— Но-о, пошла родимая!
Гнедая кобыла дернула хвостом, отгоняя редких по осени слепней, привычно навалилась грудью на скрепленные через хомут оглобли и колеса с тихим поскрипыванием сделали первый оборот. Несмотря на неказистость и скромные габариты, крестьянская лошадка оказалась крепкой и выносливой.
Она, не сбавляя шага, без особого труда одолела подъем на мост. Затем, бодро цокая подкованными копытами по брусчатке, двинулась, управляемая хозяином, по Дворцовой.
Здесь, в каменных подвальчиках лепились один к другому небольшие фруктовые лавки, в которых продавался золотой кишмиш, чернослив, курага и орехи. Ароматными грудами рдели алыми боками верненские* крупные яблоки. Первые лавки Славка благополучно миновал, но потом передумал.
Бросив мужику:
— Езжай дальше потихоньку, я догоню.
Сам стремительным носорогом сбежал по ступенькам вниз, в сумрачную прохладу сводчатого подвала. На табуретке посреди комнаты, перед широким прилавком, сидел на низкой табуретке одетый в меховую безрукавку средних лет худощавый татарин с черно-смоляной, короткой бородой. На бритой его макушке сияла золотым шитьем темно-синяя бархатная тюбетейка.
— Салам, уважаемый, а хороши ли яблочки?
— Вягаляйкемяссялам! Самые наилучшие, угощайтесь, эфендэ.*
— Не откажусь, — Вяче ухватил ароматный, яркий фрукт и, протерев о рукав, аппетитно вгрызся в сочную, хрусткую мякоть. — Вк-ку-сно, — почти промычал он, не прекращая жевать. — А дай-ка ты мне, братец, килограмма три, — заметив непонимающий взгляд торговца, попаданец поправился. — Штук двадцать накидай. И еще кишмиша фунт, и чернослива самого наилучшего фунт.
Получив все запрошенное, Вяче с полными руками покупок резво устремился вслед за успевшей почти скрыться из вида телегой. Возница, заметив нанимателя, со всех ног бегущего вслед, остановил лошадку. Тогда и Славка сбавил обороты. Сгрузив новые покупки у борта повозки, протянул возчику яблоко покрупнее.
— Вот держи, Ваня. Вкусные, зараза, и сочные — страсть. Угощайся.
Возчик рассыпался в благодарностях, словно «барин» совершил нечто выдающееся. От незаслуженной похвалы Славке даже стало не по себе.
На Атаманской, ведущей прямиком к парому на левый берег Иртыша, мощеная часть улицы заканчивалась. Но и по колдобинам гнедая тянула с прежней неутомимостью. Один за другим миновали стройную и строгую громаду Никольского казачьего собора и польский костел, из раскрытых дверей которого в этот предвечерний час доносились звуки органа и песнопений на древней латыни. Прошли стоящую в отдалении, но хорошо различимую мечеть с округлым куполом и минаретом. Муэдзин молчал, видно, не наступило еще время для призыва правоверных к молитве. Весь путь занял в итоге едва полчаса времени. В чем Вячеслав легко смог убедиться, не без удовольствия посмотрев на минутную стрелку недавно приобретенных часов.
Ко времени его прибытия, Артема нигде поблизости не наблюдалось. Логично предположив, что дел у того хватает, а значит, надо устраиваться с возможным комфортом. Потому для начала уговорился с возницей — что тот будет сидеть и ждать никуда, не отлучаясь, а сам прошел на вокзал, чтобы выпить горячего чая в буфете. От бутербродов и кулебяк он, скрепя сердце, отказался, твердо постановив сам себе, что ужинать они будут вместе.
Время от времени поглядывая на «ролексы» и всякий раз любуясь их сдержанно-изысканным обликом, Хворостинин здраво рассудил, что раз Артем задерживается, то запросто может не успеть прикупить угощение для соседей. Близился час закрытия лавок, и следовало поспешить.
«Заварка не пропадет, а баранки и калачи, если что, все одно съедим или соседским мальчишкам раздарим». Сказано-сделано. Фунт отборного байхового черного чая и ароматная связка свежих только утром испеченных баранок заняли свое место на телеге. Темнело. Солнце опустилось почти до края горизонта, расцветив редкие облака в пурпур и золото. Славка, успевший проголодаться, несмотря на съеденный обильный обед, не удержался, сорвал одну баранку и принялся с аппетитом жевать.
Потом, прикинув, что возможно друга придется ждать еще долго, купил у торговки кулек жареных семечек. Ими он опять щедро поделился с бывшим солдатом. Заранее прекращая вероятные отнекивания или, что еще хуже, долгие изъявления признательности «дембеля», коротко бросил: «Угощайся, боец». Вытянул из общей стопки первый том «Книги для купцов и приказчиков…» и, отойдя в сторонку, уселся на лавке, глядя на широкую предзакатную гладь родного Иртыша. Насмотревшись вдоволь, принялся за чтение. Текст, написанный живым, простым и понятным языком, присущим качественным произведениям той эпохи, неожиданно увлёк, и он даже не заметил, как пролетело время.
— Ты чего книжку читаешь, меломан что ли? — Голос Артема ворвался в мир официальной переписки и делового этикета как раз на правилах оформления векселей. — Совсем опух? Почему вы сидите ко мне спиной, когда я смотрю вам в лицо? Вот так и бывает. Спешишь, думаешь, что тебя уже потеряли в неведомых еб… далях. А они тут, видите ли, сидят, книжечки почитывают, семки лузгают и в ус не дуют. Караулы не выставлены, особо ценное имущество никто не охраняет. А вдруг, кто позарится на вверенную вам матчасть? Коварно умыкнет нажитое непосильным трудом?
