Последние слова Славки пришлись Ивану Павловичу весьма не по вкусу. Он нахмурился и тяжело посмотрел на гостей.
— Эдак дела не делаются, господа. Ронять цены — куда годится?
— Даже снизив тарифы, мы за счет увеличения трафика — времени разговоров — получим дополнительную прибыль. Это простейшая математика. Есть и другой путь. Мы можем открыть в Омске собственную телефонную контору и предложить действующим абонентам наши условия. Качество выше, ценник ниже.
Кравцев уже хотел взорваться криком и выгнать наглецов, посмевших угрожать ему в его собственном доме, он даже чуть привстал с кресла, облокотившись на стол сжатыми в кулаки руками. Но, натолкнувшись на спокойные, уверенные взгляды друзей, в которых скорее читалось любопытство и некоторое заведомое превосходство, вдруг сник, тяжело осел обратно, расстегнув ворот рубашки. Перспектива жесткой конкурентной борьбы отнюдь не прельщали инженера. От переживаний он ощутил слабость, побледнел, ему стало дурно, в боку закололо.
— Вам плохо? Возможно, вам следует принять лекарство? Или выпить воды? — словно сквозь вату донесся до Ивана Павловича голос одного из гостей — рослого светловолосого крепыша с удивительно нахальным лицом.
— Позовите Глашу, — прошептал он.
Вскоре в кабинет едва не рысью влетела перепуганная прислуга. Она принялась хлопотать вокруг хозяина, поминутно ойкая, почему-то икая и всякий раз мелко крестясь.
— Вижу, что вы сейчас не сможете продолжить наш разговор, Иван Павлович. Давайте условимся встретиться в понедельник. Вы хорошенько все обдумайте. Мы со своей стороны готовы гарантировать, что прибыль ваша останется прежней, и даже будет ежегодно расти без всяких новых вложений. Готовы даже взять управление конторой на себя, избавив Вас от лишних хлопот. Всего наилучшего.
Кравцев лишь обессиленно качнул ладонью в ответ и прикрыл глаза.
— Ты чуть не убил деда. — Констатировал Артем, выходя на крыльцо и закуривая.
— Ничего, буржуи люди крепкие. Оклемается. — Со спокойствием сфинкса произнёс Славка. — А если и нет — нам проще.
— Понятно… Знаешь, Хворостинин, ты тоже буржуй. И еще какой. «Акула капитализма». — То ли с осуждением, то ли с восхищением отметил Торопов.
Они молча постояли у мотоцикла, мысленно переваривая итоги переговоров.
— День уже как бы и на исходе. Если мы не поспешим, то опять окажемся в пролёте с покупками. — Заметил Артем, втирая каблуком ещё дымящийся бычок в дорожную пыль.
— Тут ты прав. Пока то, да се, время пролетело, — согласно мотнул головой Хворостинин. Бросив взгляд на левое запястье, где часовая стрелка уже показывала половину пятого. — Рвем когти в центр, покупать продукты и посуду. В темпе ритма. Мы же еще мяса на шашлык хотели раздобыть, — вспомнилось ему.
— Давай, жми, а то мясо на базаре протухнет, — хмыкнул герой-механик, к которому стремительно возвращалось привычное ироничное настроение.
«Триумф» взревев мотором, покатил по дороге в сторону города.
Снова проехав по Капцевича и оказавшись спустя полчаса поблизости от Драмтеатра, друзья прямиком направились на базарную площадь. Артем сходу нанял телегу для доставки закупок до дома, а Вяче, толкая «Родстер», пошел в торговые ряды. Начало осени — благодатное время в Сибири. Всё есть и всего много.
Но начали они все же с приобретения необходимого инвентаря. Кастрюли, сковороды, медные чайник и кофейник, тарелки, чашки, вилки-ложки и еще много всякого. Пока не начнешь сам обустраиваться на новом месте и не догадаешься, сколько же всего необходимо для комфортного быта.
Раскидавшись с «тем, из чего есть», друзья перешли к покупке «того, что есть». И первым делом приобрели ящик бутылочного пива.
— Я уже проголодался, если честно. Давай закусок наберем. Доедем домой — сразу бахнем пивка и зажуем чем-нибудь, вроде этого балычка. — Ткнул пальцем Артем в янтарно-красный вяленый пласт рыбы.
— Можно чесночной колбаски колечко взять. Вроде свежак, — принюхавшись к аромату продукта, заключил Вяче, — должна отлично зайти, а если и протухнет — не страшно, соседские собаки махом сожрут. Всё одно стоит гроши. И еще сальца соленого шмат — с ним точно будет порядок. — Внес он свой вклад в подготовку намечающегося сабантуя. — Кусок твердого сыра бы еще найти и вообще будет отлично.
Приобрели они овощей и два ведра молодой картошки с тончайшей, невесомой кожурой. Почти бесплатно.
Добравшись до «мясных» рядов, они увидели целую череду примостившихся с краю казахов-киргизцев. Облаченные, несмотря на теплую погоду, в грязные ватные халаты, остроносые сапоги и разноцветные малахаи, отделанные рыжим лисьим мехом, кочевники, усевшись по двое-трое на разостланных по земле кошмах, с видимым равнодушием созерцали, щуря и без того узкие глаза, кипящую вокруг жизнь, попивая горячий зеленый чай из расписных пиал. Их темные, обветренные лица лоснились от жира и пота. С высоких, древних как сама степь, двухколесных арб степняки продавали кумыс, говядину, конину и баранину. Позади них флегматично перекатывали жвачку двугорбые мохнатые верблюды, дожидаясь часа, когда их снова поставят в упряжку и погонят обратно в родную, привольную степь.
