Увидев чайную, Тёма надумал перекусить, совместив приятное с полезным. К тому же, подходило время завтрака. По воле случая заведение оказалось как раз напротив злосчастного магазина дамских головных уборов.
Ароматный горячий чай с не менее горячими блинами и сметаной были просто великолепны. "Та щоб я так жил!" Гастрономическое блаженство накрыло его с головой. Рассчитываясь, он между делом полюбопытствовал у полового о событиях вчерашнего дня.
— А что, милейший, у вас тут вчера за потасовка приключилась? Весь город про нее шумит.
— Да уж, сударь, было дело. Едва до смертоубийства не дошло. — Охотно отозвался половой, чей язык развязали щедрые чаевые. — Извозчик здешний, Яшка-Лях, все ему неймется. Сколько уж досады причинил девице… Не счесть. А тут и вовсе вычудил. Налетел на прохожего и давай его лупцевать! Ан нет, сам напоролся на ловкого кулачника. Тот его и приголубил, хе-хе, от души. В подробностях сам я не видел, занят был, а люди говорят, что полячишка, как получил на орехи, да грянулся оземь, так совсем сдурел и за нож схватился. Благо, тут появился их благородие господин околоточный надзиратель и безобразия прекратил.
— Ну, спаси тебя Бог, потешил ты меня сказочкой. Вот тебе еще на чай. — И Торопов сунул в услужливо подставленную руку горсть мелочи. «Лях, значит… пОляк…», — отметил он про себя.
Стоя на улице после сытного завтрака, Тёма вновь раскурил папиросу и принялся изучать место вчерашнего события. Сквозь витрину шляпного магазина было трудно что-либо разглядеть, хотя несколько раз угадывалось какое-то движение. Оставив удовлетворение своего любопытства на потом, Артём переключился на изучение окружающих.
Прежде всего, его интересовали горожане респектабельной внешности, а именно, их манера одеваться. Несмотря на довольно раннее время, народу на проспекте топталось довольно много. В гору, где располагался рынок, медленно, вразвалочку двигались телеги и подводы, везущие самые разнообразные товары: деревянные бочки, сено, поросят, мешки с зерном и мукой, другие грузы, что невозможно было рассмотреть. Вниз по улице же весь этот караван возвращался уже порожним, чтобы вновь нагрузиться на пристани у железного моста.
Среди всего этого сновали извозчики, то прижимаясь к бордюрам тротуара для посадки пассажиров, то вновь выходя на середину дороги, иногда рискуя столкнуться с такими же "бомбилами".
Мимо величаво прошагал двугорбый верблюд с притороченными рогожными мешками и седоком-«киргизцем» в рыжем малахае. От удивления Тёма чуть не выронил папиросу. Появления такого транспорта на Любинском проспекте он никак не ожидал. Для омича конца двадцатого верблюды на главной улице города никак не укладывались в сознании.
Проводив взглядом это чудо и докурив, он собрался направиться в сторону полицейского участка, что со слов мальчишки располагался на параллельной Грязному переулку улице с названием "Первый Взвоз", но взор его упёрся в вывеску с надписью "Аптека".
"А ведь Славка после драки целеньким не выйдет. Да и вообще, надо бы аптечку собрать, прежде чем на войну итить." — Последнее словцо он уже неоднократно слышал, и вот теперь оно прочно обосновалось в его лексиконе. Колокольчик на двери мелодично звякнул, приветствуя нового посетителя.
— Чего угодно-с? — Фармацевт в старинном халате с воротником-стойкой, завязками позади и белой шапочке напомнил Доктора Айболита, каким его рисовали в детских книжках.
— Мне бы пару бинтов, спирт… — Торопов запнулся, соображая, существуют ли уже зелёнка и йод. Не найдя ответа, завершил список. — И, пожалуй, всё.
— Если господин собирается обрабатывать раны, могу предложить раствор йода.
— Давайте, — обрадовался покупатель.
— Дорого-с! — счел нужным предупредить клиента Айболит.
— Ничего страшного.
«Страшного. Чертовски страшного» — пронеслось в голове Артёма. Идея пришла сама собой.
— Будьте любезны, ещё серной мази.
Пока аптекарь упаковывал товар и отсчитывал сдачу, бывший прапорщик успел прочитать немного латинских надписей на банках за прилавком. Среди различных склянок, мензурок и стеклянных банок, красовались сосуды с сушёной коноплёй и мышьяком.
"Весело же тут живётся, — подумалось ему. — В нашем времени этого «торговца белой смертью» лет на двадцать бы прикрыли, к бабке не ходи. Вот интересно, что они используют в качестве обезболивающего?"
— Вот ещё что, любезнейший, мой брат с коня упал. Сломал руку. Так теперь всё жалуется, что спать не может. — Артём пытался изобразить простачка. — Ужо так ночами стонет — прям сердце кровью обливается. Дохтур приходил, лекарство выписал. А я вот рецепт то дома и запамятовал. Может, знаете, чем болезному помочь?
— Да, конечно. — Аптекарь был совершенно невозмутим. — Вот. Возьмите. На ночь давайте строго по одному порошку. Небольше.
— Дай Бог Вам здравия. — Тёма взял бумажный пакетик с лекарством и, расплатившись, вышел на проспект. Взглянув на чётко выведенные чернилами латинские буквы на пакетике, он просто обалдел. Это был морфий, небольшими дозами расфасованный в пять маленьких саше. Засунув всё в вещмешок, Артём направился в сторону третьего полицейского участка и вскоре уже был на месте.
