Лыжники миновали статую, сделали крюк вокруг озера и были уже на середине восточной тропы, когда Элизабет осознала, что рано или поздно они окажутся возле Восточного предела, неподалёку от которого расположена запечатанная шахта Риплингтона. Некоторое время все ехали достаточно кучно, но когда в час тридцать все остановились передохнуть, Хайрам заявил, что не хочет, чтобы у него свело судорогой ноги, и собирается потренироваться.
– Я немного проветрюсь и поеду дальше. Увидимся со всеми в «Зимнем доме», – бросил он и скрылся между деревьями.
– Пять минут – и едем дальше, – объявила Ученна.
Оставшаяся дорога быстро вымотала Элизабет, даже после того, как лыжня свернула на восток и начала виться между деревьями. Они с Фредди отстали от группы, и девочка так старалась догнать остальных, что не заметила, как тропа, ведущая вдоль озера, пересекла тропу Восточного предела и уклонилась обратно на запад. Элизабет ехала медленно, мечтая о том моменте, когда вернётся в «Зимний дом» и упадёт прямо в одно из мягких-премягких кресел возле камина в Зимнем зале, как вдруг Фредди крикнул:
– Смотри!
Он остановился и указал на красный платок, привязанный к ветви ольхи.
Элизабет притормозила.
– Это то самое место, где я была раньше. И этот красный платок выглядит в точности как тот, про который я тебе рассказывала.
– Этого я и боялся. – Фредди повернулся и всмотрелся в лыжню впереди. – Давай догоним остальных? Вернёмся в «Зимний дом» и расскажем Норбриджу, что видели.
Усталость, охватывавшая Элизабет всего миг назад, рассеялась, уступив место резкой тревоге. Она потянула за платок; привязан он был крепко.
– Кто-то снова здесь был, – сказала девочка. Опустив взгляд на снег, она увидела следы, ведущие к шахте Риплингтона. – Посмотри на эти отпечатки.
С этими словами она принялась снимать лыжи; всё, чего ей хотелось, – это отправиться по следам и увидеть, что можно найти у запечатанного входа в шахту.
– Ты, наверное, шутишь, – сказал Фредди. – Тебе ни за что нельзя туда идти, Элизабет. Поедем дальше и найдём остальных.
– Подожди здесь, – ответила Элизабет. – Я сейчас вернусь.
– Нельзя туда идти. Это безумие.
– Безумие – стараться сделать так, чтобы с «Зимним домом» не случилось ничего плохого? – Элизабет посмотрела на Фредди с таким изумлением, на которое только была способна. – Я беспокоюсь о том, что происходит. Я думала, ты тоже.
– Есть разница между тем, чтобы беспокоиться, и тем, чтобы сломя голову бросаться куда ни попадя. Подвергать себя опасности – не очень-то умно. Мы должны найти Норбриджа.
Фредди сверлил Элизабет взглядом; никто не говорил ни слова. Безмолвная белая долина вдруг сделалась ещё тише и пустыннее, чем была миг назад. Элизабет почувствовала раскаяние за те слова, которые наговорила другу, но отказываться от своего плана она не собиралась, и отпечатки в снегу так и манили её проследовать по ним.
– Я не хотела сказать, что ты не беспокоишься, – объяснила Элизабет. – Я знаю, что беспокоишься. Но я не собираюсь просто уйти отсюда, когда у меня есть возможность что-то выяснить. – Она прислонила лыжи к ближайшему дереву. – Я быстренько проверю, что там.
Она повернулась и поспешно зашагала к шахте.
– Элизабет, – окликнул Фредди. Она оглянулась. – Я подожду тебя тут.
Элизабет улыбнулась ему.
– Только поспеши, пожалуйста, – добавил Фредди.
Глава двадцать седьмая. Конец злобе, торжественное примирение
К тому времени как Элизабет добралась до знака «ОПАСНО!», который видела неделю назад, она уже знала, что у шахты что-то не так. Снег в обширной чаше у запечатанного входа растаял, как будто земля нагревалась снизу; казалось, весна уже побывала здесь, и всё вот-вот оттает окончательно.
Прямо за дальним краем заснеженного вала, окружавшего шахту, вдруг что-то зашевелилось. Элизабет пригляделась и увидела шагающего человека, но расстояние было слишком велико, а деревьев слишком много, чтобы она могла разобрать, кто это. Она стояла без движения – и у неё сложилось мимолётное впечатление, что человек был высоким, как сэр Реджинальд, и манера ходьбы у него была похожая. Фигура скрылась из виду за возвышенностью. Элизабет понаблюдала ещё немного, а потом, встревоженная растаявшим снегом, взбежала вверх по валу и спустилась на другую сторону. Оказавшись внизу, она заметила, как на периферии её зрения что-то движется.
– Элизабет? – В двадцати ярдах от неё, среди деревьев, стоял Хайрам.
– Вы меня напугали! – воскликнула она, схватившись рукой за грудь. – Что вы здесь делаете?
– Я собирался спросить тебя о том же. – Он посмотрел за её спину на вал вокруг края шахты. – Ты влезала туда?
Элизабет кивнула, не уверенная, скольким готова поделиться.
– Видела весь этот растаявший снег? – спросил Хайрам. – Землю как будто что-то подогревает.
То, как Хайрам произнёс это – с явной растерянностью, – немного успокоило её. В его голосе не было ни намёка на то, что он задумал что-то подозрительное.
– Видела, – ответила Элизабет. – Но почему вы пришли сюда?
Хайрам приблизился, с опаской косясь на вал.