— Тёма, я и не заметил. — Улыбнулся весело балагурящему другу Вяче. — Не дрейфь, пехота. Боец на посту стоит. Ну, или сидит. К слову, мужик реально только недавно с дембеля. Так что все в ажуре. — Заметив одобрительную ухмылку Тёмы, который опытным глазом быстро оценил подскочившего и вставшего по стойке смирно, при виде нового грозного начальства, возницу, Славка уже сам задал вопрос, — А ты почему так задержался? Смотри, последний паром уже начинает грузиться. И время, ого, уже седьмой час!
Торопов отмахнулся от вопросов Вяче, зато обратил внимание на часы.
— Ого, какие зачетные котлы у тебя нарисовались. Что за марка, не разгляжу никак?
— А там и не написано ничего на циферблате. Это ролексы серебряные. — С гордостью за удачную находку объяснил другу Хворостинин.
— Ну, круто, чё.
— Ладно, хватит базарить, пошли, закатим телеги на борт или без нас уйдут.
— Пусть только попробуют… я их тогда научу родину любить строго по уставу… Ведь что главное? В армии встают в шесть утра, независимо от времени суток. А первой любовью солдата должен стать устав, второй — старшина. Вывод понятен? Ша! Никто уже никуда не едет. Без нас — точно.
— Да, это я уже понял. На счёт раз — прыгаем, на счёт два — приземляемся. Глубинная армейская мудрость. Давай, лучше к делу. И, от винта, военный!
Загнав подводы на паром, друзья, как и в прошлый раз, отошли к фальшборту.
— Рассказывай, чего задержался, бродяга-приключенец?
— Давай с тебя начнем. — Развернул вопрос Артем. — Очень интересно, повстречал ты красу очей своих, Вареньку, как там бишь ее, Белову или…
— Белозерову. Запомни уже. Нет, не довелось. Она уволилась или ее уволили на следующий день.
— Будешь искать? — Без следа от недавнего хохмачества, серьезно спросил друга Торопов.
— Обязательно. Но немного погодя. Надо делами заняться. Дом обустроить. Работу найти. Подготовиться основательно. Девушка она благородная, как бы не напортачить. Век потом себе не прощу.
— Это ты разумно рассудил. Одобряю. Я смотрю, покупок набралось, будь здоров.
— Есть такое дело. А как твои успехи?
— Да как сказать… Время даром не терял. Это точно. Сначала я… нет, отставить. Докладываю строго по пунктам. Вот, у меня и бумажка с планом имеется. — Артем вытащил из кармана мятый листок, густо исчерканный карандашом.
— Мотоцикл — запрос по телеграфу отправил.
— Подожди, а подробности? ТТХ, комплектность, цвет ну и чего там еще?
— Экий ты прыткий. Сначала надо получить ответ, а это сутки, не меньше. Им же не прямо в контору телеграмма приходит. Ее должны доставить с почты, они напишут ответ, потом его принесут опять на телеграф, отстучат в Омск. А только потом мы придем и заберем, — просветил друга Артем.
— Не быстрая история, чего уж… Пусть так…
— Разрешите продолжать?
— Валяй.
— Скупил инструмента полный ящик. На все случаи жизни. А заодно разузнал, каковы здешние технические возможности в части поставок оборудования. Взял каталоги, пару книг по технике и электрике. Изучу и докупим.
— Разумно.
— Так точно. Теперь главное. По телефонисткам.
— Не понял… — удивленно приподнял Славка брови, — ты хотел сказать, по телефону?
— Можно и так сформулировать, но я лично в телефонистках больше заинтересован. Доложу тебе, красотки прям на подбор. Одна другой фигуристей и румяней. Спортсменки натуральные. Разве что не комсомолки, а так полный комплект. И не дуры. Потому как технически подкованные. Я так думаю. — Тёма изобразил Мимино. — Опять же воспитанные, вежливые. Абы куда не пошлют. Ты им «Алле, барышня». А они в ответ: «Доброе утро, чем я могу вам помочь? Какой номер вам нужен? Повторите, будьте добры». Ну, и далее по списку. Полный орднунг, одним словом.
— Хорош балагурить. Выкладывай, чего придумал.
— Что не заинтересовал я тебя барышнями-телефонистками? Зря. Но раз не про них, то есть тема. Заявился я на телеграф, начал карябать текст… Короче, едва не спалился. Ну, думаю, далеко мы так не уедем. Пока освоим столетней давности чистописание — устанем. А по части устной речи все много проще. Вывод. Надо завести собственную телефонную линию связи.
— Разумно. И что, есть шансы? Выяснил? Помнится, читал, что очень дорогое это удовольствие в те годы.
— А мы не настолько богаты, чтобы покупать дешёвые вещи! — Картинно заявил Тёма. — В общем, светит нам пока лишь телефон от железнодорожного ведомства. Ибо кабелей до Ново-Омска не проложено. Получилось у меня пообщаться с местным владельцем телефонной компании. Появилась пара идей и по прокладке кабелей, и по АТС.
— А вот с этого места поподробнее. — Славка заинтересовался новой темой.
— Назначили с ним встречу на завтра. Я тут уже кое-что нарыл, но пока всей картинки не сложилось. Там много всяких технических тонкостей. Надо думать. И желательно с карандашом и бумагой. Так что обсудим это позже. За чаем. И вообще, засиделись мы тут. Пора грузиться, а то ночер уже скоро.