Я запер дверь квартиры. Дважды повернул ключ в дверях комнаты. Засунул ключ в карман куртки и застегнул карман на молнию. Повесил куртку в шкаф и запер дверцу.
И тут мне захотелось помыть руки.
СКИПЕТР И ДЕРЖАВА
Тот, у кого мудрости больше чем дел, чему он подобен? Дереву, у которого ветвей много, а корней мало; налетит ветер и вырвет его, и свалит его на землю.
1
Я опустил в щель треугольную монету, наполнил кружку ледяной водой и выпил. Осторожно, стараясь избежать ломоты в зубах. Народная мудрость, что здесь, что на Земле, рекомендует много пить в жару. Лично я такой потребности не ощущаю. Но пью. Надо же делать хоть что-то. Непонятно, какого черта вообще меня сюда занесло?
На Версенне все было не так. Туда меня привел нелепый случай. Я изо всех сил старался вернуться домой, а заодно и «поставил на уши» всю планету, вызвав беспокойство даже на далекой планете-метрополии.
Тут расклад другой. Поначалу ко мне, в родную земную коммуналку, явились с планеты-метрополии. Представительница оппозиционного учения поманила космической романтикой и даже пообещала как-то заплатить. Я вспомнил парочку версеннских эксцессов и отказался. И пожалел о своем отказе. «Пожалел» - не то слово. Рвал и метал, кусал локти и т. д., и т. п. Шутка ли: человечество чуть не свихнулось, мечтая о братьях по разуму, миллиарды людей зачитываются и засматриваются космическими приключениями, а я отшвырнул в сторону, этих самых миллиардов заветную мечту!
Хоть и говорят, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды, мне подобный трюк удался. Если уж сходится на ком-то свет клином, то прошибает насквозь. Вместо очаровательной оппозиционерки ко мне явился представительный тип из руководящего лагеря. Да, они против вмешательства, да, у них принципы. Но они гуманисты и готовы для блага людей на время забыть о принципах. Особенно, если даже большинство «своих» об этой забывчивости ничего не узнает. У них есть ко мне интересные предложения. Платить деньгами - это примитивно. Платить вещами - еще примитивней. А вот платить идеями и технологией - это то, что надо. Открытия или изобретения принесут мне и славу и деньги. Достойное вознаграждение, не правда ли?
У далеких и на диво могущественных космических благодетелей понятия о нравственности оказались весьма своеобразные. Надо же: выдавать чужие идеи за свои и пожинать лавры - в порядке вещей! Но, умудренный переживаниями предыдущего отказа, я согласился. И на мое новое путешествие, и на обещанное вознаграждение. Даже поторговался немного, напрягая свою эрудицию, вскормленную массовыми научно-популярными журналами. Сошлись на том, что мне было обещано раскрытие секрета высокотемпературной сверхпроводимости. Достаточно для Нобелевской премии, прижизненной и посмертной славы и множества материальных благ. А вопросы этики я оставил на потом, когда с заданием будет покончено, а желанный секрет перестанет быть секретом.
Пункт моего назначения, планета Хобарот, была во многих отношениях местом куда менее приятным, чем Версенн. Один вытянувшийся вдоль экватора материк, напрочь загубленная экология. Потомки некогда высокоразвитого народа кучно живут в двух районах, на окраинах материка. Нет, вру. Народ как был высокоразвитым, так и остался. Землю, правда, превратил в пустыню, океан отравил. (Это же надо суметь отравить такой океан!)
И вымерли бы обитатели Хобарота, не помогли бы им наука и техника, да на их счастье, лет этак шестьсот назад приметила страдальцев могучая планета-метрополия и «прикрепила» к Версенну на правах дикой планеты. Как и с Землей, Версенн был связан с Хобаротом подпространственными передатчиками материи и вел взаимовыгодную торговлю. Вот, оказывается, кто продавал люсу, воинам-купцам с Версенга, всякую машинерию во времена земной отсталости! А я-то голову ломал…
В обмен на техническое барахло версеннцы кормили хобаротцев, а заодно и снабжали сырьем. Постепенно набрала силу земная промышленность и Хобарот стал специализироваться на продукции сверхвысокого качества и изящных ремеслах, оставив вал ширпотреба землянам.
В отличии от густонаселенной Земли с ее довольно агрессивным населением, Хобарот был немноголюден, а его обитатели отличались спокойным и покладистым характером. Поэтому, если на Земле люсу тщательно маскировались, то на Хобароте действовали открыто, многие имели даже что-то наподобие собственных торговых представительств.
И длилась бы эта идиллия долго-долго, а не всего лишь шестьсот лет, и не понадобился бы никогда и никому олух Константин Марчевский, неизвестно чем из пяти миллиардов землян выделившийся, если бы не… религия.
Единственное, чем отличались два хобаротских государства, была религиозность. В пятимиллионном Лее жили атеисты, в четырехмиллионном Геде - верующие. Нет, друг к другу они относились совсем неплохо, никакой нетерпимости не наблюдалось. Уверовавшие из Лея запросто перебирались в Гед, а разуверившиеся из Геда - в Лей. Вера и неверие отразились и на выпускаемой продукции. Лейцы делали сверхсложные технические устройства, а обитатели Геда - устройства еще более сложные, уникальные, но… Принцип действия их не взялся бы объяснить ни один ученый.
