Дальше все произошло просто и наглядно и завершилось полным триумфом нашего наездника. Он сел в седло и хорошо разогнавшись, отъехал вверх по улице, затем сделал разворот, ускоренно заработал педалями и набрав ход, отпустил руль. Прокатившись перед рукоплещущими зрительницами под крики браво и бис, провернул еще пару незамысловатых трюков и лихо затормозив, соскочил с седла прямо перед сестрами.
— Что ж, отзываю и аннулирую свои сомнения, — улыбаясь, воскликнула Таня.
Глядя Татьяне прямо в глаза, Славка со всей возможной серьезностью сказал:
— Мы с братом стараемся говорить только правду. Так нас воспитали родители. Такие мы есть. Не святые, но и не пустобрехи.
— Рада, что вашему слову можно верить. — И Татьяна протянула ему руку, которую он в ответ аккуратно обхватил своей лапой. Это рукопожатие стало и для них двоих, и для всей четверки, включая Сашу и Артема своего рода рукобитием, сделкой, заключенной в этот момент прямо у крыльца дома Серена Рандрупа под светлым сентябрьским небом. И все они это явственно ощутили. Всю особость произошедшего. Всю его значимость.
На Руси рукобитием заканчиваются переговоры. Оно равнозначно заключению договора и принятию взаимных условий и не важно продажа это или женитьба. И значит это простое на первый взгляд действие больше всякой бумаги с подписями и печатями, тем более, что происходит обычно при народе. Urbi et orbi — городу и миру — как метко сформулировали древние жители града на семи холмах. Вот и сейчас это рукопожатие стало фактом общественным ибо произошло прилюдно, перед всем городом.
Возникла недолгая пауза, которую никто не спешил прервать.
— Кхм, ну, мы, пожалуй, поедем уже. До свидания. — Немного смущенно и неловко пробормотал Вяче и, натянув на глаза консервы очков, крепко уселся в седло.
— До встречи. — донеслось сквозь грохот и рев двигателя до них ответ.
«Родстер», выбив колесами, облако пыли, рванул с места и покатил в сторону переправы.
Глава 13
Подъезжая к дому, друзья заметили сидящего на завалинке Мошкина.
— Смотри, кто к нам пожаловал. Интересно, чего ему надо?
— Скоро узнаем.
— Приветствую вас еще раз, Дмитрий Иванович, по какому поводу имеем счастье вас лицезреть? Впрочем, можете не отвечать. Давайте пройдем в нашу скромную хижину. И мы угостим вас чаем с шоколадными конфетами. Вы любите сладкое, господин Мошкин?
— Не особо.
— Ну, тогда можно обойтись и без него. Сейчас растопим самовар, проходите, садитесь.
Пока происходил этот короткий разговор, наши герои успели открыть ворота, закатить во двор «Триумф» и, поднявшись на крыльцо, открыть входную дверь. Оставалось пошире раскрыть занавески на окнах, пуская внутрь солнечный свет.
Пароходчик то и дело порывался что-то сказать, но Славка всякий раз останавливал его, молча указывая, на происходящие приготовления к скромному застолью.
И только когда все было готово, заварка запарилась, и перегретый до пара крутой кипяток брызжа и фыркая краном полился в стаканы, безжалостный Вяче наконец смилостивился.
— Вот теперь и поговорить можно. Слушаем вас.
— Господа, я все обдумал. Вы буквально выкручиваете руки, но поделом мне — несчастному погорельцу! Пожадничал со страховкой и вот теперь я банкрот!
— не могу с вами согласиться. Все же пароход вы можете и продать. Тогда долги закроете и выйдете честным человеком, пусть и нищим… — не удержался под конец от подколки Вяче.
— Нет, это не годится! Я не продам «Пионера»! Он мой!
Артем вопросительно приподнял бровь и, подперев кулаком, подбородок молча уставился на непрошенного гостя, всем видом говоря, заврались и запутались вы, батенька.
— То есть… постойте, это сложно. Я так ценю этот пароход… Но делать нечего. Я согласен на ваши условия, только если получу шестьдесят процентов! — смог все же оформить словесно свои требования коммерсант.
— Ну, это и обсуждать нечего. Наши условия могут меняться только в нашу выгоду. Так что если мы получим каждый по тридцать процентов, нас это устроит. Иначе — разговора не будет вовсе. И к слову, Дмитрий Иванович, это наша последняя беседа на сей предмет. Сейчас или сделка, или расходимся и забываем друг друга. Компроне? Вы поняли меня отчетливо?
— Черт! Черт! Черт!
— Не брызгайте слюной и не ругайтесь, я это не люблю. Вы в моем доме, и будьте любезны проявить несвойственные вам приличия… — ледяным тоном, мгновенно растеряв все шутливо-легкие интонации, припечатал оппонента Хворостинин.
Мошкин яростно уставился глаза в глаза на Славку в ответ, несколько томительных мгновений шла безмолвная борьба, казалось, еще миг и купец бросится на Вячеслава очертя голову. Но потом сник и словно сдулся. Пригорбившись и опустив голову, он тихо произнес:
— Я согласен. Пятьдесят на пятьдесят.
