Фредди пустился в объяснения. Элизабет отвлекали мысли о стереограммах – той, которую она только что прочла, и той, что ждала в мастерской. Однако она всё же старалась сосредоточиться; совсем скоро они с Фредди смогут разгадать, что же Нестор написал под крышкой ящика. Наконец Фредди потянул за верёвку, и белая поверхность диска ожила: на ней появилось озеро Луны и горы вдалеке. Хотя тот же самый вид можно было лицезреть, просто выйдя на улицу или выглянув в подходящее окно, было нечто неописуемо зачаровывающее в том, чтобы смотреть на него на экране, как на ожившую карту. Все заохали, заахали и начали указывать на детали, пока Фредди объяснял, что они видят, и приближал, отдалял или поворачивал ящик с помощью верёвок, чтобы продемонстрировать новый вид.
– Совершенно невообразимо! – всё время говорил мистер Нок, не обращаясь ни к кому конкретно. – Мой сын гений. Абсолютный гений.
Элизабет, довольная, что показ проходит так успешно, попыталась не слишком широко улыбаться Фредди, который изо всех сил старался игнорировать своего отца. Собравшиеся жадно ловили каждое слово Фредди, пока он демонстрировал всё новые и новые детали окрестностей. Спустя примерно пятнадцать минут какая-то женщина в толпе спросила с ноткой беспокойства в голосе:
– Это что, дым?
Сначала Элизабет решила, что женщина имеет в виду что-то в самой комнате, но потом увидела, что она указывает на изображение на экране.
– Походит на дым, – согласился кто-то ещё. – Вон там, за деревьями.
Элизабет пригляделась, а потом Фредди быстро потянул за шкивы, и картинка приблизилась. Там, на приличном расстоянии от западного берега озера Луны, между деревьев поднималась струя чёрного дыма.
– Это странно, – сказала Элизабет Фредди. – Интересно, что там горит?
– Там ничего особенного нет, – тихо ответил он, и тут его глаза округлились. – Не считая…
Элизабет немедленно поняла, о чём он: в паре миль по тропе, ведущей вдоль озера, стояла старая хижина, которую отец Норбриджа, Натаниэль, построил для Грацеллы, когда она была подростком, много лет назад. Для Элизабет эта хижина была зловещим местом, где, судя по всему, Грацелла смогла вернуться к жизни перед позапрошлым Рождеством и подготовиться к нападению на «Зимний дом».
– Что в той стороне? – спросил сэр Реджинальд. – О чём вы говорили?
– Просто старый лыжный домик, – быстро ответила Элизабет, хотя она была уверена, что сэр Реджинальд заметил её тревогу. Она ещё раз взглянула на дым, а потом посмотрела на сэра Реджинальда – он вглядывался в экран, будто погрузившись в глубокие размышления.
– Дыма-то немало, – заметил кто-то в толпе.
– Думаю, здесь нам ничего не угрожает, – сказал Фредди, пытаясь отвлечь всех от дурных мыслей. – Может, какой-нибудь лыжник решил позавтракать и развёл слишком большой костёр. – Кинув взгляд на Элизабет, он потянул за верёвки и перешёл к новым видам. – Но если вы взглянете сюда, – продолжил он, – то увидите в отдалении перевал Брумы.
Элизабет натянула на лицо улыбку, обошла платформу и направилась к лестнице. Минуту спустя она уже бежала в фойе, надеясь найти там кого-нибудь, у кого можно спросить про дым – который, она была уверена, валил из хижины Грацеллы.
Глава двадцать первая. Ненависть темна, надежды милосердны
Когда Элизабет влетела в фойе, небольшая толпа, собравшаяся вокруг стола с пазлом, обернулась на неё посмотреть.
– Простите! – крикнула Элизабет, останавливаясь и чувствуя, что к ней обращены взгляды дюжины людей. Она нарушила спокойствие, в которое явно были погружены мистер Веллингтон и мистер Рахпут.
– Пришли помочь нам, мисс Летин? – спросил мистер Веллингтон, глядя на неё с интересом.
– Сейчас не могу, – ответила она. – Кто-нибудь видел Норбриджа?
Мистер Рахпут поднял руку и указал на стойку регистрации, хотя было неясно, отвечает ли он на её вопрос или отмахивается.
– Спасибо! – воскликнула Элизабет. Даже в таком взбудораженном состоянии она не могла не подумать, до чего же удивительно, что вокруг стола с пазлом продолжает собираться толпа. – Я постараюсь прийти попозже, – быстро добавила она.
– Здравствуйте, Элизабет, – сказал Джексон, выходя из двери позади стойки регистрации, как только она приблизилась.
– Норбридж здесь, Джексон? – спросила она. – Мне нужно с ним поговорить – а может, и с тобой. Мы проводили демонстрацию камеры-обскуры и увидели, что неподалёку от хижины Грацеллы идёт дым.
Джексон помрачнел.
– На самом деле дым идёт как раз из хижины. Там был пожар, но теперь всё под контролем.
– В хижине был пожар?
– Норбридж взял людей и отправился туда на лыжах. Мы только что получили от них известия.
Элизабет таращилась на него, не зная, что сказать.
– Они… Там что-нибудь…
– Ваш дедушка уже возвращается. Думаю, он прибудет в отель с минуты на минуту.
Сбегав в комнату за паркой, Элизабет поджидала на каменном мостике, перекинутом через ручей к западу от «Зимнего дома». Почти сразу же, как она пришла, из-за покрытых снегом тсуг появился Норбридж в шерстяной шапке и куртке, ровно скользя по лыжне на своих старомодных деревянных лыжах. Элизабет наблюдала, как он размеренно переставляет палки, а когда он её увидел – помахала.