В Лее господствовала технократия. В Геде - теократия. После смерти правителя, называемого в народе пророком, гедцы выдвигали из своей среды огромное количество кандидатов в пророки, а те в соответствии с какими-то своими критериями, выбирали нового правителя. Лет шесть назад к власти в Геде пришел очередной пророк. Бог сообщил ему (да-да, так вот запросто), что наступило время хобаротцам возрождать свой мир, самим кормить себя и вновь заселить всю планету. Он, Бог, укажет верный путь.
В чем-то Бог был прав. За последние сорок лет, в течение которых земляне разгрузили хобаротцев от рутинной работы, те очень преуспели и в науке, и в технике. Им вполне по силам было не только возродить планету, но и превратить ее в райский сад.
Но тут напомнили о своем существовании версеннские эмиссары. Так как их планета в последнее время явно стояла на грани серьезной войны, версеннские лорды усиленно запасались оружием. Земное оружие - это хорошо. Но хобаротское лучше! А займутся местные умельцы грандиозными восстановительными работами - прощай оружие, не до заказов им будет. Да еще со временем и потребность в версеннском продовольствии отпадет.
Долго ли, коротко ли все это тянулось, но под чутким руководством маститых версеннских интриганов кроткие хобаротцы перессорились, а потом и всерьез настроились сразиться. Гед обвинял Лей в тупой лени, ведущей к медленному вымиранию. Лей обвинял Гед в близоруком авантюризме, сулящем, из-за прекращения версеннских поставок продовольствия, вымирание быстрое.
Верующие и неверующие стали вспоминать о том, что их разделяет. Лейские технические гении принялись злословить о безграмотности гедцев, а гедские кудесники - о примитивном машиноподобии лейцев. Прекратили регулярные рейсы над пустыней гигантские красавцы-дирижабли с питанием от солнечных батарей. А тут еще просочились слухи, что и в Геде, и в Лее делается какое-то сверхмощное оружие, способное уничтожить целую планету…
Миротворцы с планеты-метрополии из-за каких-то своих законов не имели права вмешаться сами. Но со свойственной им «деликатностью», они могли использовать меня, якобы оказавшегося на Хобароте случайно, попав на него по ошибке с Версенна. Тем более, я не просто оказался в нужном месте и в нужное время (Версеннский Арсенал, момент моего изгнания), но и заявил о себе, как о смутьяне воистину планетарного масштаба.
Эх, если бы кроме гуманной миссии мои наниматели предложили мне какой-то план действий…
2
К чему оказалось труднее всего привыкнуть, так это к солнцу, посылающему свои лучи почти вертикально. Я тряхнул головой: непроизвольный жест, словно наивная попытка отогнать надоевший раскаленный шарик. И в этот момент боковое зрение засекло сзади что-то необычное. Нет, будь я персонажем какого-нибудь детективного романа, это было бы вполне обыденной процедурой. Но на Хобароте, с его неискушенным в авантюрах народом… Какой-то человек следил за мной и делал это до ужаса непрофессионально. Над ним, наверное, сейчас смеется вся улица. А может, надо мной? А может, и не смеются даже?
Под ложечкой засосало. Никому не нужен. Р-раз, и нет меня. Я отогнал противное ощущение, придал шагу спортивную упругость и принялся наблюдать за «хвостом». Любимым занятием горе-сыщика было выглядывание из-за угла. (Именно за этим я его и застукал). Он с такой неохотой покидал свое укрытие, что даже обнаружив в комической фигуре что-то знакомое, я никак не мог понять, кто это. Только поплутав по закоулкам и выманив преследователя на себя, я нос к носу столкнулся с Аифой.
- Ну и напугал же ты меня, - я с облегчением вздохнул, - ты что, не мог ко мне просто так подойти? Зачем прятался?
- Так ты меня видел? - Аифа был потрясен. - Как ты мог? Ты же ни разу не оглянулся!
Наивность Аифы меня просто умиляла. Если хотя бы треть хобаротцев такая же как он, то версеннцам было что терять. Недаром они так взъелись на Пророка.
Аифа подобрал меня в тридцати километрах от Геды и верил всему, что я говорил: абсолютно всему. Языку меня обучили те, кто послал. Гипнозом, часа за два. Первый день с Аифой я прикидывался, что ничего не знаю, но стараюсь спрашивать и запоминать слова, на второй - меньше прикидывался, а больше «запоминал». На третий - заговорил. Аифа восхитился моими выдающимися способностями.
После резкого сокращения торговли с Версенном, гедцам пришлось всерьез заняться вторичными ресурсами. Аифа на огромной машине собирал это добро в местах, где когда-то стояли поселения. Мне удалось в течение пяти дней скрашивать Аифино одиночество, а вернувшись в Гед, он поселил меня в своем доме и даже снабдил мелочью на карманные расходы.