— Совсем ополоумели! Сидите тихо, скоро явятся!
И вот, когда уже совсем стемнело, а с неба, к неудовольствию Канищева, посыпался легкий снежок, на дороге мелькнул вдали свет электрической фары, а окрестности огласила какофония рокота мотора вперемешку с многоголосым заливистым собачьим лаем.
— Едут, голубчики! Ну, все, соберитесь, сейчас будет дело!
Все четверо пригнулись и напряглись, словно пружины, ожидая команды околоточного надзирателя.
— Фрол Фомич, может, кругом зайдём, да повяжем соколиков, пока они ни сном, ни духом? Нас ведь четверо, а их двое. — Яшка как всегда был нетерпелив.
— Далеко бежать. Они успеют скрыться. Или того хуже — постреляют нас как рябчиков.
«Дьявол» — Торопов и вышедший навстречу человек закрыли ворота, пока здоровяк, назвавшийся на допросе Кузнецовым, загонял трехколесный аппарат во двор. После, вся компания вошла в дом. Слуга задержался, чтобы закрыть резные ставни на кованые задвижки и, заметно припадая на одну ногу, тоже прошёл в дом.
«Этот хромой! Тем проще». — Подумал Фрол.
— Слушайте меня! Сейчас они все в доме, как в мышеловке. Никуда от нас не денутся. Ставни закрыты. Через окна им не выйти. Занимаем позиции у двери. Вы, двое, вяжете первого, кто выйдет. А мы с Яшкой тут же заходим в дом и вяжем остальных, пока тёпленькие.
— А если никто не выйдет?
— Исполнять! — Канищев не стал объясняться с тупыми подчинёнными.
Завидев двигавшиеся к дому фигуры, пёс принялся рваться с цепи, рыча и захлебываясь утробным лаем. Соседские псы подхватили сигнал тревоги, разнося его далеко по округе. Четверо, с оружием наизготовку, замерли у крыльца.
После благополучного и почти бескровного окончания истории с «бомбистами-вымогателями» друзья не стали оставаться на пароходе, а предпочли вернуться домой. Войдя с холода в дом и скинув длиннополые утепленные плащи, они молча грелись у растопленной печи, растирая замёрзшие руки. Непривычная тишина удивила Трофима, но задавать вопросы он посчитал лишним делом.
— Прошу за стол, господа! Извольте откушать, чем Бог послал. — Старый моряк добавил огоньку в стоящей на столе керосинке. Оголодавшие друзья, уже привычно перекрестившись на красный угол, сели ужинать.
На улице послышался громкий переходящий в захлёбывающийся вой лай собаки. Артем и Вяче переглянулись молча и, не сговариваясь, достали из карманов оружие.
— Что-то быстро ответка нам прилетела. — Артём снял пистолет с предохранителя.
— Лиса, поди, мышкует или собака бродячая заявилась. Сейчас гляну. — Трофим, чиркнув спичкой, запалил взятую с полки вторую керосинку и вышел в сени.
— Не ходи, Трофим… — Торопов нутром почуял неладное, но слуга уже не слышал, плотно притворив за собой внутреннюю дверь.
— А может и не лиса… — Славка отступил к стене и присел, приготовившись к стрельбе по двери.
Несмотря на то, что, по мнению Канищева, подручные оказались полнейшими недоумками, сработали они весьма слаженно. Когда входная дверь открылась, и на пороге появился калечный слуга, освещавший себе дорогу керосинкой, он тут же получил два увесистых удара дубинками. Первый — под дых. Второй — по голове. Фрол ловко выхватил керосинку из обмякшей руки хромого.
— Вяжите его! Быстро! — Прошипел он. — Яшка, вперёд!
