— Да какой там, — отмахнулся Славка. — Когда это было. Теперь все по-другому. Некогда. Так, разве что изредка загляну, душу отвести. А вас там, в армии, и стрелять не учат что ли?
— Учат. Но скромно. Без фанатизма. А пистолет вообще офицерское оружие. И ментовское. Вот с калаша я кое-что могу изобразить. Но сам понимаешь, задачи у меня и моих бойцов совсем другие. Связисты — это не мотострелки…
— Ну да, помню… "Ж. па в мыле, рожа в грязи — вы откуда — мы из связи!"
— Вот-вот, — хмыкнул прапорщик в ответ. — Опять же, обрез легко спрятать в сумку или под полой бушлата.
— Уговорил, черт языкастый, бери гладкоствол.
Беседа с покупателями не задалась, цена Вяче не устраивала и он кратко, но вежливо пояснив свой отказ от сделки, хотел было мирно уйти. Но оппоненты, придя в необъяснимое возбуждение от рисуемых в их буйном воображении тысяч американских долларов, рискнули угрожать ему парой солидного вида ножей, а третий даже продемонстрировал некий пистоль в плечевой кобуре. Что там на самом деле — газовый, пневматика, травмат или настоящий боевой ствол, понять не имелось никакой возможности. Но с другой стороны — сам факт того, что обнажили именно холодняк, подсказывал — ни огнестрела, ни денег у горячих парнишек нет.
— Тихо, ребята, чего вы такие нервные? Зачем понты колотить? Сделка отменяется. И мы мирно расходимся по своим углам. Ферштейн?
— Отдай вещь и уходи. Или зарэжэм.
— Некрасиво выходит, не по-деловому. Какой-то тупой гоп-стоп, а не бизнес.
— Хватит болтать! — «Басмачи» шагнули к Вяче, он в свою очередь благоразумно отступил, пятясь, стараясь не перекрыть другу сектор стрельбы. Он испытывал в этот момент сложную гамму чувств. В коктейле из нервов прихотливо смешались перечно-горькое раздражение, высокоградусная злость пополам с напряжением, толика леденящего душу страха, а в оконцове — азарт и огромное облегчение от осознания того, что хотя бы с вооруженным прикрытием он не облажался… Как говорится, смешать, но не взбалтывать…
В голове мелькнула мысль: «Интересно, а что конкретно сейчас сделает Тёма?»
И тот не заставил себя ждать, выйдя на сцену ярко и внушительно. Оглушительно рявкнул выстрел. Сноп картечи, грозно просвистев над головами, выбил бетонное крошево из стены, заставив всех и даже Славку рефлекторно пригнуться.
— Руки в гору! Оружие — на пол! Быстро! Тупым башку снесу! — Сипло проорал наработанным командным голосом прапорщик, сразу сменив патрон и выходя из укрытия, натянув на голову балакалаву. Армейский камуфляж и берцы дополняли образ сурового боевика. Не хватало только нашивки с надписью «ОМОН» на груди.
Начинающим кидалам ничего не оставалось, как подчиниться.
— Ты чего ждешь, придурок? — Жестко приказал Торопов обладателю невнятного пистолета под мышкой, направив обрез ему в лицо. — Повторять не буду! Аккуратно двумя пальчиками вытягивай волыну и клади на бетон.
— Слющай, не стрэляй. Все сделаю. — Третий подчинившись, разоружился и встал, подняв перед собой руки ладонями к Артему. Тот в свою очередь сделал пару шагов назад, чтобы держать на контроле всю компанию и выйти из возможной зоны досягаемости.
— Всем на пол! Руки за голову! И не дышать! — Торопов довел ситуацию до логического завершения. Тройке незадачливых бандитов ничего не оставалось, как подчиниться и этому приказу.
Славка, оставив сумку у ног друга, обошел противников, ударами ноги брезгливо отбросив подальше в стороны ножики и проверив у главного барсетку, в которой нашлось всего полсотни долларов и рублевая мелочь. Больше всего интересовал его пистолет, который, как Вяче и предполагал, оказался всего лишь газовой подделкой под «Беретту».
— Ахмед, слышь, это я возьму на память, как трофей… — пояснил он.
— Славка, нафиг тебе их шмотки? Линять по-быстрому надо. — Артём боялся, что выстрел привлечёт лишнее внимание к их скромным персонам.
— Братуха, всё окей. Это компенсация за моральный ущерб. Так будет по справедливости. — Последние слова Вяче адресовал лежащим с руками на затылках «предпринимателям».
— Слющай, ты знаэшь, под кем мы ходым, тебе канэц! — Буркнул, стараясь изображать крутого, главарь банды.
— Не мороси. — Оборвал его Хворостинин. — Вы, клоуны, сами облажались. И не под кем вы не ходите, так, залетные гастролеры без прописки. А я в своем праве. Ну, если будут вопросы — зарешаем. Знаю, к кому обратиться… Только не советую вам, бараны горные, эту историю кому-то излагать. Опозоритесь, и всего делов.
Взяв наличные, он кинул пустой кошелек в сторону грабителей и, сунув добычу в карман, бросил коротко:
— Погнали отсюда.
Все полученное тогда Славка без обсуждений отдал Артему.
— Будем считать, это твоя добыча, — допивая бутылку коньяка, усмехнувшись, пояснил свое решение Вяче.
— Не вопрос. Хотя, разбой — не мой профиль. — Улыбнувшись, лаконично отозвался Торопов, не спеша забрать купюры со стола. — Только не по-братски получается. Мы там вместе были, значит, и барыши надо пополам делить.
