с его плеча. Джим остановился и повернулся. Оран весело улыбался.
— Ну что ж, я не должен задерживать тебя, Дикий Волк, — сказал Император совершенно нормальным голосом. — Вечер принадлежит тебе и ты — почетный гость! Радуйся! Познакомься, если хочешь с кем-нибудь. Мне надо найти Вотана. Когда я один, он очень беспокоится.
Император исчез.
Джим остался стоять. Постепенно его окружили Высокородные и слуги. Он оглянулся, но Ро нигде не было.
— Адок! — тихо позвал он.
И Старкиен появился.
— Извини, — сказал он, — я не знал, что Император уже закончил аудиенцию. Я разыскал слугу.
— Перенеси меня так, чтобы я видел его, но он не мог видеть меня, — сказал Джим. И они очутились в полумраке, между двумя колоннами. Джим разглядел коричневого маленького слугу, который стоял между висящими в воздухе подносами. Землянин и Старкиен расположились позади него.
Джим запомнил это место и перенес себя и Адока туда, где только что разговаривал с Императором.
— Слушай, — сказал он. — Я бы хотел все время видеть Императора. Ты же не должен терять меня из виду. Как только я исчезну, подойди к Вотану и передай ему, что он мне нужен, как важный свидетель. Потом перемести его поближе к тому слуге с подносами.
— Да, — бесстрастно согласился Старкиен.
— А сейчас — как мне найти Императора?
— Я могу отправить тебя к нему. Все Старкиены могут найти своего Императора в любом месте.
И они оказались рядом с Императором — всего в нескольких футах от него. Оран разговаривал и смеялся с двумя Высокородными. Около него, чем-то рассерженный, стоял Вотан.
Джим старался двигаться в таком темпе, чтобы находиться от Императора примерно на одном и том же расстоянии. Дважды Оран неожиданно исчезал и землянину приходилось прибегать к помощи Адока, выбирая новую позицию для наблюдения. Высокородные не обращали на него внимания, они, казалось, не желали замечать Дикого Волка, в честь которого был устроен вечер, и, вероятно, просто принимали его за одного из слуг.
Время тянулось медленно. Джим уже начал сомневаться в своем плане, когда внезапно увидел то, что ожидал. Император застыл.
Джим торопливо шагнул в сторону, чтобы увидеть лицо Орана. Император смотрел мимо Высокородного, с которым только что разговаривал. Его взгляд был четким и ясным, но зрачки остановились, лицо исказилось, и струйка слюны потекла из уголка рта.
И… никто ничего не заметил. Но Джим не терял времени даром. Он обернулся и увидел слугу с подносом, на котором лежало что-то похожее на пирожки. Слуга стоял совершенно спокойно.
И еще трое Низкорослых застыли как статуи, а вокруг них замерли фигуры Высокородных, но Джим не стал ожидать дальнейших событий. В ту же секунду он переместился к колоннам.
Человек с подносом…
Джим, согнувшись почти вдвое, бесшумно приблизился к слуге и схватил его — одной рукой за горло, возле самой головы, а второй подмышкой.
— Одно слово и я сломаю тебе шею, — прошептал Джим.
Человек попытался вырваться, но землянин успокоил его, сжав немного руку, которой держал того за горло.
— А сейчас делай то, что я прикажу,
Джим оглянулся. В тени колонны виднелись силуэты Старкиена и Высокородного.
— Положи два пальца левой руки на бицепс правой, — прошептал Джим слуге.
Человек не двинулся. И тогда, прячась за его спиной, Джим хладнокровно надавил на его шею большим пальцем. Низкорослый еще секунду сопротивлялся, потом резко, как робот, поднял левую руку и положил два пальца на бицепс правой.
Окаменевший слуга, который стоял ближе всех, внезапно ожил и пошел, пришли в себя и ничего не понимающие Высокородные, находившиеся около него. Джим быстро закрыл рот заговорщику и, чуть приподняв его, потащил в тень.
— А сейчас, — хмуро начал Вотан. — Я…
Слуга внезапно захрипел, тело его бессильно повисло на руках Джима…
— Да, они не могли оставить этого слугу в живых, — сказал Вотан. — Я не сомневаюсь, что даже его мозговая структура разрушена.
Он взглянул на Джима. Высокородный уже многое понял.
— Ты знаешь, что за этим кроется?
Джим отрицательно покачал головой.
— Но ты все предвидел, — прошептал Вотан. — Ты был так уверен, что даже пригласил меня. Кстати, почему?
— Ты — единственный Высокородный, который понимает, что ум Императора затуманен.
Вотан побледнел. Только через несколько секунд он снова мог говорить.
— Как ты узнал об этом… этом… о том, что задумали слуги?
— Я не мог знать все, — сказал Джим. — Но, изучив под землей немой язык слуг, я понял, что они что-то затевают. Вспомнив о вечере и… о рассудке Императора, я решил — игра будет разыграна только здесь. Адок нашел то, о чем я подозревал. Дальше ты все знаешь.