За спинами мужей молчаливо и смирно стояли их жены в зеленых, фиолетовых крытых бархатом длиннополых нарядах, в отороченных бобровым мехом шапочках, украшенных по степной моде бисером и высокими султанчиками из перьев журавля или цапли-красавки.
Поблизости от них стояли у своих подвод усатые, облаченные в свитки малороссы — недавние переселенцы в Сибирь, плотно расселившиеся по всему югу Омского уезда.
Еще дальше, занимая центральную часть рядов, разместились сибирские старожилы и переселенцы-великороссы — все как на подбор бородатые, в разномастных колпаках и картузах, в крепких смазных сапогах.
Покупка трех фунтов свиной шеи для запланированного шашлыка вылилась в настоящий квест, хоть и обошлась в смешные сорок копеек. Друзьям пришлось изрядно помучиться. Мясо на базаре, само по себе, безусловно, свежее, почти парное, но хранилось торгующими им крестьянами на телегах в совершенно антисанитарных условиях. Прикрывали его замызганные рогожки, вокруг вились полчища жирных зеленых мух, на кусках иногда попадались следы грязных пальцев. Всюду пыль, мусор и никаких клейм ветеринаров.
Друзьям пришлось долго бродить между телегами, пока они не отыскали продавца, чей товар удовлетворил высокие эстетические и органолептические запросы обоих. Облегченно выдохнув, Славка выбрал кусок весом в пару килограмм и сказал:
— Думаю, нам столько хватит. Даже с запасом.
— Наверняка. — Одобрил вывод товарища Тёма. — Надо еще всякой травы, лука с чесноком взять. И для маринада, и просто для еды.
— Слушай, мясо есть, а шампуров нет. И не видел нигде ничего похожего.
— Не грей себе голову. Эта проблема решаемая. Доверься специалисту.
— Что, опять будем в глине запекать? — Славке видимо не очень понравился памятный обоим первый обед в этом мире.
— Не, на этот раз всё будет более технологично. Только надо заехать в лавку к Нольте. Я там видел бухту телефонного провода. Для нас это самое то. — В глазах Артёма появились искорки изобретательства. Вяче, предчувствуя подвох, немного скис. В его понимании телефонный провод — это то, чем домашний телефонный аппарат соединялся с городской сетью. А потому, возможность применения этого тонюсенького провода в качестве шампуров без переплавки и повторной протяжки в виде прутков с затратой огромного количества времени, казалась ему призрачной и даже слегка абсурдной.
— Надеюсь, мартеновскую печь строить не придётся? — Саркастически отозвался он.
— Усё будет в лучшем виде. Без шуму и пыли. — Подражая персонажу «Бриллиантовой руки» усмехнулся в ответ «технический специалист».
Для окончательного на сегодня закрытия продуктового вопроса, приятели заглянули в одну из многочисленных лавок, занимающихся продажей вин, гастрономии и колониальными товарами в пристройках у здания театра. Славка не стал долго рассуждать и выбирать, а просто набрал самой очевидной классики, сделав упор на красное.
Набрал ящик великих вин Помроля — «Лафит», «Марго» старых урожаев и пару бутылок помоложе. К ним вдогонку пошел и «Сен-Жульен». Дополнили картину волшебные пино нуары из славного Кот-д-Ора — Золотого Кряжа. Еще один ящик на этот раз «Бургонского Нюи» и великого «Шамбертена». Итого «ла белле франс» обошлась почти в сорок рублей.
— А не много ли мы на себя берём, дорогой мой человек? — С сомнением задал риторический вопрос Тёма, оглядывая стремительно наполняющийся бутылками ящики.
— Тёмыч, ну ты же взрослый. В курсе, что «сколько водки не бери — всё равно два раза бегать». А тут через речку. Тем более далеко. — Отшутился Вяче.
Дальше пошло легче и много дешевле. Взяв на пробу по одной бутылке несколько видов отечественных и значительно более доступных по ценам красных натуральных вин, как значилось на этикетках. «Бордо Старое Крымское», «Бордо Южного берега Крыма». Подумав, купил «Кахетинского» от трех разных производителей.
Не обошел он вниманием и испанский херес олоросо, и темную пузатую бутылку ординарного портвейна с надписью на этикетке «Porto Tawny» прямиком из Португалии.
Единственное белое, от покупки которого не удержался — легендарный и эгалитарный рейнский рислинг с не выговариваемым названием «Рюдесгемейер», зато и стоил он дороже всех!
Итого счет составил астрономическую для многих в то время сумму — почти шестьдесят рублей.
— Пока достаточно. Крепкого — коньяк, водку, ром и всякие виски в другой раз возьмем. А то сопьемся совсем. Надо только еще штопор взять и несколько винных бокалов и рюмок.
— Да, напробуемся мы сегодня. А чего ты шипучки никакой не прихватил? Ну, этой, которая к дичи…
— А зачем? Игристое все равно надо холодной пить, а что у нас с ледником я даже не знаю. Теплым его употреблять — только портить.
— Понятно. Хотя, помнится, когда мы выбирались на остров отдохнуть, то пиво и шампусик просто в речку в авоське складывали. Охлаждалось — только в путь. К слову да, надо будет глянуть, что там со льдом в подвале.