— Это что было? Не понял… — пробормотал он себе под нос, поежившись и передернув широкими плечами.
Добежав до печки, он прислонился к ней спиной и благостно расслабился от потока живительного тепла, исходящего от нее. «Хорошо-то как… Нет, сегодня я точно никуда не пойду. И не предлагайте. Ни за какие коврижки. Найду себе занятия дома».
Подкинув дров в зев печи, он оделся потеплее, укутался в мягкий плед и налив себе бокал арманьяка уселся за «Ундервуд», завалив широкий стол книгами, энциклопедиями и справочниками, которые они с Артемом успели в изобилии накупить за последние две недели. Дымка заинтересовавшись, устроился поблизости, наблюдая за действиями человека, но потом просто предпочел перебраться к Славке на колени и свернувшись клубком, тихонько заурчал под звонкий перестук пишмашинки.
Вот так, попивая время от времени потягивая ароматный, отдающий миндалем, ванилью и шоколадом выдержанный напиток, он и принялся бодро отбивать текст страницу за страницей. Под этот веселый перестук проснулся и разоспавшийся Артем.
— Это с чего такая активность по утрам? — ухмыльнувшись, поинтересовался он у Хворостинина.
— Дубак на улице. Так что утепляйся, если на двор пойдешь. Спешить особо некуда, лучше посидим дома, пока ветрюган стихнет до приемлемого. А то можно и поморозиться нафиг. Вот и Дымыч на улицу носа не показывает. К слову, надо докупить теплые вещи срочно. И для езды на мотоцикле специально снарягу на меху сконструировать. Куртку, штаны, боты, шлем и перчатки с крагами. Иначе можно про колеса забыть до весны.
— А ты чего ожидал? Вечного лета? В Сибири? Все строго по расписанию. Бабье дето давно прошло — тридцатое октября 1910 года на дворе. Скоро и зима начнется. Завтракать будешь или ты сегодня чисто на «подогреве»?
— Он еще спрашивает. Давай всего и побольше.
— Яичницу с беконом вашей светлости угодно-с?
— Шикарно. Давай по три яйца каждому. А что у нас с хлебом?
— Есть немного. Позавчера купил пару буханок, должно было остаться.
— Не факт, проверь. — Хмыкнул с откровенным сомнением в голосе Хворостинин.
Тёма подошел к шкафу и, открыв дверку хлебницы, обнаружил сиротливо лежащую подсохшую горбушку.
— Да, с бородинским беда, а другого вообще ноль.
— А я о чем?
— Раз уж ты уже точно проснулся, не будешь против — я включу нам немного классической музыки?
— Меломан… — с насмешливым осуждением отозвался вовсю хозяйничающий у плиты Торопов. — А про мотоцикл зимой все равно забудь. Хоть в скафандр одевайся, все равно замерзнешь. Надо тачку брать и печку в ней заделать, правда, там сейчас в машинах такая система, что это будет криво-косо, но лучше так, чем никак.
— Я только за. Тем более денег мы накосили в плюс уже порядочно. Контракт по телефонным сетям мы выполнили. Вчера Кравцев закрыл последний платеж. Пароход тоже дает доход. Мы с Митькой за несколько недель накосили на спекуляциях тоже порядочно. Так что выбирай модель понадежнее и вперед. Только знаешь, дружище, надо будет немного попрогрессорствовать и заделать на эту тачку полноценный кузов закрытый. А печку — раз нельзя просто от двигателя греться — можно отдельно прикрутить. Главное, чтобы тепло было.
— Сделаем. — Уверенно отозвался Торопов.
Вяче, окончательно отстранившись от писанины да и подустав от трудов праведных, накрутил ручку патефона, поставил пластинку, снова с удобством устроился в кресле и плеснул себе еще выдержанного не меньше десяти лет в бочках из лимузенского дуба виноградного дистиллята и, уцепив бокал, расслабленно откинулся на спинку. Слушая легкую, «утреннюю» порцию вальсов, он задумчиво оглядел их заметно преобразившееся за последнее время жилище.
Еще в первые дни после переноса в прошлое он, как-то проходя мимо музыкального отдела, для начала просто заглянул, а в итоге обнаружил среди монументальных граммофонов самый настоящий компактный чемоданчик патефона — фирмы Братьев Патэ, их начали производить совсем недавно.
Сам Славка никакими музыкальными инструментами не владел. Пел только сам для себя, особо не озабочиваясь точностью попадания в ноты. Артем, насколько Вяче знал друга, тоже талантами в этой сфере не блистал. Возник вопрос — брать или не брать?
Большим меломаном он не был, но развлечь себя вечерком музыкой это ведь прекрасно, не правда ли? Разумных оснований отказаться от приобретения «музыкального ящика» он не нашел. Но прежде, чем покупать, захотел убедиться в качестве звучания механического аппарата. Обратив взор на приказчика, он произнес сакраментальное:
— Любезный, не могли бы вы завести «шарманку» и дать жару, так сказать? Не могу определиться, нужна мне эта техника или нет. Но склоняюсь к положительному ответу.
— Как вам будет угодно. На днях прибыли диски с первой русской фабрики граммофонных пластинок. Московский завода в Апрелевке. Немцы построили, куда без них? Извольте посмотреть, только начали производство с первых чисел сентября этого года, недели не прошло, а у нас уже есть их новейший товар!
