Нечего и говорить, что наряду с этими спецшколами, выпускавшими интеллигенцию того времени, существовали многочисленные низшие училища, через которые проходили десятки тысяч[63] солдат, посадских, поповичей и т. п. Они, правда, располагали по окончании двугодичного курса лишь элементарной грамотой и знанием арифметики, но это уже была начальная ступень образования. С нее, в принципе, открывалась дорога вверх по лестнице интеллигентской квалификации. Вычислить количество прошедших эту лестницу сегодня невозможно, но это не значит, что таковых не было.
Констатируя демократическую ситуацию в "кузницах" кадров интеллигенции петровской эпохи, следует помнить, что и для Петра I, и для всей правящей верхушки подобный демократизм был вынужденной необходимостью. Такой же, как Табель о рангах. Петр, не боявшийся не только "народной свободы", но и "дворянской вольности"[64], начиная с 1710-х гг. последовательно передавал дворянству преимущества во всех сферах государственной жизни и деятельности, в т. ч. и в области культуры. Известны его крутые меры по обеспечению всеобщей ообязатель-ной грамотности дворян (указ 20 янв. 1714 г.). Если вспомнить, что для поступления в спецшколу, надо было отчитаться за курс начальной, станет ясно, что этой мерой дворянству создавались льготные условия. Заведя Инженерные школы, Петр указывал, "чтоб две трети было дворянских детей" (1722). В следующем году он усугубляет: набрать "из царедворцевых детей, за которыми есть до 50 дворов, 77 человек, чтоб всех их было 100 человек" (т. е. уже не 2/3, а 3/4). В инструкции герольдмейстеру от 1721 г. Петр писал: "Пока академии исправятся, чтоб краткую школу сделать, дабы от всяких знатных и средних дворянских фамилий обучать экономии и гражданству". Поскольку в петровское понимание "гражданства" входили все ведущие науки, то этой инструкцией определялся сугубо дворянский состав будущей интеллектуальной элиты. Что касается отсылок заграницу, то и здесь сословный признак в основном соблюдался, начиная с 1697 г., когда 50 человек титулованный знати впервые было отправлено в Венецию, Англию и Голландию. Особо следует подчеркнуть передовой, светский характер обучения в тех заведениях, где занималось большинство дворян, по сравнению с теми, где процент дворян был мал — архиерейскими школами (впоследствии семинариями) и МСГЛА. Характерно, что дворянский Сенат, учитывая социальные симпатии Петра, писал в своих указах, несмотря на острую нехватку грамотных людей, чтоб из посадских людей принимать в учебу только "охотников", не прибегая к наборам.
Поскольку программа обучения не подразделялась в петровских училищах в зависимости от сословной принадлежности учеников, в целом систему образования, заведенную царем, сословной считать нельзя. Но формирование эшелонов интеллигенции, принявшее невиданные на Руси масштабы и упорядоченность, не протекало уже, как в XVII в., в русле стабилизированной всесословности. Во-первых, из этого процесса, как уже говорилось, практически выключилось крестьянство. Во-вторых, дворянство, едва ли не "чуравшееся" культуры в Древней Руси, заимело предпосылки для превращения в культурного лидера страны. На это превращение ушло без малого пятьдесят лет — жизнь двух поколений.
После того, как из баланса внутриполитических сил России исчезла исключительная личность Петра I, политика абсолютизма в области образования приняла новое направление. Теперь инициативы в достижении преимуществ дворянству пришлось взять на себя; самодержавие же в основном сдерживало эти инициативы и противопоставляло им меры по образованию иных сословий. Первой, главной и на долгое время единственной победой дворянства было создание в 1731 г. Сухопутного шляхетского кадетского корпуса (СШКК). Это важное событие явилось началом сословной системы образования, где каждому сословию стали соответствовать свои учебные заведения, недоступные или малодоступные для других.
Открытие СШКК было встречным шагом правительства Анны Иоанновны, обязанной российскому шляхетству престолом. Однако других шагов в этом направлении не последовало, хотя СШКК, даже удвоив комплектность к концу ее царствования, не был в состоянии принять всех желающих. А действовавшие при Сенате и коллегиях "юнкерские" школы для дворян давали лишь начальное образование да навыки ведения гражданских дел.
Зато при Анне была фактически создана система духовного просвещения. В 1730 г. вышел манифест, которым по всем епархиям учреждались духовные школы. (При Петре подобная универсальность не была достигнута). В 1737 г. вышли именные указы о переводе духовных школ в ранг семинарий и о правах и обязанностях их выпускников. Практически все крупные и средние семинарии (на 200–400 учащихся) сложились именно в это царствование. В результате этих мер уже в 1740-е гг. духовные заведения превратились в практически сословные, поскольку подавляющее большинство в них стали составлять дети духовенства. К этому времени в 17 семинариях обучалось одновременно около 2,5 тыс. юношей.
