оклонилась.
— Пани Поли, вы привели мне новенькую? — похоже, это главная по мастерской. Голос у нее оказался тихим и глухим.
— Да, Берта. Только объясни, где все остальные?
Берта вздохнула.
— Всех наверх с утра забрали.
— Почему?
— У них людей не хватает. На рассвете явилась госпожа Фиона и потребовала срочно обновить свой гардероб. Естественно своими силами они не справятся, так что забрали помогать всех, даже тех, кто толком ничего не умеет.
Пани Поли задумалась.
— А почему такая срочность? Что говорят? — осторожно спросила.
Надо же, а ключница совсем не так проста, как казалось. Спросила заинтересовано, как заправская сплетница, а не просто приказным тоном. На приказной-то всегда можно просто честно ответить — не знаю! И не придерешься…
Берта даже не улыбнулась.
— Говорят, госпожа очень расстроена. Вчера князь не пришел к ней в спальню. И это после месяца отсутствия.
Ключница и Берта вцепились друг в друга немигающими глазами, будто говорили на каком-то другом, недоступном мне уровне.
— Запретил себя беспокоить и заперся на всю ночь в спальне. Госпожа волнуется, что он запирался там не один. За последний месяц прибыло много новых девушек и какая-нибудь из них могла привлечь его внимание, — холодно добавила Берта.
— Ясно, — расспросов не последовало. К чести обоих, никаких пересудов они себе не позволили, как и повторения сплетен, которых по поводу случившегося наверняка ходило уже немало.
И мать всех звезд! Как же мне повезло, что обошлось без сплетен!
Во время этого рассказа я без спроса уселась на ближайшую лавку, тяжело опираясь на стол всем весом.
Фиона. Два года. Она живет с ним почти два года! И вряд ли их отношения чисто платонические. Он ходит к ней в спальню! Пока женщины договаривались обо мне, о времени работы и обязанностях, я усердно пыталась вытолкать из головы разнообразные образы, ни один из которых не желала видеть ни в каком виде! Думать не желала! Даже просто понимать, что это значит!
— Мне нужна еще одна помощница, — сказала Берта в конце.
И о чудо! — эти слова выбили из головы все лишнее, сменившись другой картинкой, румяной девчонкой с детской улыбкой. Не теряя времени, я вмешалась.
— Пани Поли, пришлите Тосю. Она умеет шить холст и латать кожу, мы занимались этим у паны Юдиты, где работали прежде.
Ключница повернула ко мне голову.
— Это тощая такая девчонка, что с тобой приехала? Что на кухне сейчас?
— Да. Но здесь от нее будет гораздо больше толку.
Похоже, пани Поли было все равно, кого присылать и к счастью, она оказалась не из тех людей, что делают наперекор только из одной лишь вредности.
— Хорошо, — согласилась ключница, удаляясь.
Вскоре в мастерской появилась Тося и я почувствовала себя практически счастливой. Ну, насколько вообще возможно в замке, который принадлежит кому-то вроде Князя.
Берта вывалила на стол груду рубах и штанов, которые требовали штопки и заделывания прорех. Немного последила за тем, как мы работаем и вроде бы осталась довольна. Тося старательно вырезала заплаты для самых больших дыр, а я не менее старательно их пришивала. Хотя давно уже не приходилось держать в пальцах иглу, но вспомнились, будто вчера были, времена, когда я работала в швейном салоне паны Розы, так что руки работали, словно сами собой.
Обедали мы тут же, Берта принесла хлеба и молока, приказала освободить край стола, куда все сгрузила, а потом унесла посуду. Вернувшись, собрала все готовые к тому времени вещи.
— Отнесу, раздам. Если будет кто спрашивать — буду позже.
Как только дверь за ней затворилась, Тося уставилась на меня прилипчивым взглядом, полным каких-то жутко важных тайн. Когда стукнула, захлопнувшись, дверь черного входа, наклонилась и быстро заговорила.
— Лешик утром заходил, как я только на работу пришла. Будет ждать тебя вечером, как стемнеет, на нашем месте.
Оставалось только жалостливо вздохнуть.
— Мне нельзя выходить во двор.
Тося расстроилась.
— Он будет ждать. Он так волновался, даже с работы сбежал, хотя ему наверняка попало!
— Нет, мне нельзя идти.
Тося смотрела так обижено, будто речь шла не об одной простой встрече, а как будто я собралась пропустить, по меньшей мере, собственное бракосочетание.
— И что делать?
Что же делать?.. Я вдруг подумала, что видеть Лешика мне просто жизненно необходимо! Потому что это единственный человек, которому я рискну рассказать о вчерашнем, а заодно обо всем остальном. Потому что молчать я уже не в силах, еще немного, еще совсем чуть-чуть и меня просто разорвет, как боевой магический шар!
— Тося, давай сделаем так. Я останусь тут допоздна. Ты после ужина вернешься в спальню и попросишь Роксану сходить к Лешику и передать ему, чтобы приходил сюда, ко мне в мастерскую.
— А если Роксаны не будет? Сходить самой? — поинтересовалась Тося, весело улыбаясь.
О, мать всех звезд, какая улыбка! Доверчивая, непередаваемо нежная. И еще это платье, которое так туго обтягивает ее грудь.