— Да, это все хорошо, но мне хотелось бы услышать звучание. Все равно на каком языке и кто производитель. Выберите, на свое усмотрение. И побыстрее.
— Сей момент.
Приказчик легким движением фокусника вынул диск из конверта и произведя необходимые «магические пассы» и технические манипуляции, опустил иглу на вращающийся диск.
Повторюсь, большим меломаном Славка не являлся, но когда из трубы зашипело, застучало и не вполне равномерно зазвучало, то замедляясь, то ускоряя темп, он пережил глубокое разочарование. Это было уж слишком для его искушенного качественной японской аппаратурой уха. Поморщившись, он отрицательно покачал головой, и добавил, обращаясь к продавцу:
— Нет, пожалуй, я на такое не подпишусь пока… Может быть позднее, надо немного привыкнуть к этому качеству воспроизведения.
— Да, я вас понимаю. — Совершенно не испытывая раздражения, отозвался работник музтоварного отдела, — Конечно, настоящий концерт, живое исполнение, фортепиано, скрипки и прочие инструменты дают совершенно иное звучание. Вот где истинное наслаждение музыкой! Техника все еще не совершенна, но она стремительно развивается. Прогресс не остановим! — Воодушевленно закончил он.
— Именно так, милейший. Куда нам от прогресса, разве в Антарктиду сбежать, к пингвинам… Ну, как-нибудь в другой раз еще загляну. До свидания. — И Вяче благополучно откланялся, не оставив на этот раз ни копейки денег в загребущих руках розничных торговцев. Он мысленно поздравил себя с тем, что своевременно оценил качество работы граммофонов. А ведь мог сначала купить, и только дома морщась выслушивать насмешки друга вперемежку с нотациями и упреками в зряшной растрате денег.
Спустя несколько дней Вяче все же вернулся в магазин и купил аппарат, пусть и плохая, и короткая (на шеллаковых дисках размещалось примерно по десять минут записи с каждой стороны, не больше), но все же музыка. Сидеть в тишине или дожидаться редких концертов показалось ему совсем не интересным. Для человека конца двадцатого века, привыкшего к вечному шуму из динамиков радиоприемников, включенного телевизора и магнитофона такая девственная чистота эфира разбавляемая разве что петушиными воплями, гусиным гоготом и коровьим мычанием оказалась несколько чрезмерной.
Покупкой музыкальной техники их приобретения не ограничились. Мебель, целый шкаф с книгами, по большей части техническими справочниками и энциклопедиями — да, мои дорогие читатели, главным источником знаний были именно книги обо всем в те времена, когда не было википедии и интернета. Географические карты, ковры и целая батарея бутылок с разным алкоголем на все случаи жизни. Чего только не накупили за эти полтора месяца… И все, вроде бы, нужное…
Еще одним важнейшим приобретением стали паспорта, выданные «разночинцам Торопову и Хворостинину». Отдельное спасибо за эту услугу товарищу Попову, хоть и обошлась она недешево.
Среди прочих предметов недавно на полке шкафа появилась фотография стоящих рядом с околясоченным и капитально модернизированным «Триумфом» всей их веселой гоп-компании, включая сестер Сашу и Таню.
— Тёмыч, ты я смотрю что ни день, все чаи с Татьяной пьешь…
— Понимаешь, тянет к ней, хоть ты тресни. Умная она и … не знаю, как сказать… лучезарная что ли…
— А чего ж ты тогда с телефонисткой крутишь? Если Таня узнает, даст тебе полный от ворот поворот.
— Ну, а чего? Мы ж не женаты и даже не пара. Просто общаемся. А с рыжей у меня чисто деловые отношения. Содержанка без любви, зато в плане постели — все отлично.
— Ну, ты ходок, братец. Вот уж никак не ожидал такой резвости от тебя, товарищ прапорщик.
— Почему нет, если есть возможность?
— И как ты так ловко все устроил, ума не приложу…
— Да просто все. Адресок я тогда срисовал. Потом справки навел у мастера. Ну, и заявился к ней на квартиру. Открыла, стоит, смотрит. Я без лишних церемоний протиснулся мимо нее внутрь. Говорю, — дверь закрой, милая. Разговор к тебе деловой.
Сел на единственный стул, ногу на ногу. Смотрю на нее неотрывно. Вижу, вся аж трепещет. Думаю, хороший признак. Надо дожимать.
— Сказал ей:
«Да, скромненько все тут у вас, мадмуазель. Собирайте вещи, я сниму вам апартаменты поприличней. Будете на полном моем содержании. Ну и на службу в телефонной станции договорюсь, чтобы ты вернулась, милая.
— За что же мне такие милости? — спрашивает, а сама аж глазами сверкает.
Запунцовела вся. Только рыжие так умеют.
— Тут все просто. — Встал на ноги, подошел к ней, обнял и поцеловал.
Она вроде сначала обмерла, а потом ничего так, ответила. Ну и пошло-поехало. Горячая штучка оказалась. Я только с одним прокосячил. Надо было все же ее сначала к доктору сводить. Но обошлось. Никаких болячек за рыжей не водится.
— Повезло, что не подцепил…
— Это да. На будущее надо все тщательнее продумывать. Но тут страсть захватила…
— Экий ты, батенька, жадный до сладкого… Ну, смотри сам. Главное, чтобы Таня не расстроилась. Нам эти драмы и скандалы вовсе ни к чему.