Услышав непонятную возню в сенях, Артём, мгновенно оценил обстановку, наклонился и, с силой дунув, погасил лампу. Дом погрузился в абсолютную темноту. Это стало весьма неприятным сюрпризом для Яшки, ворвавшегося в этот момент в комнату. Поняв, что попал в западню, он вскинул ружьё и выпалил дуплетом, в надежде хоть кого-то зацепить, выкрикивая:
— Эй, черти, отведайте картечи!
Славка, успевший надежно укрыться за углом печки, встав на одно колено и наведя оружие в сторону входной двери, тут же несколько раз выстрелил в ответ, целясь на сноп огня из вражеских стволов. Вылетевшие из двери щепки заставили Фрола и оставшегося подручного отшатнуться от двери и присесть.
Яшка сдавленно вскрикнул, выронил ружьё и, осев возле дверного проёма затих.
«Первый пошёл» — Отметил про себя Артём, лёжа на полу возле окна, куда успел откатиться. — «Интересно, сколько всего будет… А патроны поберечь бы не мешало».
Стоящий в сенях Канищев, услышав пальбу, понял, что все его планы пошли прахом. И надо срочно исправлять ситуацию.
— Эй, господа хорошие! Жить хотите? А? — Прикрыв дверь, попытался начать переговоры он.
Друзья молчали, стараясь не выдать своего расположения. Пёс продолжал надрываться на улице.
— Нас ведь больше. Вам придётся рано или поздно выйти. Вы проиграли. — Не дождавшись ответа, продолжил Фрол. Ему вновь ответил лишь бешеный лай собаки во дворе. Минуту поразмыслив, Канищев взял керосинку Трофима, прибавил огонь и открутил заправочную крышку.
— Сожгу ведь вас, чертей… Али вам огонь не страшен?! Выходьте, пока не сгорели!
Никакой реакции… Мысленно произнеся «Господи, прости», Фрол приоткрыл дверь и со всей возможной силы швырнул керосинку внутрь комнаты, метя в противоположную стену.
— Готовьтесь! Сейчас выбегать начнут! — Сказал он, обернувшись к оставшимся подручным. Почувствовав, что дело принимает нешуточный оборот, один из них, воспользовавшись темнотой, тихонько выскользнул на улицу и растворился в ночи.
К несчастью друзей, старый моряк не жалел керосина, заправляя лампы. И теперь пол-литра горючего огненной лужей стремительно растекались по полу и стене комнаты, наполняя её удушливой смертью и сполохами пламени. Торопов вскочил и, схватив стоящее возле печки ведро с водой, окатил из него занимающуюся стену. Стало только хуже. Стена ненадолго погасла, но керосиновое пятно на полу… Подхватив половичок, он принялся яростно сбивать им пламя. Тем временем Славка, успев перезарядить Кольт, продолжал держать входную дверь на прицеле.
Окровавленный Якоб зашевелился, видимо придя в себя от едкого дыма. Тяжело и медленно он достал из кармана револьвер и, взведя курок, прицелился в Артёма, хорошо выделявшегося на фоне пожара. Выстрел! Ещё один! Слабость и туман в голове от кровопотери не дали ему шанса попасть в цель. Славка напротив, среагировал почти мгновенно и две пули заставили Якоба затихнуть навсегда.
Канищев, наблюдавший короткую перестрелку сквозь неплотно прикрытую дверь, заприметил Славкину позицию и, подумав, что «для допроса хватит и одного», решил сыграть «ва-банк». Просунув ствол в щель, он разрядил весь магазин в Хворостинина. Славка вскрикнул и завалился на пол, уронив пистолет. «А вот теперь — точно капут!» — Не ко времени всплыл старый анекдот в голове Торопова. Хотя, почему не ко времени?
— Да твою мать! — Заорал Артём, со всего маху вышибая плечом дверь, за которой с одной стороны Фрол, присев, пытался перезарядить пистолет, а с другой стоял Микола — оставшийся подручный с дубинкой наготове. Вопреки ожиданиям Артёма, дверь не сорвалась с петель, а с силой распахнулась, отправив незадачливого помощника в нокаут. Торопов же, не очень удачно упав на бок, перекатился на спину, поочерёдно стреляя наудачу в обе стороны от двери. Первые же выстрелы, пробившие насквозь дверное полотно, стали роковыми для так и не пришедшего в себя Миколы.