— Вроде бы только что звучало по тридцать нам и сорок вам. Но да бог с вами, мы же теперь партнеры, верно, Артем Александрович? Будем считать, что это наш вам подарок, Митрий Иваныч. И урок. На будущее. А теперь, когда все стало ясно, давайте обсудим детали ремонта.
Спустя несколько часов, проведя вечерний моцион и уже переодеваясь ко сну, Славка заметил:
— Темыч, ты хоть в курсе с кем недавно трындел и кто тебе работу предлагал?
Торопов пожал плечами и довольно легкомысленно ответил:
— Иностранец какой-то… Вроде завод у него есть.
— Для начала он консул Англии. Потом — крупнейший местный воротила рынка масла. Ну и еще много чем торгует. И да, у него завод — будущий наш Агрегатный.
— Который на Герцена?
— Он самый. Я знаешь чему рад? Что ты хотя бы им более продвинутые версии танка не слил в запале. Надо бы им намастырить такой танчик и продать бритишам их собственное убогое творение. Пусть мучаются и прут по тупиковому пути, как тебе идея?
— Стопудово. Только быстро не получится, тут надо реально разбираться и в железе все кубатурить.
— А мы и не спешим никуда. Ладно, давай уже спать.
Утро началось с забот. Первым делом они отправились на пароход, где провели без малого два часа, разбираясь в деталях ремонта. После этого друзья рванули в Омск, к адвокату Попову.
— Господа, я тщательно обдумал ваше непростое положение и готов предложить вам детальный план действий. Первое. Согласно российским законам из подданства выйти почти невозможно. И все, что вам требуется для установления личности это метрики. Я взял на себя смелость и связался со своим коллегой на Аляске, задав ему несколько вопросов. Итак, что мы теперь знаем? — Попов открыл папку и выложил на зеленое сукно стола лист международной телеграммы. — Достоверно известно, что десять лет назад сгорело здание деревянной церкви и миссии на полуострове Кенай. Тогда же были утеряны и приходские, иначе говоря, метрические книги. К тому времени священник тамошний уже ушел в мир иной, а нового не прислали. Это была, так сказать, преамбула, а теперь к сути. Есть возможность подготовить надежные метрики о вашем рождении, которые станут безусловно надежным основанием для получения иных документов. Имея в собственности дом и мотоцикл, счета в банках и заявив о создании собственной мастерской, вы, при незначительном с моей стороны участии в самой ближайшей перспективе полностью легализуетесь в Российской империи. Запишитесь разночинцами, при вашем образовании и средствах это самоочевидно. И будете благополучно проживать в Омске или любом ином городе Российской Империи.
— Это отличное предложение. Какие есть еще альтернативы?
— Мы можем заявить о потере метрик и запросить их восстановления. Но это потребует усилий и времени. Также мы можем подать прошение к губернатору на приобретение подданства. Это будет означать, что вы признаетесь лицами без гражданства. Согласно статьи 1538 Тома девятого Законы о состояниях общего Свода законов «О водворении в пределах Империи» вам могут выдать свидетельство о водворении и через пять лет или менее, в зависимости от полезности вашего пребывания в России, это решает министр внутренних дел лично, вы приобретете все права российских подданных. Этот вариант удобен тем, что вам не будет угрожать призыв в армию.
Вы можете первым делом заявить о своем желании выстроить в Омске механический завод. Если господин Рандруп и его супруга, также имеющая среди омских предпринимателей и купцов много старых знакомств, поручатся за вас, то вполне допускаю, вы получите личную аудиенцию и решение по вашему вопросу будет принято наискорейшим образом.
— Тоже отлично, а какие есть риски в этом случае?
— Риск один. Вас могут счесть неблагонадежными и попросту выдворить из страны, отказав в выдаче свидетельства о водворении. Но в сложившихся обстоятельствах, я оценил бы такую перспективу как маловероятную. Через полгода начало выставки и если вы успеете за это время подготовить какое-то изобретение, это, несомненно, послужит общей пользе. Да и попросту изгонять пришедший в страну капитал не в правилах российских властей.
— А сами вы, Константин Андреевич, что бы нам порекомендовали?
— Считаю, что первый вариант доставит вам меньше хлопот.
— А если нас начнут спрашивать почему не прошли таможню?
— У вас не было иных документов кроме метрик. Для совершеннолетних людей этого явно недостаточно. Но поскольку вы отказались от американского гражданства и не могли получить в САСШ паспорт, то и въехать в пределы империи законным образом не могли. Но поскольку вы являетесь природными подданными государей-императоров, то сие не столь и большой проступок. Напротив, мы будем упирать на ваши верноподданнические чувства и стремление во что бы то ни стало вернуться домой. К слову, и второй вариант не исключает вопроса о том, как вы оказались в Сибири. Вот только он для вас менее выгоден.
— Насколько надежными будут документы?
— Метрические выписки? Абсолютно надежные. Все будет совпадать. Мне лишь требуется получить от вас полные имена ваших родителей.