При упоминании о «рассудке Императора», Вотан опять насторожился, но к концу речи Джима расслабился.
— Ты хорошо поработал, Дикий Волк, — после паузы произнес он. — С этого момента я займусь остальным. И нам лучше будет убрать тебя ненадолго из Тронного Мира, — Вотан задумался. — Император повысит тебя в чине, раз уж твое поручительство подписано, и ты, возможно, станешь Высокородным. Он назначает тебя командиром полка и посылает на усмирение восстания в одном из Колониальных Миров.
Он отвернулся от Джима, Адока и мертвого слуги, вероятно, чтобы переместиться, но неожиданно изменил свое решение и, повернувшись, пристально посмотрел на землянина:
— Как тебя зовут?
— Джим.
— Джим… Ну что ж, ты хорошо поработал, Джим. Император оценит это. И я — тоже.
Вотан исчез.
Планета Атила, на которую послали Джима, Адока, десять частей Старкиенов и Гарна — бывшего командира полка — была населена маленькими коричневыми черноволосыми людьми. Губернатор — волосатый коротышка, не говорил о восстании ни слова и настоял на том, что будут проделаны все церемонии приветствия, прежде чем начнется разговор о деле.
Но он не мог вечно увиливать от объяснений. В конце концов, Джим, Адок и Гарн оказались в приемной губернатора. Коротышка приказал принести подушки поудобней и освежающие напитки, но Джим прервал его…
— Все это не имеет значения. Расскажите нам о восстании — где оно происходит, сколько людей принимает в нем участие, каким оружием они располагают?
Губернатор внезапно расплакался.
На мгновение Джим был ошеломлен. Он подумал, что мужчины всех обитаемых миров никогда при людях не ревели так громко, как сейчас плакал губернатор.
Джим немного подождал и снова повторил свои вопросы.
Коротышка и не пытался ответить.
— Я никогда не думал, что они пришлют не Высокородного. Я хотел сдаться на его милость, Но ты не Высокородный…
Он чуть было не расплакался, и Джим заговорил с ним по-другому, чтобы привести его в чувство.
— Встать!
Губернатор мгновенно повиновался.
— Да будет вам известно, что за меня поручились перед усыновлением Высокородные. Но не в этом дело. Кого бы ни прислал сюда Император — вы должны быть довольны!
— Я… я… — губернатор даже поперхнулся, — я… солгал. Это не просто восстание. Все семьи планеты объединились. Даже мой брат Клуф с ними. Мало того — он их главарь. Они собрались, чтобы убить меня и посадить его на мое место.
— Яснее!
Джим знал, что Колониальные Миры скопировали со столицы Империи свою организацию. Элита этих миров состояла из самых благородных семейств, управляемых семьей губернатора, который являлся маленьким местным Императором.
— Как вы могли такое допустить? — сурово спросил Гарн. — Почему вы не использовали колониальные войска раньше, чтобы пресечь мятеж в зародыше?
— Я… я… — губернатор растерянно взмахнул руками. У Джима не осталось ни малейших сомнений в том, что произошло. Занятия в подземном центре обучения и на экране Ро дали ему четкое представление не только об обществе Тронного Мира, но и о Колониальных Мирах.
Вероятно, губернатор позволил этому делу зайти так далеко, потому что был уверен в своих возможностях, но переоценил себя. Потом, когда мятеж перерос в революцию, он побоялся сообщить об этом в столицу и попросил меньшее число Старкиенов, чем требовалось. Возможно, губернатор предполагал, что восстание можно будет потушить, заключив какой-нибудь договор.
— Сэр, — сказал Гарн.
Они отошли в другой конец комнаты, где их не могли подслушать, Адок последовал за ними и губернатор остался один.
— Сэр, — повторил Гарн, как только они отошли на достаточное расстояние, — я настоятельно советую ничего не предпринимать и обратиться в Тронный Мир за помощью. Если хотя бы половина того, что говорит Низкорослый, правда, восставшие люди уже захватили контроль над всеми вооруженными силами планеты. Полк Старкиенов может сделать очень много, но мы не можем победить армию. Мы не можем терять людей из-за чьей-то глупости.
— Конечно, — ответил Джим. — Конечно, нет. Но с другой стороны, нам следует сначала лучше разобраться в ситуации. Пока мы говорили только с губернатором. Все может быть не так плохо, как ему кажется.
— Сэр, — в голосе Гарна зазвучал металл, — я возражаю! Каждый Старкиен очень дорогой и ценный человек. Опыт и вооружение! Нельзя рисковать в безнадежном деле, и, как бывший командир, я вынужден довести до вашего сведения, что не честно и несправедливо так рисковать моими парнями.
— Сэр, — тихо сказал Адок (с тех пор, как они покинули Тронный Мир, телохранитель соблюдал военный этикет), — адъютант-командир совершенно прав.
Джим взглянул на Старкиенов. Их слова напоминали ему, что хотя он и является фактическим командиром полка, но настоящий боевой опыт у Гарна.