Канищеву же, сидевшему на полу, повезло много больше. От неожиданного грохота выстрелов и вспышек, направленных, казалось, прямо ему в лицо, он выронил оружие из рук, но, быстро спохватившись, кинулся на противника врукопашную. Схватив своей левой лапищей правую, вооруженную пистолетом руку Артёма, чтобы не дать тому прицельно выстрелить, свободной он с медвежьей силой вцепился противнику в горло, стараясь задушить.
Успев сделать ещё пару неприцельных выстрелов и сбив ударом левой руки шапку с головы Канищева, Торопов начал обмякать, теряя сознание. Фрол, впав в раж, решил для верности дожать ещё немного. Вырвав из бесчувственных пальцев Артёма пистолет, он хотел было наотмашь ударить его рукояткой по голове, но вовремя остановился и несколько раз прошёлся увесистым кулаком по лицу поверженного. Победно усевшись на него сверху, собрался вязать того по рукам и ногам.
— Эй, Микола, где ты там? Тащи верёвку!
Славке пуля попала точно в ствол пистолета, отсушив кисть и рикошетом ударив в бедро, отчего он и завалился на пол, заодно наглотавшись дыма, который все гуще заполнял закрытую комнату. Поэтому геройский рывок друга почти миновал его сознание, но протерев слезящиеся глаза, он таки сумел разглядеть финал поединка и понял, что еще немного и все будет кончено. Одновременно Вяче сообразил, что лучшего момента для победы с врагом и не придумать, он, задержав дыхание, на карачках, почти наощупь рванул к двери, зацепив на ходу наган, выпавший из руки Яшки. Фрол, то ли убежденный в гибели Славки, то ли излишне поглощенный расправой с врагом, а может и просто в гуле, треске и дыму пожара не заметил приближение противника.
Вяче не мудря, просто приставил оружие к затылку Канищева и выстрелил. Голова его лопнула, во все стороны брызнули сгустки плоти и крови. Теперь следовало спасать лежащего в беспамятстве друга. Встать на ноги уже не представлялось возможным. Густой жаркий дым уже наполнял сени. Сунув Яшкин револьвер в карман, и откатив заливающее пол ещё горячей кровью тело Фрола, он ухватил Артема за руку и ползком на коленях поволок к выходу, непроизвольно прикрывая нос и рот рукавом от разрывающей лёгкие гари. Оттащив Артёма от дома на сколько хватило сил, Вяче зашёлся надсадным кашлем, завалившись почти без сил возле друга. Отдышавшись с минуту, стал растирать лицо и уши Торопова снегом, что быстро привело того в чувство. Усевшись, Тёма попытался тряхнуть головой, но смог лишь застонать от боли. Опухшая от ударов полицая скула дала о себе знать.
— Ты как? Норм? — Отрывисто спросил Хворостинин.
— Да… — Сквозь зубы процедил Торопов, прижимая горсть свежевыпавшего снега к ушибленному месту. В голове у него гудели паровозные гудки и паровые молоты, грозящие каждым ударом выдавить глаза и разорвать череп.
— Ты посиди тут… Я за одеждой… Метнусь… Не сгорели, так замёрзнем… — Славка надышался угара и теперь его мысли бродили на грани бреда. Артём был не в силах ему помешать. Шатаясь, Хворостинин вошёл в дом. Хищные языки пламени, разбив первобытным жаром оконные стёкла, уже вовсю облизывали ставни, бросая на ветер искры, словно капли золота. Из-под кровли столбом валил жирный дым, подсвечиваемый бликами пламени сквозь доски чердака.