— Он мой напарник, — напомнила я ему. — И ты уже согласился на это.
— Я знаю кто он, Страж. Так же, как знаю кто ты для меня.
Солнце выглянуло над горизонтом всего за несколько секунд до того, как руки Этана оказались на мне, лишая меня одежды и разжигая пламя в моем теле. Его рот обрушился на мой, затем на мою шею, на мою грудь, на мой оголенный живот, прежде чем он растянул длину своего тела поверх моего и приковал мои запястья своими руками над моей головой.
— Ты моя, — заявил он с грешной искрой в глазах, которая послала нервную дрожь по моему позвоночнику.
— Ты не владеешь мной, — напомнила я ему, выгибая свое тело достаточно, чтобы доказать это.
— Нет, — согласился он, его губы были настолько мягкими, играя с моей грудью. — Мы принадлежим друг другу. Я твой Мастер. А ты мой Страж.
Он не тратил времени даром; мне и не нужно было больше.
— Моя, — произнес он, врываясь в меня, завладевая моим телом, требуя все, что я могла предложить, а затем еще больше.
— Моя, — прорычал он, когда удовольствие расцвело в моем теле, как живое существо, такое же холодное, как лед и такое же горячее, как огонь, осушая мои разум и душу от всего, кроме Этана. Его разума, его души, его тела и слов, которые он нашептывал снова и снова.
— Моя, — повторил он, каждое слово — обещание, заявление, напор. — Моя, — сказал он сквозь стиснутые зубы, страсть охватила его, так же, как и меня.
— Моя, — заявил он, целую меня с такой дикостью, что я почувствовала кровь, магия возросла между нами, когда он неистово вонзился и застонал как животное, когда его затопило удовольствие.
— Моя, — произнес он, на этот раз более мягко, и потянул мое тело на свое. Взошло солнце, и там, в темноте заимствованной комнаты, мы уснули.
***
Мы проснулись от беспорядочного шума — грохота в дверь, от которого мы оба шарахнулись в вертикальное положение. Солнце только-только опустилось за горизонт, но не достаточно низко, чтобы пробудить нас ото сна.
— Что, во имя Господа? — спросил Этан, его голос был все еще невнятным после сна, волосы больше походили на серфера, чем на в меру пафосного Мастера вампиров.
Грохот прозвучал снова. Кто-то спешил.
Этан двинулся, чтобы подняться с кровати, но я остановила его рукой.
— Оденься. Сначала я посмотрю, кто там. Люк надерет мне задницу, если я позволю надрать твою.
У меня было плохое предчувствие, что это будет одна из тех ночей, о которых я буду действительно, действительно сожалеть, что не могла еще поспать и отложить все на пару часов, будучи взрослой.
Я надела рубашку Этана с прошлой ночи и застегнула ее. Она бы не послужила защитной броней, но за дверью не было врагов, по крайней мере, не в виде ЧДП. Я закалила свою катану кровью и магией, что позволяло мне чувствовать наличие стали и огнестрельного оружия. Я не почувствовала чего-либо снаружи.
Теперь облачившись в строгую и дорогую мужскую одежду — только лучшее для нашего Мастера — я поплелась в гостиную. Катана Этана была около двери; свою я взяла в постель, на всякий случай. Я подняла ее и предостерегающе поглядела в глазок... и обнаружила оборотня на нашем пороге.
— Открывай, Котенок. Я знаю, что ты там.
Я открыла дверь; холодный ветерок послал мурашки по моим босым ногам.
Он стоял в дверях, примерно 1 м. 80 см ростом, мускулистый и с волчьей энергией. Его волосы были рыжевато-коричневого цвета с отливом золота на концах, и они достигали его плеч косматыми волнами. Его глаза были янтарного цвета, и, на данный момент, светились развлечением.
— Котенок, — произнес Габриэль Киин, Апекс Северо-Американской Стаи.
Он внимательно осмотрел меня с ног до головы.
— Надеюсь, я ничего не прервал?
— Сон, — ответила я, скрестив руки на груди. — Мы спали.
Этан встал за мной, с голой грудью, застегивая джинсы.
— Я совершенно уверен, что ты точно знаешь, что прервал.
Гейб широко улыбнулся, обнажая прямые, белые зубы.
— Теперь уже не важно, так как вы оба проснулись. Одевайте свои задницы. У нас есть дела, на которые стоит обратить внимание.
Этан выгнул бровь, его любимое действие.
— Какие дела? Что ты здесь делаешь?
— Я здесь из-за Стаи, так же, как и вы.
Этан хмыкнул.
— Мы здесь, потому что Папа Брек заставил нас заплатить за неразглашение.
Я скользнула взглядом на Этана. Он не упоминал платы Брексам. И эту информацию было бы полезно узнать, прежде чем мы доверим нашу судьбу — прежде чем я доверю его судьбу — в их руки.
— Он заставил вас заплатить, — сказал Гейб, — Но не за неразглашение, как вы думаете. Эти деньги были вступительным взносом.
— Куда? — спросил Этан.
— На Величайшее Шоу на Земле, — ответил Гейб с улыбкой, которую можно было описать только как волчья. — Это первая ночь Луперкалии[10].
— Что такое Луперкалии? — спросила я, наперекор себе.