Обойдя вокруг двухэтажного кирпичного здания, Торопов сделал вывод, что арестантов держали в подвале, поскольку лишь подвальные окна были забраны добротными железными решётками. Это ставило жирный крест на идее прямого нападения, поскольку требовало не меньше отделения автоматчиков и одного гранатомётчика. Ну, или одного БТРа…
Идея поджечь соседнее деревянное строение выглядела всё же более реалистичной. По крайней мере, как запасной вариант. При этом нерешённой оставалась проблема неведения относительно места, где сейчас находился Славка. Не будешь же, в самом деле, поочерёдно рвать решётки подвальных окон при помощи конной тяги, пока вокруг все будут бегать и тушить пожар.
Тёма прыснул, представив это действие в виде убыстренного старинного чёрно-белого фильма. «Значит, нужно сделать так, чтобы Славка оказался на улице. А там ужо — хоть трава не расти… Может, просто вырубить часового, взять ключи и открыть все камеры? Но не ясно, сколько всего полицейских в участке. А если к тому же мочить всех напропалую, то на выстрелы стопроцентно подтянется кавалерия. Нет, одному тут делать нечего.
Но уточнить местоположение Хворостинина всё же стоит попробовать. Нужна разведка. Из местных, кто точно не привлечёт к себе внимания, но всё высмотрит и доложит. Егор как нельзя лучше подходил на эту роль. Тем более, что другие варианты в условиях цейтнота Артёму в голову не приходили. И он немедля направился в сторону Базарной площади…
Издали заметив бойко торговавшего свежей прессой мальчишку, Артём, как бы мимоходом покупая газету, негромко спросил:
— Узнаёшь ли меня?
— Как не узнать то? Давеча же виделись. — Удивлённо вскинул брови Егор.
—Это хорошо. Есть дело для тебя, малец. Выгодное. Ты хорошо ли запомнил того господина, что послал тебя ко мне? Если увидишь его, то сможешь узнать?
— Да. — Ответил мальчонка с недоверием. — А к чему это?
— Не боись. Нужно узнать, в какой камере полицейского участка он сейчас находится. Я, как понимаешь, ходить вокруг и заглядывать в окна не могу. А для вас — пацанов — это обычное дело. Ведь так?
— Ну, да… — Егор несколько смутился, видимо, вспомнив что-то.
— Так вот. Ещё надо проследить, чтобы его не вывезли из участка куда-нибудь.
— А если…
— А если повезут, то узнать, куда, и немедленно мне доложить. Это очень важно. С оплатой не обижу, сам знаешь. Вот сколько ты в день зарабатываешь?
— Иногда и целковый бывает. — Важно соврал Егор.
Артём улыбнулся.
— Ну, целковый так целковый. — Сказал он, отсчитывая рубль мелочью. — Если справишься — получишь ещё. Адрес мой знаешь, будут новости — прямиком ко мне беги. Даже если ничего не разведаешь, все равно завтра с утра жду тебя с докладом. Понял?
— Как не понять, — глаза мальчишки загорелись охотничьим азартом. Детям, даже таким серьезным и рано повзрослевшим, все в игру, а тут наклевывалась настоящая детективная история…
— А пока покажи-ка мне, братец, того Яшку-голубчика.
— Так нету его пока. — Сказал Егор, оглядевшись. — Он вон там, на горе всегда стоит. Ближе всех к рынку.
— Ну что ж, — задумчиво оглядываясь, сказал Артём, — Тогда придётся подождать. Я вон там, на лавочке газету почитаю, а как только Яшка тут появится, ты мне дай знать. Заодно и газеты свои продашь — ещё денег заработаешь.
— Дядя Бекетов, а табачком не поделитесь? А то у меня кончились, а подымить страсть как охота. А пуще того хочется вашего высшего сорта спробовать.
Торопов хмыкнул, оценив про себя наблюдательность мальчишки, достал из пачки одну папиросу и протянул Егору. Тот ловко прикурил, чиркнув дымной фосфорной спичкой и с наслаждением затянулся.
— Что, нравится?
— Не то слово, вещь!
— А не мал ты для курева? Детям вредно — можешь не вырасти.
— А, всё одно. Так хоть какая радость в жизни.
— Философ, блин… Ну, смотри сам. Газетами давно торгуешь? — Тёма тоже закурил. Прищурив глаз от попавшего дыма и, покачав головой, сунул пачку в карман.
— Почти год. — Многозначительно произнёс Егор.
— А грамотой владеешь?
— А как иначе то? Вот гляну, чего прописано, и кричу, мол, так и так. Да и считать деньги завсегда надобно. Ведь смотрят, что я маленький — так и норовят вместо копейки полушку сунуть.
— Как же выучился? В школе, небось? — Артёму нравились рассудительность и смекалистость пацана. Он решил использовать его, разумеется, не бесплатно, в качестве дополнительных глаз и ушей.
— Неее, на школу денег нет. Да и времени. Самоуком освоил.
— Ишь ты, гляди, какой головастый. Надо бы тебе, братец, учиться дальше. Образование по нынешним временам — вещь наиполезнейшая. Глядишь, лет через десять-пятнадцать выйдет из тебя настоящий механик, а то бери выше — целый инженер. Будешь и делом интересным заниматься, и зарабатывать очень прилично.