— Да что вы? Шпионом? — Аркадий Фёдорович сочно и громко рассмеялся, едва не свалившись с лавки на грешную землю, так что Артему пришлось даже придержать его за плечо. — Нет, господин хороший, Вы точно не шпион. В крайнем случае, скрывающийся банковский служащий. Не иначе. Так что грим Вам точно не повредит. Однако, может, продолжим дальнейшую беседу в более уединённой обстановке? Знаете, иногда мне кажется, что за мной следят.
Последняя фраза была сказана почти шёпотом.
— Ну, хорошо, хорошо… Показывайте Вашу гримёрку.
— Грим-уборную, уважаемый. Грим-уборную.
Артём, ведомый нетвёрдо шагающим Аркадием Фёдоровичем, обогнул здание театра. Здесь располагалась дверь чёрного хода, которую актёр открыл с помощью ключа, извлечённого из-под отлива ближайшего окна.
Не прошло и часа, как Торопов уже шагал в сторону гостиницы, дымя на ходу папиросой. В его заплечном мешке прибавились пара накладных усов, борода, краска для волос, бутафорский монокль и седой парик, с которым нужно было ещё повозиться, приводя его в порядок. Карман же, напротив, полегчал на пять рублей. Мелочь кончилась, а за разменом бежать было несподручно.
Аркадий Фёдорович, должно быть, остался чрезвычайно доволен проведенной сделкой. Оказавшись в номере и сгрузив покупки на кровать, Артём, взглянув на часы, решил, что до вечера времени ещё достаточно. Поэтому, изучив купленную в книжной лавке карту Омска и окрестностей и что-то прикинув в уме, решил осмотреть предполагаемое место разговора. Выйдя на улицу, он засёк время и отправился к Омке. Дойдя до берега, он двинулся вверх по течению и шёл до тех пор, пока не достиг последней улицы.
Впереди раскинулись поля с остатками степного разнотравья, стогами сена и соломы, множество берёзовых и осиновых колков с начинавшими желтеть листьями. Повернув вдоль крайних домов и дойдя до перекрёстка, он выведал у местных пацанов и записал на листке бумаги название улиц "Солонцовая" и "Сыропятовская". От последней за город тянулась дорога в поля. По ней и пошёл наш первопроходец, подыскивая удобное место.
Через пару часов, найдя искомое и зарисовав в блокнот топографический эскиз местности, Торопов отправился в обратный путь вдоль берега. Когда он пришёл к полицейскому участку, часы показывали начало седьмого вечера. Запомнив время пути от «поляны убеждения» до «пункта назначения», он выполнил ещё одну немаловажную деталь плана — посетил магазин готовой одежды. И вовремя. К этому времени посетителей уже почти не было, и лавки начали закрываться.
Вспомнив, как выглядели богатеи на проспекте, он приобрёл добротный костюм с атласной жилеткой, в которой имелся карман для часов, шляпу-котелок и галстук. Получив коробки с одеждой и рассчитавшись, Тёма, торопливо и без остановок на перекур, вернулся в «Торговые номера».
Варвара Белозерова
Встав рано утром и умывшись, Варя, сидя перед зеркалом, привычно, долго и старательно расчесывала пышную гриву своих темных волос. Этот не лишенный торжественности и даже некой мистической силы ритуал с самого раннего детства сопровождал ее по жизни, оставаясь неизменным при любых обстоятельствах. Заодно она придирчиво и вдумчиво изучала собственное лицо, опасаясь обнаружить некий изъян и втайне от чужих глаз искренне любуясь собой.
Закончив с прической, она перешла к одеванию. В начале двадцатого века это был непростой и многоступенчатый процесс. Впрочем, нельзя не признать, что он заметно упростился в сравнении с прежними временами.
После недолгих раздумий Варвара выбрала из своего небогатого гардероба скромный, но элегантный, темно-синий «деловой» наряд. Не забыв надеть поверх блузки и предмет своей особой гордости — небольшой золотой значок-жетон на цепочке, врученный ей при выпуске из гимназии как одной из лучших и самых примерных учениц.
Есть ей не хотелось совершенно, видимо, сказывалось волнение. Так что, несмотря на ворчание матери, она ушла, даже не выпив ароматного кофе, заботливо сваренного для нее Еленой Георгиевной.
— Мамочка, потом. Всё потом. Вот вернусь, и мы обязательно с тобой позавтракаем, — жизнерадостно улыбаясь, на прощание пообещала расстроенной матери Варя.
Погода в начале сентября стояла в том году прекрасная. Солнечно, не жарко, легкий ветерок освежал и разгонял мошкару. Дожди случались не часто, так что больших луж и грязи на омских улицах почти не оставляли, а уж по тротуарам и вовсе можно было пройтись, не запачкав обувь.
Варвара шла собранная и готовая действовать. Мысленно она многократно проговаривала заготовленную короткую речь, не находя в ней изъянов. «К моим доводам обязательно должны прислушаться! Люди нужны всегда. Найдется место и еще для одного человека. Чем я уступлю иным прочим?»
Дорога до Переселенческого правления на Костельной — совсем не долгая. Только успел выйти из дому и вот, пожалуйте, добрался до места.