Мне следовало занырнуть обратно, но я сочла название — и появление Гейба у нашей двери — интригующим.
— Наше ежегодное празднество САЦ, — ответил Гейб, — Которое проводится с основания Рима. Три ночи в конце зимы, чтобы призвать расцвести весну, чтобы почтить наших животных, нашу связь с лесом, с землей.
«Это объясняет враждебность Майкла», — мысленно сказал Этан. — «Он не хотел, чтобы мы присутствовали при этом.»
«Возможно, частично. Но я готова поспорить, что Майкл не питал интереса к вампирам перед тем, как мы приехали, и не полюбит нас еще больше, когда празднество закончится.»
— Сегодня, — произнес Гейб, — Вы наши гости. Среди других.
Он отошел в сторону, открывая двух колдунов и оборотня позади себя. Колдуны были моими лучшими друзьями, Мэллори Кармайкл, и Катчер, ее бойфренд. Мэллори запятнала себя дурными поступками, но Гейб взял ее на реабилитацию.
Мэллори и Катчер были тепло одеты, в джинсах и сапогах. Ее были бежевыми и доходили до колен узких джинсов. Ее голубые волосы, более темные на концах, лежали прямо на ее плечах.
Катчер стоял рядом с ней, как обычно, с угрюмым выражением лица. Его голова была обрита, глаза сверкали зеленью, губы пухлые. Он был неравнодушен к язвительным футболкам, но я не могла сказать, надел ли он одну такую под пальто.
Джефф был последним участником трио, сотрудник моего дедушки и любимый хакер-фанатик. Правда, он был единственным хакером, с которым я была знакома лично, но я уверена, что он был бы моим любимчиком в любом случае. Сегодня он сменил свою привычную одежду — хаки и рубашку на пуговицах — на джинсы, сапоги и теплую куртку. Его светло-коричневые волосы были заправлены за уши, и на его лице была привычная дружелюбная улыбка, с примесью застенчивости и дуракаваляния.
— Салливан, — поздоровался Катчер кивком головы, затем ответил на невысказанный вопрос Этана. — Мы на Луперкалии.
— Я буду участвовать, — сказал Джефф, румянец залил его щеки, когда он почтительно пытался не пялиться на мои ноги.
Было здорово увидеть их, но если они были здесь, значит мой дедушка лишился двух защитников.
Они, должно быть, увидели беспокойство в моих глазах.
— Твои мать и отец сегодня ограничили количество посетителей дедушки, — сказал Катчер. — Они хотят, чтобы он отдохнул. Так что, нам там делать нечего.
Джефф покрутил телефон.
— Однако нам удалось тайком установить тревожную кнопку, на всякий случай. Он сможет немедленно с нами связаться, если возникнут какие-либо проблемы.
— Хорошая идея, — сказала я с улыбкой, радуясь, что они подумали об этом.
Разумеется, я стояла все еще полуголая в дверях домика для гостей оборотней, мои волосы, несомненно, были взъерошены после сна и секса. Добавьте математический класс в колледже, который я как-то забыла посетить, и я пересматривала свой повторяющийся ночной кошмар.
— А что ты тут делаешь? — спросила я Мэллори, разглаживая рукой рубашку Этана, чтобы убедиться, что никакие особенные части не стали достоянием общественности.
— Я здесь, чтобы практиковаться, — ответила Мэллори.
Частью реабилитации Мэл было выяснить, как она могла использовать магию продуктивно. Побольше Люка[11], поменьше Энакина[12]. Она добилась успеха во время нашей команды анти-МакКетрика, и, похоже, Стая дала ей второй шанс попытать счастье.
— Она расширяет свое понимание магии, — добавил Габриэль. — Какая она есть, какой не является, какой может быть.
Мэллори мило улыбнулась и подняла две бутылки «Крови для Вас», бутилированной крови, которую большинство вампиров пили для удобства, и пакет из Дирижабля с Пончиками, одного из моих любимых видов пищи в Чикаго. (Справедливости ради, это был длинный и выдающийся список.)
— У меня есть утешительный приз за твое унизительное положение.
Она осмотрела меня с ног до головы.
— Я бы сказала, что пара-тройка пончиков с малиновой начинкой могут исправить это.
Какое-то мгновение я стояла там, с пылающими от смущения щеками, пальцы ног мерзли от холода, мои друзья были уверены, что меня может успокоить всего лишь пакет пончиков с желе.
— Просто дай мне эту хрень, — выпалила я, сгибаясь от их ожидаемого результата и выхватывая завтрак. Но я наградила их всех убийственным взглядом, прежде чем поплестись обратно в спальню.
— И теперь, когда мы удовлетворили твоего телохранителя, — сказал Гейб Этану позади меня, — Мы просто войдем и устроимся поудобнее.
***
Как оказалось, пончики с малиновой начинкой были исключительным способом сгладить унижение.
Я выпила бутылку крови и умяла два пончика, прежде чем вернулся Этан, со свертком красной ткани в руке.
— Я правильно понимаю, что этот ты оставила не для меня?
— Уж лучше бы я так и сделала, — ответила я. — Она купила дюжину.
— Я стою на том, что сказал.
— Ты ничего не получишь с таким поведением. Что это? — спросила я, указывая на ткань.