Трофим вынул из кармана убитого купца бумажник и тут же, заметив жесткий взгляд главаря, отдал ему вслед за сумкой. Седой, спрятав кошелек за пазуху, глянул на часы, высчитывая время, и распорядился:
— Вы двое, — сказал он, обращаясь к Ваське и Грине, — Обойдите всех и выпотрошите из них всю желтуху*, часы, деньги и прочее барахло, да поторапливайтесь, времени в обрез! Три минуты!
— А что с Французом? — Трофим кивнул в сторону лежащего в луже собственной крови и покачивающегося в такт с вагоном тела застреленного подельника.
— Холодный. — Без тени эмоций жестко ответил Седой. — Не фортануло бродяге сегодня. Забудь и делай, что сказал.
*Желтуха — золото
Глава 19
08.09.1910 поздний вечер
Друзей отвлек громкий звук и крики, донесшиеся изнутри вагона. Следом за первым загремели новые!
— Выстрелы?! Чего там творится?
Оба осторожно приникли к дверному стеклу. Одного короткого взгляда, брошенного внутрь вагона, хватило каждому из друзей, чтобы ухватить суть происходящего.
— Бандиты! Седой и второй тоже с ним! Грабят! — Горячо зашептал другу Артем. — Ты ж говорил, что видел его! Надо было сразу соскакивать нафик с этого паровоза!
— Завалили того носатого, который с нами рядом сидел. — Осторожно заглянув внутрь вагона, сообщил Вяче.
— Лезть не будем. Убьют. — Под грохот выстрелов жестко отрезал Тёма. — Лучше бы вообще спрыгнуть… — протянул он задумчиво.
Геройствовать всегда трезвомыслящему отставному прапору российской армии совершенно не хотелось.
— Не реал. Скорость приличная. Не меньше двадцати кэмэ. Руки-ноги, а то и шеи поломаем, в потемках на ходу прыгая… — Возразил Хворостинин, посмотрев на проносящиеся мимо темные, поросшие густым кустарником овраги.
— На крышу залезть? Не вариант. Она округлая и покатая, поручней нет, дым от трубы опять же, на рельсах сильно качает, еще слетим, тогда точно костей не соберём. — Отмёл Торопов последний вариант.
— Это что за везение такое запредельное! Елки палки! — почти с тоской выдохнул Вяче. Как бы ни был он буен и склонен к разного рода рискованным авантюрам, но даже для него это было уже немного чересчур. И все же волна адреналина, прокатившись по венам, сделала свое дело.
Друзья успели не только переговорить в потемках. Они, не сговариваясь, сразу принялись вооружаться. Вяче достал из кармана маузер, снял его с предохранителя и дослал патрон в ствол.
— Слышь, Тёма. Драться так драться. Пусть они сегодня сдохнут, а не мы. У нас преимущество. Сунутся — получат, по самое не балуйся.
— Алягер ком лягер, ёпта. — Согласно кивнув, твердо отозвался напарник, аккуратно вытягивая из сидора малую саперную лопатку.
Вяче сразу полегчало. То, что друг, отбросив сомнения, выказал готовность сражаться, кардинально повышало шансы их боевой команды. Попаданцы замерли, присев и прижавшись к внутренней стене по обе стороны двери, ведущей в вагон, дожидаясь развития событий.
— Подождем, глядишь, они уйдут с другой площадки — откуда и явились. — Вполголоса, чтобы друг расслышал сквозь грохот поезда, то ли озвучил свою надежду, то ли предположение Торопов.
— Лады. Стоим, ждем. — Откликнулся Вяче.
Выстрелы стихли, настала особенно томительная тишина на фоне неумолчного перестука колес. Напряжение мгновенно у обоих взвинтилось до предела. «Не ходите сюда, не ходите», — безмолвно твердил Артем как отворотный заговор. Внезапно дверь, ведущая на заднюю площадку, распахнулась, и в проеме возникла темная фигура, держа перед собой пистолет. Бандит, резко перешедший из относительно освещенного пространства вагона в полную темень площадки, шагнул через порог, моргая и пытаясь разглядеть хоть что-то.
Время вышло. Настала пора действовать. Артем, ухватив лопатку двумя руками на одном выдохе, коротко и резко, с оттягом, рубанул по правой кисти грабителя, разом перерубив ему кости большого и указательного пальцев. Оружие в брызгах крови с железным лязгом упало вниз. Не прерывая движения, Артем возвратным взмахом вверх коротко ткнул острием эмэсэлки в подбородок противника, отбрасывая его назад, внутрь вагона.
Почти синхронно с ним действовал и Вяче. Как только друг нанес первый удар, он молниеносно разрядил треть магазина в грудь неприятеля. С перепуга и для надежности. Все же калибр не слишком внушает… Вот только эффект вышел куда серьезнее, чем Вяче ожидал.
Пока прошитое пулями насквозь мертвое тело, все еще по инерции медленно переступая ногами и пятясь, валилось спиной вперед на пол вагона, Хворостинин выглянул в дверной проем и открыл огонь по ближайшему от него бандиту. Им оказался Жиган.
Гриня за секунду до этого наклонился к очередному фраеру, забирая толстый бумажник. Распрямляясь, он услышал приглушенно-отрывистые и частые хлопки выстрелов. Сначала у Жигана мелькнула мыслишка, что это кто-то свой — из банды — решил поразвлечься или отыскал новую цель. Но потом с ужасом увидел лицо того самого непонятного типа, за которым только позавчера утром следил на базаре. И в руках он опять держал ствол. Вот только на этот раз стрелять он начал без промедления.