— Нет, Тося, не вздумай! Если Роксаны не будет, значит поговорите с Лешиком завтра. Сама ходить не смей!
— Почему?
— Тося, я не хочу, чтобы ты по темноте шаталась в безлюдных местах. Мало ли кто тебе встретиться!
Ее глаза неожиданно потемнели.
— Ты боишься, что… — она облизала губы и, залившись краской, сконфужено замолчала.
— Да, Тося. Очень боюсь, — честно призналась я. Если подумать, за нее я сейчас боялась гораздо больше, чем за саму себя.
Некоторое время она молча клацала ножницами.
— Ула, на кухне много раз болтали… Знаешь, случай один был, когда только начинали людей свозить, из первой партии служанку кто-то сильно избил, так что она чуть не померла. Так вот… говорят, князь этого стражника, который бил, под замок посадил, а потом выставил за ворота на все четыре стороны без оплаты. Ни лошади, ни оружия не дал.
— И что?
— Ну-у, — она снова опустила глаза, но потом уверено продолжила. — А еще был случай, когда стражник одну девушку… Ну, заставил, ну…
— Я поняла, дальше.
Тося подняла удивительно чистые глаза.
— Князь его повесил на заднем дворе, — громким шепотом сообщила. Меня прямо передернуло. Не столько от горящего в ее глазах восторга, сколько оттого, что речь шла о Яноше… Неужели о том же самом существе, с которым я вчера столкнулась в подвале?
Не дождавшись ответа, Тося стала смелее и продолжила.
— Я к чему говорю. Тут никто не рискнет… калечить или к чему-то принуждать, наказание слишком жестокое. Все знают, что будет. За воровство, к примеру, сажают на хлеб и воду в подвал. Так что нет никакой опасности, если вместо Роксаны схожу я. Не волнуйся.
Тося смотрела почти с жалостью… наверное, я казалась ей старой перепуганной клушей, которая впадает в панику, даже если незнакомый мужчина появится далеко на горизонте. Не верила она в то, что люди бывают жестоки, ведь все в мире по справедливости и плохое случается только с теми, кто этого сам заслужил.
— Тося… Это был стражник. А что случится, если это сделает круорг из ближайшего окружения князя? Хочешь сказать, его жизни угрожает реальная опасность? Из-за какой-то служанки, которых здесь великое множество?
Жестоко разбивать чьи-то иллюзии, но лучше я сейчас разобью их, чем вскоре кто-то растопчет ее тело и душу. Тося замерла и улыбаться перестала.
— Если Роксаны не будет, никуда одна не пойдешь. Обещай!
В ее руках дрожал кусок кожи.
— Обещай!
— Да, — выдохнула Тося, отводя глаза. — Обещаю.
К вечеру мы с непривычки очень устали. Тосе надоело пристраивать на палец наперсток и как только она его сняла, тут же уколола палец, а толстой иглой для штопки грубого льна это сродни порезу. Берта недовольно покачала головой, но ничего не сказала. Вообще никаких неприятностей она нам не доставляла, не придиралась и не лезла лишний раз с советами. Только следила, чтобы мы не отлынивали от работы. Мы и не отлынивали, потому что мне в мастерской было очень тепло и уютно, не хотелось отсюда уходить, да и Тосе не особо хотелось возвращаться на кухню, где на нее беспрестанно орал повар.
Когда вечером Берта разрешила заканчивать с работой и идти на ужин, я попросила ее разрешения остаться в мастерской допоздна. Доделать работу, потому что последнее время мне совершено не спится, а не хочу сидеть без дела в спальне и мешать остальным. Да и вещей много накопилось.
Она долго думала, но разрешила. Потом ушла домой. Управляющие (кроме ключницы и домоправителя) жили в отдельных комнатах третьего замка.
Я терпеливо шила до тех пор, пока за окнами не стемнело и глаза не заболели от тусклого света — кроме одной-единственной, да и то не очень яркой лампы света в мастерской не оказалось. Потом отложила недоделанную рубашку в сторону, шить на ощупь занятие глупое и бесполезное, завтра наверняка придется все переделывать.
Надо дождаться появления Синей звезды, которая поднимается в начале второй, средней части ночи и тогда уж отправляться в комнату.
Лешика все не было, если Роксана ушла по своим делам, то сегодня я его уже не увижу. А изнутри грудь раздирали слова, которые хотелось уже не просто сказать вслух, а выкрикнуть. Проорать погромче, во всю глотку, чтобы хотя бы самой услышать. Чтобы больше не хранить внутри такую тяжесть…
Я опустила голову на стол. Работа хорошо отгоняет всякие посторонние мысли, но сейчас, в тишине, уже ничего не мешало им захватывать мое сознание. Бастион сдался безо всякого сопротивления.
Слова Князя… И его взгляд вчера. И Фиона! Особенно Фиона. Два года!!
Я старалась, как могла. Думала о Тосе, о Лешике, о бабушке, о которой совсем ничего не знала. Жива ли она вообще? Думала о чем угодно, но ничего не помогало.
Перед глазами застыло лицо Князя, неподвижное и пасмурное.
Синяя звезда почти засияла, когда в дверь тихонько заскреблись. Я чуть с лавки не свалилась, потому что умудрилась задремать и ноги жутко затекли. Доковыляла до двери и отодвинула засов.