Эйвери медленно и вдумчиво поправил очки на переносице и уставился на посетителя.
– Несомненно, – сказал он.
Элизабет чувствовала, что Эйвери не совсем ответил на вопрос, но её так взволновала разворачивающаяся перед ней сцена, что она просто молча стояла. Ей пора было уходить, но она всё же хотела послушать, что будет дальше.
– Эта книга – редчайшая из редких, насколько я понимаю, – продолжил старик.
– Вы коллекционер? – спросил Эйвери Димлоу.
Старик коротко кивнул.
– Приобретение книг – одно из многих моих занятий, да. И я нахожу эту связь с Дэмиеном Кроули весьма интригующей. – Он подался вперёд. – Мне любопытно, сэр. Поделился ли автор с вами содержанием этого романа, или деталями сюжета, или чем-то подобным? Истории этого джентльмена всегда будят во мне интерес.
Эйвери кинул взгляд на Элизабет, прежде чем снова воззриться на старика.
– Полагаю, – сказал он, – в этой книге рассказывалось о девочке, которая находит руководство для чего-то, что Дэмиен называл… Дайте-ка вспомнить. Если мне не изменяет память, это было что-то, что он именовал Дредфорским Знанием.
Кожу Элизабет начало покалывать. Лицо седовласого посетителя, не сводящего глаз с Эйвери, сделалось непроницаемым, и в книжном воцарилась мёртвая тишина.
Наконец старик-незнакомец прочистил горло и выпрямился.
– Если эта книга вдруг обнаружится – это несомненно будет большое событие, – сказал он. Он оглянулся через плечо на полки за своей спиной, а потом мило улыбнулся Элизабет и отдал Эйвери честь. – Хвала и почёт вам, сэр, за такой замечательный магазин. – Махнув рукой в сторону дальней стены, он двинулся обратно вглубь магазина. – Мне следует продолжить изучение ассортимента.
– А мне пора бежать на автобус, – сказала Элизабет.
Эйвери кивнул ей.
– Конечно.
Элизабет повернулась, вышла из магазина в бодрящую уличную прохладу и кинулась к остановке.
Глава одиннадцатая. Мысли о зиме. Нарисованная дама
По дороге в «Зимний дом» голову Элизабет переполняли мысли о Дредфорском Знании и Эйвери Димлоу. Но всё это отодвинулось на задний план, когда она вошла в фойе и у стойки регистрации возле груды чемоданов увидела Норбриджа, незнакомых мужчину и женщину, а с ними рядом – Фредди в синей лыжной куртке и с небольшой сумкой в руках.
– Ты здесь! – закричала Элизабет и кинулась к нему.
Собравшиеся возле стойки повернулись, а Фредди восторженно округлил глаза. Он выронил сумку, сделал широкий шаг вправо, обеими руками указал на свои ноги и сказал:
– Нет, я вот здесь!
Элизабет сбросила рюкзак, раскинула руки и обняла Фредди так крепко, как, наверное, никого не обнимала.
– Ну, где бы ты ни был, – сказала она, размыкая объятья, – как же чудесно тебя увидеть.
– Кажется, они знакомы, – со смехом заметил Норбридж.
– Немного! – отозвался Фредди и протянул Элизабет кулак, чтобы они стукнулись костяшками пальцев. – Чудесно увидеть тебя! – добавил он, а потом повернулся к стоящим с ним рядом мужчине и женщине. – Элизабет, это мои папа и мама.
Мистер Нок оказался очень высоким и крепким человеком в сером костюме под коричневым пальто, сочетавшимся с его начинающими седеть волосами и усами.
– Элизабет, Элизабет! – сказал он, пожимая ей руку. – Фредди только и говорит, что о легендарной Элизабет Летин! Замечательно наконец познакомиться с тобой.
Его жена, миниатюрная леди в синем платье, синей шляпе и синем пальто до колен, протянула Элизабет руку и улыбнулась.
– Ты не представляешь, до чего мы рады, – сказала она, – что Фредди нашёл такую добрую и умную подругу во время своих недавних поездок сюда. – Она приложила руку к груди.
«Они кажутся очень милыми», – подумала Элизабет, а потом сказала:
– Я очень рада познакомиться с вами обоими – и очень рада, что вы приехали. – Она кивнула головой в сторону Фредди. – И ты тоже!
Все засмеялись, а Фредди сказал:
– Ты явно совсем заледенела, Элизабет, – и, не успел никто ничего вставить, добавил: – Лёд, лад, лар[1], жар! – А потом: – Камин, мы спешим к тебе!
Норбридж хлопнул себя ладонью по лбу.
– О нет! Уже начинается. Игры со словами! – Он погрозил Фредди пальцем. – Я уже вижу, что за эти полторы недели вы двое сведёте твоих родителей с ума.
– Судя по всему, у нас будет масса других развлечений, – сказал мистер Нок. – Мистер Фоллс как раз рассказывал нам обо всех предстоящих мероприятиях. Похоже, скучать тут не придётся!
– В субботу, – продолжил Норбридж, – сэр Реджинальд Итон-Пэйли будет читать лекцию о своих похождениях в Панаме пятьдесят лет назад, в которых фигурировали украденный опал и самый дорогой флакончик парфюма, который когда-либо изготавливали. В среду нас посетит всемирно известный оригамист Аристотель Шлиманн, а следующим вечером Хеди Салафани расскажет нам о своих интерпретациях древнего и загадочного антикитерского механизма. Нас ждёт оживлённая неделя! И это ещё не говоря о вечерних концертах, включая выступление Тракина О’Мэлли с кельтской арфой в следующий понедельник и несколько других сюрпризов ближе к Пасхе.
– Это всё звучит так замечательно, – сказала миссис Нок.