Первая же пуля угодила Жигану в грудь, немудрено, до цели Славке оставалось всего несколько метров. С такого расстояния даже при минимальном навыке, чтобы промазать, надо иметь особый талант или запредельно низкий уровень везения. А Вяче за годы тренировок накопил определенный опыт обращения с пистолетами и как раз малого калибра.
Так что из трех выпущенных пуль две нашли цель.
Тут уже в дело вступили пришедшие в себя, оставшиеся на ногах члены банды. Свинец часто зацокал по стене рядом с ним, засвистел в проеме двери, одна из пуль дернула полу куртки. И Вяче отскочил за укрытие, одновременно присев, чтобы уменьшить общий силуэт. Стенка переборки вагона ощетинилась, как ёж, острыми щепками, появившимися на местах многочисленных попаданий пуль, которые так и не смогли пробить насквозь толстые доски.
Успевший вооружиться трофейным револьвером Тёма, прямо с пола, снизу вверх, сам оставаясь почти невидим, точно и хладнокровно прицелившись, всадил пулю в ногу Васьки Банщика, который только что с азартом и яростью палил в Славку. Мелкий уголовник взвыл и повалился на ближайшее сиденье. Торопов, недолго думая, еще дважды выстрелил, на этот раз точно послав пулю в грудь противника, так что у того горлом хлынула кровь из пробитого легкого.
Разом поперхнувшись, Васька с ужасом посмотрел на огромное кровавое пятно у самого сердца. Оружие вывалилось из похолодевшей руки, он медленно сполз на колени, захрипел в предсмертной агонии и замер, завалившись мешком на испачканный кровью темный пол вагона.
Седой, сразу после начала пальбы, предпочел отступить к передней площадке и стрелял, прикрываясь стеной. Он видел, как один за другим гибнут члены его шайки. Левой главарь крепко сжимал ручку саквояжа с награбленными двадцатью тысячами. В правой у него был браунинг.
Ни ему, ни нашим героям не оставалось ни желания, ни возможности преодолеть разделяющее их пространство вагона и вступить в ближний бой, а обмениваться выстрелами на большом расстоянии да еще из укрытий — занятие, которым можно заниматься, пока не кончатся боеприпасы.
И все же Артему почти удалось справиться с этой задачей, прицелившись и выждав момент, когда противник на мгновенье появится в проеме, чтобы сделать очередной выстрел, он поймал его грудь на мушку и нажал спусковую скобу. Раздался сухой металлический щелчок и… ничего не произошло.
— Черт, патроны кончились! — Отскочив в сторону, раздраженно и разочарованно прорычал он, со злостью отбросив ни в чем неповинный и совершенно теперь бесполезный револьвер куда-то в проносящуюся мимо холодную черноту осенней сибирской ночи.
В это время состав начал, пыхтя перегретым паром и скрипя тормозами, замедлять ход, чтобы сделать остановку на площади Карлушки. Седой не стал медлить. Как только впереди показался освещенный редкими фонарями перрон, а ход поезда ощутимо замедлился, он спустился по ступеням и ловко соскочил на твердую землю, сразу же бросившись бежать.
В это время Славка, в азарте боя позабывший об осторожности, повторил маневр бандита, намереваясь подловить того на выходе, но чуть запоздал, впрочем, это не помешало ему начать стрелять по убегающему противнику. К сожалению, безрезультатно, тем более, что Седой, едва прогремел первый выстрел, обернулся на ходу и открыл огонь в ответ. Первая же пуля ударила в стену очень близко от головы Хворостинина, вынудив отшатнуться и упасть на закопченные шпалы и щебень железнодорожного пути, укрывшись за рельсом.
В этот самый момент, не терявший зря ни секунды безоружный Торопов, пробежав по полутемному салону, отыскал и поднял первый попавшийся пистолет. Им оказался ярко блестевший никелировкой Браунинг, принадлежавший охраннику купца. И точно, когда Седой на короткий миг остановился, отстреливаясь от Славки, Артем прицелился и выстрелил, не слишком удачно попав в левую руку противника.
Пуля пусть и не самого крупного калибра, угодила в предплечье, перебила кость, и, пройдя навылет, ушла глубоко в землю. От вспышки сильнейшей боли Седой почти лишился сознания и слепо, ничего не разбирая, бросился бежать прочь от яркого и предательского света уличных фонарей. Левая рука его бессильно болталась, причиняя каждым движением мучительную, пульсирующую боль. Саквояж упал на землю, забытый грабителем, который в ту секунду не был способен думать ни о чем, кроме спасения собственной жизни.
Торопов выстрелил еще дважды, но попасть больше не смог. Впрочем, его главной целью было вынудить врага отступать, а не продолжать перестрелку, ставя под угрозу жизни напарников. Убедившись, что бандит скрылся, он, прекратив бесполезную уже стрельбу, автоматически сунул пистолет в карман пиджака. Второй раз за вечер выбрасывать оружие было свыше его сил. Только теперь, в свете уличных фонарей, он заметил, что лежащий у его ног пожилой господин пусть и едва заметно, но дышит, несмотря на простреленную грудь.