— Будем считать, что эта газовая пукалка — моя доля. Короче, не заморачивайся. И к слову, денег на покупку у них и близко не нашлось, значит, заранее собирались грабить. Спасибо тебе, братуха. История вышла с гнильцой, как чуял… Слушай, а если бы Ахмед стал дёргаться, ты реально бы его завалил?
— Да нет, конечно же. — Отмахнулся Тёма. — Ну, максимум, отстрелил бы ему пальцы на ноге. Я в мокрушники не рвусь. Ты лучше в следующий раз не вляпывайся в такое дерьмо. Мало ли как обернуться может…
— Тоже верно… но тут такое дело, не угадаешь…
— Голова дана не только фуражку носить, иногда нужно и мозгами шевелить.
Выводы он тогда сделал исчерпывающие и больше с невнятными клиентами дел не вёл. И надо же было так глупо встрять по-новой недавно! Правда, надо признать, в этом случае у него была рекомендация и даже гарантия от знакомого… Но кто же мог предполагать такую конкретную подставу?
Вот и теперь от Артёма требовалось нечто подобное. Прискакать красной конницей в последний миг и выручить. Прямо, как всадники со станции Роса в книге Крапивина. И Вячеслав крепко верил, что друг обязательно отыщет способ!
«Но и мне самому нельзя хлопать ушами, надо искать выход. На крайний случай, попробовать бежать. А там — ищи ветра в поле. Или как-то договориться. А может быть, Фрол Фомич и сам, поняв, что тема дохлая, «смилостивится» и закроет вопрос.
В сущности, ведь за потасовку на улице с извозчиком никакого внятного наказания и не бывает. Тем более, особых повреждений я ему и не успел обеспечить. Он же на ногах остался и сам правил каретой. А за отсутствие паспорта в Российской империи никого не сажают. Могут выписать предписание в несколько месяцев или получить документы, или выехать в родной уезд. И уж только потом — если все сроки пропустишь, могут отловить и выслать. Но не сажать!
В беглые от правосудия революционеры Фрол меня никаким макаром не затащит. Пристегнуть мою физию к местным — будет весьма непросто даже при самом большом его желании. Любое дело в суде развалится. Максимум, что он может — подержать меня несколько суток. Ну, пусть неделю. А дальше? Главное, самому не наделать глупостей, правильно тогда Тёма говорил про голову и фуражку…»
Дело шло к вечеру, подъев часть припасов, он принялся то и дело клевать носом. Спать хотелось все сильнее, а это, как уже было сказано выше, таило в себе некую невнятную пока угрозу. Фартовые вроде и не смотрели в его сторону, зато нашли новое развлечение посреди скуки тюремного быта. Один из выпивох наконец очухался, его вскоре должны были выпустить. Но ему страсть как хотелось опохмелиться. Он принялся приставать ко всем по очереди, выпрашивая копеечку, мол, спасите, люди добрые… Даже безгласный китаец с засаленной черной косичкой и тот не избег общей участи.
Пьяница изрядно всем надоел. Даже Славке. Потому, когда блатные, посмеиваясь, предложили тому сыграть в «утку», он лишь промолчал. Воры быстро пояснили мужичку простые правила развлечения.
— По уговору, кладем пятачок серебра. Вот. — На стол легла монета, — Свяжем тебе руки веревкой, так, чтобы между ладонями осталось место свечку воткнуть. Подожжем ее. А ты на брюхе ползи, не погасивши огарка, с одного края камеры до другого. Догребешь, не погасивши огня, серебрушка твоя. Затухнет — сам виноват, считай, даром елозил по грязи. А нам потеха.
Мужик согласился. Дал спутать себе руки. Огарок и в самом деле оказался не велик. К тому же горячее сало капало на пальцы, обжигая, да и сроку, пока фитилек сам собой не догорит — не много. Вот и принялся шальной пьянчуга, извиваясь, ползти. И конечно, не смог удержать огарок. Блатные веселились от души. Даже битый Славкой молодой вор проснулся и радостно скалил прокуренные зубы, то и дело незаметно бросая злобные взгляды на своего обидчика.
Он же и принялся довольно изобретательно издеваться над «уточкой», шпынять его и всячески унижать. А тот, войдя в раж и уже видя себя со стаканом водки или еще какого пойла, ни на что не обращая внимания, пополз снова. На этот раз игра привлекла внимание всех, даже морщившийся сначала рабочий поглядывал не без интереса. Славке такие забавы были отвратительны. Он едва сдерживал себя, чтобы не вмешаться. Но понимая, что со своим уставом в этот монастырь и в эту эпоху лучше не соваться, терпел. Пусть и с трудом, морщась, словно от зубной боли.
Но одно несомненно, сонливость на время ушла. В поднявшемся шуме он не сразу уловил еле слышный шепот:
— Товарищ, будем спать по очереди.
Вяче скосил глаза в сторону рабочего, тот, вроде бы с интересом наблюдая за мучительством, немного наклонился вперед, и, едва шевеля одним уголком рта, чтобы сидящие с другой стороны воры ничего не могли углядеть, повторил:
— Спать по очереди. Ты — первый. Я посторожу.
Хворостинину оставалось только, соглашаясь, качнуть тяжелой головой. Обсуждать тут было нечего.
Мужик между тем с третьего захода умудрился выполнить свой «квест». Даже не сняв веревки, он, подойдя к столу, дрожащими спутанными руками потянулся к монете, но «шестерка», видимо, желая отыграться хоть на ком-то, с силой пихнул его в спину ногой. Пьяница повалился на пол, едва не опрокинув стол и сильно рассадил себе лоб, так что по лохматому лицу его потекла кровь.