– Я катался неподалёку, когда мне послышалось, что кто-то кричит, а потом я увидел красную тряпку на дереве рядом с лыжнёй. Когда я притормозил посмотреть, я заметил, что в этой стороне кто-то бежит между деревьев, но кто бы это ни был, он не откликнулся, когда я позвал. Я снял лыжи и стал осматривать окрестности. – Он пожал плечами. – Я никого не нашёл, но, боже, эта запечатанная шахта жуть какая странная. Невольно задумываешься, что там, под землёй. – Он посмотрел в сторону лыжни. – Остальная группа ждёт там?
– Думаю, они уехали вперёд. Мы с Фредди остановились, когда увидели красную тряпку.
– Но зачем ты сошла с лыжни? – спросил Хайрам.
– Я увидела следы на снегу, которые вели сюда, так что решила посмотреть. – Она пожала плечами. – Может, нам стоит вернуться в «Зимний дом».
– Определённо стоит, – кивнул Хайрам. – В любом случае мне нужно позаниматься ещё пару часов.
Он подошёл к ней, и они отправились в сторону лыжни. Элизабет обуревали такие странные чувства, что она не знала, что сказать.
– Впереди очень важные дни, – сказал Хайрам.
Элизабет словно током пронзило.
– Что вы имеете в виду?
– Я должен дописать курсовую, – невозмутимо ответил учитель.
– Эй, народ, – окликнул их Фредди, и девочка различила его силуэт между деревьев. Рядом с ним стояла Ученна и – к удивлению Элизабет – родители Фредди.
– Здравствуйте! – крикнула Элизабет, и Хайрам последовал её примеру.
– Мы вернулись искать вас, – сказала Ученна, размахивая рукой. – И посмотрите, кто к нам присоединился.
Элизабет почувствовала облегчение, когда они с Хайрамом подъехали к остальным. Ноки объяснили, что приехали вместе с мистером Обрастоффом на его снегоуборочной машине – он высадил их неподалёку, чтобы они могли немного прогуляться обратно до «Зимнего дома»; а Ученна заволновалась, когда Элизабет и Фредди не догнали группу, так что вернулась и нашла на лыжне Фредди.
– Фредерик сказал, ты пошла что-то разведать? – спросил мистер Нок у Элизабет.
– Мы увидели вот эту красную тряпку, – ответила Элизабет, жестом указывая на платок, – а я неделю назад уже видела что-то подобное. – Она повернулась и махнула туда, откуда пришла. – Там есть старая шахта. Наверное, мне захотелось узнать, не отмечает ли кто-то это место специально, по какой-то причине.
– А я и впрямь кого-то увидел, – добавил Хайрам. – Минут пятнадцать назад.
– Очень смело с твоей стороны отправиться туда одной, – сказала миссис Нок Элизабет.
Все замолчали, переглядываясь, будто ждали, кто заговорит следующим.
– Кто это там? – спросил Фредди, указывая вперёд. Все повернулись и увидели сэра Реджинальда Итона-Пэйли, шагающего к ним на снегоступах с таким самоуверенным видом, будто он шёл по коридору «Зимнего дома» на ужин. Когда он приблизился, выражение его лица совершенно не переменилось – он явно был ничуть не удивлён наткнуться на шестерых людей, стоящих на лыжне.
Хруст снега под его снегоступами стал громче. Элизабет понятия не имела, чего ожидать, учитывая, что сэр Реджинальд и родители Фредди всю неделю не разговаривали.
– Добрый день, – остановившись, скучающим голосом сказал Реджинальд. – Свежо на улице, – добавил он ровным и угрюмым тоном.
Элизабет, Фредди и Ученна вежливо поздоровались с ним, а мистер Нок пробурчал что-то неразборчивое. Когда вновь воцарилась тишина, мистер Нок поинтересовался с обвинительной ноткой в голосе:
– И что же привело вас сюда?
Не мешкая ни секунды, сэр Реджинальд поднял правую ногу, чтобы продемонстрировать снегоступ, прилаженный к ботинку.
– Эта причудливая обувь, любезный мой, – сказал он. – На каждой ноге, как вы можете заметить. – Он опустил ногу, поправил пальто и стал пробираться мимо. – Доброго всем дня. Я должен возвращаться в отель.
– И вы просто случайно оказались здесь со своими снегоступами? – поинтересовался мистер Нок.
– Сэр, – сказал Реджинальд, резко поворачиваясь к нему, – однажды я прошёл на снегоступах от Илулиссата до Кекертака в третий по морозности декабрь за всю историю наблюдений, так что на подобную прогулку такой человек, как я, тратит не больше усилий, чем на то, чтобы вывалиться из кровати. – Он выпрямился во весь рост. – Доброго дня!
– Бросьте свои игры, мистер Итон-Пэйли! – воскликнул мистер Нок. Его тон был настолько решительным, а взгляд – пронзительным, что даже Элизабет стало не по себе, хотя обращался он к сэру Реджинальду. – У нас есть серьёзное подозрение, что вы пробрались в комнату Грацеллы и, если там лежала книга Кроули, забрали её. Вы это отрицаете?
Лицо сэра Реджинальда помрачнело вдвойне; у него сделался такой вид, будто он вот-вот выхватит из-за спины меч и начнёт угрожать им мистеру Ноку, пока тот не извинится. Однако вместо этого сэр Реджинальд сделал два шага в его сторону, расстегнул верхнюю пуговицу своего шерстяного пальто и дёрнул за перевязь, пересекающую его туловище, демонстрируя ряд медалей.