– Вы, кажется, объясняли, почему в отеле тринадцать этажей, мистер Фоллс? – напомнил папа Фредди.
Его жена положила ладонь ему на предплечье.
– Дональд, детям хочется поболтать.
– Ничего, – сказала Элизабет. – Вам понравится эта история. – Она посмотрела на Норбриджа с шутливым выражением, в котором читалось: «Не упусти ни единой детали!»
– Что ж, – начал Норбридж, – когда мой дед Нестор Фоллс построил «Зимний дом» в 1890-х, он хотел порадовать свою жену, моя бабушку Лавину, чья мать была родом из Италии. Оказывается, в этой стране ужас, которые некоторые люди испытывают перед числом тринадцать…
– Трискайдекафобия, – подсказала Элизабет. Все четверо уставились на неё непонимающими взглядами. – Страх числа тринадцать, – объяснила она.
– Да, – сказал Норбридж, прочищая горло и наклоняясь к Элизабет. – Треска-доска-дельфия. – Он снова выпрямился. – Так вот, в Италии числа тринадцать не боятся. Наоборот, его чествуют! Почитают! И считают вовсе не несчастливым, а очень даже счастливым! Они говорят «Fare tredici». То есть «ставь на тринадцать», «сорви джекпот!» – Норбридж раскинул руки в стороны. – Так что вот. Тринадцать этажей для очень счастливого отеля. Мой дедушка хотел порадовать мою бабушку, и я могу с удовольствием сказать, что ему это удалось. Счастливое число тринадцать!
– Камера-обскура находится на тринадцатом этаже, – сказал Фредди родителям. – То, над чем я несколько месяцев назад работал.
– Что ж, это мы непременно должны увидеть, – ответил мистер Нок.
– И библиотеку тоже, – добавила миссис Нок. – Судя по всему, она просто изумительная.
– Я там работаю, миссис Нок, – сообщила Элизабет. – С радостью проведу вам экскурсию.
Лицо мамы Фредди расцвело от радости.
– Это было бы чудесно. Непременно воспользуюсь твоим великодушным предложением. – Она обняла Фредди за плечи. – Фредерик, твоя подруга в точности такая любезная, как ты описывал.
– Мам! – воскликнул Фредди, выворачиваясь из её объятий.
– И пазл! – сказал мистер Нок, поворачиваясь взглянуть на мистера Веллингтона и мистера Рахпута, стоявших в дальнем конце фойе и рассматривавших фрагменты. – Он просто огромный!
Мистер Рахпут пробормотал что-то мистеру Веллингтону, и тот раздражённо посмотрел на него.
– Но мы договорились, – громко сказал мистер Веллингтон. – Ещё пять фрагментов. А потом вы можете посетить уборную, если уж вам так нужно. До тех пор мы должны продолжать работу.
Элизабет, Норбридж, Фредди и мистер и миссис Нок, а также все прочие люди в фойе замолчали и перевели взгляды на стол с пазлом.
Мистер Веллингтон отвернулся от мистера Рахпута и, с уже более спокойным выражением на лице, сказал, обращаясь ко всем разом:
– Приношу свои извинения. Я не намеревался так повышать голос. – Он посмотрел на мистера Рахпута и легонько похлопал его по спине. – Полагаю, это стресс от собирания на нас сказывается. – Он нервно кивнул. – А теперь мы должны продолжить.
Они с мистером Рахпутом снова принялись вглядываться в фрагменты, а люди в фойе вернулись к прерванным делам.
Норбридж улыбнулся Нокам.
– Давайте разместим вас в нашем номере, согласны? – Он щёлкнул пальцами и посмотрел на стойку посыльных. – Ваши вещи сейчас же отнесут наверх.
– Фредерик, – быстро сказала миссис Нок. – Почему бы вам с твоей подругой не поболтать? Мы будем в номере, сможешь присоединиться к нам, когда захочешь.
– Кроме того, у меня к вам просьба, – добавил Норбридж. – Фредди и Элизабет, будьте добры, приходите в мастерскую Фредди через сорок пять минут?
– Конечно, – ответил Фредди. Он посмотрел на своих родителей. – Помните, я рассказывал вам, что мистер Фоллс превратил один из номеров в мастерскую, где я могу работать над изобретениями и всяким-разным?
Его родители кивнули, а Норбридж лучезарно улыбнулся им.
– Ваш сын здорово помогает нам, – сказал он, постучав себя по голове. – Настоящий изобретатель. – Он посмотрел на Элизабет. – Значит, встретимся через сорок четыре с половиной минуты. Идите найдите камин, если вам угодно – скоро увидимся.
– Рада познакомиться с вами, мистер и миссис Нок, – сказала Элизабет, и они с Фредди повернулись, чтобы уйти.
– Взаимно, – ответила миссис Нок.
– Надеемся, ты присоединишься к нам за ужином, Элизабет, – сказал мистер Нок. – И Фредди, через час после встречи с мистером Фоллсом покажись нам.
Элизабет и Фредди отправились в огромную столовую и устроились перед потрескивающим огнём; вскоре Элизабет поделилась с другом всем, что произошло с той субботы, когда она отправила ему эмейл: что она услышала в книжном, как Лена приходила к Лане, как собиратели пазла трудятся в два раза усерднее и что у входа в шахту не удалось обнаружить ничего нового, хотя Норбридж каждый день отправлял кого-нибудь проверить. «Снежная гроза» тоже не повторялась – Норбридж даже исправил себя через день после этого явления и заявил (посовещавшись с Джексоном), что считает, будто встряска была вызвана движениями вечной мерзлоты под озером Луны, – Элизабет такое объяснение казалось странноватым, но более убедительным, чем снежная гроза.