Поднявшись на второй этаж, она прямиком прошла к знакомому по прошлому кабинету. Когда-то там трудился и ее отец. Негромко постучав, она приоткрыла дверь и уверенно вошла, озаряя мир легкой, едва ощутимой, но такой теплой улыбкой. Сразу заприметив сидящего в дальнем углу за своим столом коллежского асессора Минеева.
Тот, в свою очередь, увидев идущую прямиком к нему барышню, быстро сообразил, кто перед ним. Задача, в сущности, для опытного и наблюдательного человека, коим без сомнения являлся опытный чиновник, не сложная. К тому же, сочетание широко распахнутых ярко-синих глаз, темных волос и такого знакомого выражения решительности на лице — встречаешь нечасто.
— Леонид Федорович, здравствуйте, я к вам по делу. Сможете уделить мне несколько минут?
— Проходите, Варвара Дмитриевна, я вас сразу узнал, хоть и давно не виделись. Вы так напомнили мне Дмитрия Сергеевича, светлая ему память. Присаживайтесь, присаживайтесь. Позвольте полюбопытствовать, что привело вас в наши палестины? — Варя отметила про себя, что сам Минеев мало изменился за прошедшие годы. Все тот же представительного вида невысокий худощавый господин, с короткой седоватой бородкой клинышком и аккуратными усами. Смотрел он, подслеповато щурясь, поверх золотистой оправы очков, отчего взгляд его обманчиво казался несколько безвольным и беспомощным.
— Благодарю. Приятно, что вы помните меня, — Варя села на стул, аккуратно расправила складки юбки и, без стеснения глядя прямо в глаза собеседника, без долгих вступлений и обиняков заявила, — Леонид Федорович, мне до чрезвычайности требуется устроиться на службу. Я с золотой медалью окончила Омскую Первую женскую гимназию, умею быстро печатать на пишущей машинке. И очень прошу вас посодействовать получению места. Готова на самую трудную работу.
— Милейшая Варвара Дмитриевна. Ваш батюшка всегда очень гордился вами. Рад, что вы целиком оправдываете его ожидания и надежды. Не могу высказать, как бы мне хотелось помочь. Но ничего не могу поделать, — с видимым огорчением ответил после короткого молчания Минеев, осторожно любуясь красотой девушки. — Все штаты заполнены. Буквально на днях взяли двух новых сотрудников. Дальнейшего расширения не предвидится в этом году так уж точно, но если вакансия появится, я первым делом напомню о вас.
— Очень жаль, — расстроенно протянула Варя, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции. — Я была уверена, что все получится… Так хотелось служить именно здесь…
— Как я вас понимаю. И ведь нужны люди! — Принялся негромко увещевать и успокаивать ее бюрократ, опасаясь увидеть в глазах девушки непрошенные и совсем ненужные слезы. — Мы регулярно направляем запросы на расширение штатов, но воз и ныне там. А между тем переселенцы, прибывая с семьями и скарбом на станции Великой Сибирской дороги, попадают в затруднительные обстоятельства именно из-за нехватки сотрудников. — Сев на любимого конька и поминутно разгорячаясь, продолжил вещать он. — Их сплошь и рядом обманывают недобросовестные посредники. Вернее сказать, мошенники, которые лишь обещают помощи в обращении к нам же. А сами просто обирают крестьян. Мы же завалены работой так, что и голову некогда поднять, не то чтобы устроить конторы на местах и напрямую готовить документы для всех желающих. Это совершенно возмутительно! Эти бессовестные проходимцы грабят и без того бедный народ. Обманом вытягивая из них плату за пустые обещания.
— Понимаю, Леонид Федорович. — Настроение у Вари ухнуло вниз. Она с трудом понимала рассуждения заведующего технической частью и, по правде, не особо вслушивалась в них, сохраняя заинтересованное выражение лица лишь из чувства такта. На деле же просто терпеливо дожидалась возможности встать и уйти.
— Именно так! Об этом я и писал его высокопревосходительству в докладной записке. Но средств пока на мой проект в казне нет. Может быть, на следующий год?
— Очень надеюсь, что так и будет. Что ж, не смею вас задерживать, до свидания. — Варя поднялась и, после короткого поклона вставшего вслед за ней чиновника, качнула головой разом в адрес всех остальных сотрудников, находящихся в помещении, и вышла.
И даже не заметила, что все время их короткого разговора в зале не скрипело ни одно перо, не велись разговоры, не стучала пишущая машинка. Все как завороженные смотрели на словно сошедшую с небес красавицу.
Чиновник, проводив взглядом дочь своего погибшего товарища, задумался. Он отлично помнил обстоятельства убийства Дмитрия Белозерова, его безоглядную храбрость и решимость. Те же качества сейчас отметил Минеев и в девушке. Ему искренне хотелось поддержать дочь своего товарища, но чем? Как?
Не без раздражения глядя на ожидающих свою очередь стремительно богатеющих «коммерсантов», у которых от месяца к месяцу прибавлялся достаток, появлялись все более роскошные экипажи, строились дома, прибавлялось толщины золотых часовых цепочек, он хотел уже позвать одного из посредников-просителей к столу, как в голову ему пришла мысль… И она показалась Минееву столь уместной и логичной, что потребовала немедленных действий. Он только задал себе короткий вопрос: «А осилит Варвара такой груз? Не слишком ли она юна и наивна?», но затем, отбросив сомнения, поднялся и почти бегом выскочил из кабинета.