– Элизабет, – крикнул Норбридж. – Доброе утро. – Девочка не была уверена, разинул ли он рот от удивления или просто от долгого бега.
– Я видела дым, – сказала девочка, когда он подъехал поближе. – Из хижины Грацеллы. Мы с Фредди проводили показ камеры-обскуры и увидели дым.
Сделав ещё два скользящих шага и прерывисто выдохнув, Норбридж остановился на мосту. Воцарилась тишина. Перед ними простиралось застывшее озеро Луны, позади – обширная и пустая долина, за которой стояли горы, напоминающие громадные белые паруса на фоне затянутого облаками неба.
– Ущерб не непоправимый, – сказал Норбридж с тенью беспокойства на лице, – но весьма тяжёлый. Кто-то побывал в хижине и развёл там огонь. Ума не приложу, зачем.
– Думаешь, кто-то специально это сделал? – спросила Элизабет.
Некоторое время Норбридж смотрел на неё.
– Я не знаю, что обо всём этом думать. – Он быстро выдохнул, одновременно утомлённо и встревоженно. – Должен признаться, я обеспокоен.
Элизабет покосилась на деревья, между которыми вилась лыжня, скрываясь из виду.
– Но, может, оно и к лучшему? – сказала она, вспоминая всё зло, зародившееся в этой хижине. – Теперь Грацелла туда не вернётся, если вдруг что…
Норбридж прищурился в некотором замешательстве.
– Я не знаю.
Элизабет снова поглядела на запад.
– Но если дух Грацеллы каким-то образом сохранился, он в первую очередь мог бы отправиться туда. Как в прошлый раз. – Она сделала паузу. – Так?
– Моя сестра лежит глубоко под землёй, и я надеюсь, что там она и останется. – Норбридж оглянулся. Столб дыма в отдалении по-прежнему поднимался в небо.
– Утром я видела, как Хайрам ехал в ту сторону, – сказала Элизабет.
– Он взял за привычку кататься с утра пораньше с тех пор, как стал преподавать в Хевенворте. – Норбридж поглядел на «Зимний дом». – Но я с ним поговорю. Возможно, он что-нибудь видел.
Элизабет почувствовала, что разговор странно застопорился; ей показалось, что Норбридж что-то скрывает.
– Почему ты вообще не уничтожил хижину? – внезапно спросила она.
Норбридж снова оглянулся на лыжню, а потом пристально посмотрел на озеро Луны.
– Она принадлежала моей сестре, – тихо сказал он. – Это было единственное место, куда она могла пойти в юности, чтобы облегчить свою запутавшуюся душу, побыть наедине со своими мыслями.
– Но… – начала Элизабет и запнулась. Какая-то её часть хотела выпалить: «Ты имеешь в виду её мысли о чёрной магии и уничтожении «Зимнего дома» и всей семьи?» Однако другая её часть как будто понимала, почему Грацелле так хотелось своё укромное местечко, где она могла подумать, кем ей хочется стать и какой дорогой идти.
Норбридж вытер пот со лба тыльной стороной ладони и снял шапку.
– Я знаю, что это может прозвучать странно, но даже зная обо всём, что натворила Грацелла, я по-прежнему испытываю к ней тёплые чувства. В моей душе всё ещё теплится надежда, что она может получить искупление. Если её больше нет, то я уже не в силах что-то сделать. Но если её дух по-прежнему где-то здесь, тогда я надеюсь, что она сможет обрести мир. Я не хочу, чтобы она была наказана или несчастна. Я хочу, чтобы она была свободна от всего зла, которое создала себе сама. Я не знаю, возможно ли это, но всё же надеюсь.
Снова наступила тишина; Элизабет некоторое время вглядывалась в дедушкино лицо, а потом заговорила.
– В одном из ящиков я нашла письмо твоей бабушки к твоей матери, в котором она писала что-то примерно в этом духе. Я тебе его покажу. – Элизабет сделала паузу. – И всё же, неужели не бывает так, что ты порой ненавидишь Грацеллу?
– Я считаю, что нет смысла в том, чтобы отвечать ненавистью на ненависть. – Норбридж жестом указал на «Зимний дом», и они направились в ту сторону. По пути Элизабет рассказала ему практически обо всём, что она увидела и услышала за последние несколько дней – послание Нестора в стереограмме, что Лана сказала про Лену, что Джексон рассказал про Киону, – и он выслушал её с большим интересом.
– А ещё когда мы с Фредди навещали Лану, – вспомнила Элизабет, – она сказала, что думает, будто Грацелла может попытаться управлять кем-то, чтобы вернуться к жизни. Может, это она и затевает. Может, кто-то пошёл к хижине, чтобы опять помочь ей.
– Я начну с того, что переговорю с Хайрамом, – сказал Норбридж, когда они оказались возле круговой дорожки перед фойе. – Мы разберёмся, что тут творится.
– И мы так и не знаем, кто взял книгу про Анну Люкс, – напомнила Элизабет.
– Так много дел. – Норбридж почесал бороду. – Кстати, я видел ту карточку со словами под крышкой. Никогда не понимал, что всё это значит, но нам непременно стоит наведаться в мастерскую. – Он взглянул на стеклянные двери фойе. – Хочу, чтоб ты знала, что я целый день провёл в Бруме, до поздней ночи консультируясь со специалистом насчёт того, что можно сделать с Ланиным состоянием.