Еще один заметный отряд интеллигенции получил сильный импульс к развитию в 1733 г.: были открыты медико-хирургические школы при санктпетербургском сухопутном, санктпетербур-гском и кронштадском адмиралтейских госпиталях. До конца века эти три школы выпустили около 100 врачей, дворян среди которых почти не было.
Для характеристики правительственной политики следует добавить, что Анна указом 1735 г. предписала принимать в гарнизонные школы "солдатских сынов" в неограниченном количестве. Почти четверть века после создания СШКК у дворян не появлялось больше своих сословных училищ. Комплект корпуса постоянно возрастал, достигнув к 1760 г. почти 500 человек; рос и конкурс в это заведение. Напротив, во многих других училищах комплектность стремительно падала. В том же 1731 г., когда открылся СШКК, комплект Морской академии был сокращен вдвое, а комплект МНМШ — впятеро, по недостатку учеников. Да и этот комплект не наполнялся: если в 1729 г. в Морской академии училось 144 человека, то в 1748 — всего 90. Такой "перепад" легко объясним. Военно-морские учебные заведения готовили офицеров для служебного "тягла" по строго специальной программе. В то же время в СШКК по уставу 1731 г. только два предмета из двадцати являлись специальными, остальные были направлены на общее развитие; кроме того, некоторые выпускники попадали не в армию, а в гражданскую службу. По данным Л. Г. Бескровного, к 1762 г. из 1557 выпускников СШКК только 1200 стали офицерами. Всего же к этому году в корпус поступило 2058 человек, что ярко свидетельствует о явном несоответствии возможностей СШКК и потребностей почти стотысячного дворянского слоя.
Царствование Елизаветы Петровны справедливо получило в литературе название "дворянской империи". К важнейшим социально-политическим завоеваниям дворянства в этот период относится завершение государственной системы сословного дворянского образования. Правда оно, в основном, произошло уже в конце правления. Так, в 1752 г. на базе Морской академии и МНМШ создается Морской шляхетский кадетский корпус (МШКК). Открытие в 1755 г. Императорского Московского университета (ИМУ), а затем гимназий — также преследовало цель образования дворянской молодежи. В отношении университета это не удалось, в нем стали учиться преимущественно разночинцы. Но приблизительно 3/4 всех гимназистов на протяжении века были дворянами. В 1758 г. закончили свое существование Московская артиллерийская и Петербургские артиллерийская и инженерная школы, преобразованные в Артиллерийскую и инженерную дворянскую школу (АИДШ). В 1759 г. Пажеский корпус, не имевший дотоле характера учебного заведения, получил учебную программу. Формально в нем могли находиться и дети недворян, но фактическое большинство представляли дворяне.
Однако реальные потребности дворянства в образовании не были удовлетворены к моменту воцарения Екатерины Второй. Об относительно небольшом выпуске СШКК и положении в морском ведомстве уже говорилось. АИДШ успела произвести только один выпуск (35 человек). Университет мало притягивал дворян, хотя многие охотно получали начатки знаний в гимназиях при нем. Нехватка грамотных дворян порождала серьезную проблему кадров и в аппарате управления, и в армии и флоте. О степени дворянской необразованности, особенно в глубинке, красноречиво говорит тот факт, что даже в 1767 г. по неграмотности не могли подписать дворянские наказы депутатам Уложенной комиссии в Московской губернии — 17 % избирателей, в Архангельской — 28 %, в Оренбургской — 60 %. Проблема была осознана дворянскими идеологами во всей остроте уже к концу 1750-х. В 1761 г. И. Шувалов поставил в Сенате вопрос об обязательном обучении всех будущих офицеров (т. е. большинства дворян) военной науке.
Этому проекту не суждено было осуществиться. В царствование Екатерины проявляются вновь объективные противоречия между абсолютистской установкой самодержавия и сословными дворянскими устремлениями. С самого своего восшествия боявшаяся дворянства и не доверявшая ему, императрица не была заинтересована в бесконтрольном расширении дворянского образования. Инициатива дворянства в этом отношении оказалась лишенной правительственной поддержки. Упомянутый проект Шувалова был отвергнут императрицей. За все царствование правительство не учредило ни одного учебного заведения для дворян (если не считать Института благородных девиц — ИБД). Указом 1763 г. были закрыты юнкерские школы при коллегиях, ведшие подготовку чиновников-дворян (пребывание в такой школе давало в дальнейшем преимущества в карьере). В 1767 г., в ходе работы Уложенной комиссии, дворянство с огромной сознательностью поставило вопрос о повсеместной организации сословных дворянских училищ, о дворянской монополии на образование. Помимо наказов местных и центральных учреждений, на этом мероприятии настаивали наказы 12-ти губерний. Четвертая часть всех дворянских наказов трактовала о создании сословных дворянских училищ. Однако эти проекты, не получив правительственно