Все перечисленные выше позитивные для интеллигента моменты, присущие буржуазной демократии, предоставляют оптимальные возможности для самореализации. Но этого мало. Уже и сама эта адекватная и свободная самореализация выводит интеллигента на иной общественный уровень, дает ему иной статус, превращает его из скромного и зависимого служащего — в жреца, в брахмана. Из объекта политики он становится ее важнейшим субъектом. Многократно возрастает как эффективность его труда, так и его вес в обществе.
Наконец, в-пятых, интеллигент просто не может не видеть, не понимать экономических преимуществ капитализма.
Сказанного достаточно, чтобы сформулировать два основополагающих принципа интеллигентской социально-политической идеологемы:
1) капитализм;
2) демократия.
Тут меня могут прервать и спросить: "Г-н Севастьянов, зачем вы ломитесь в открытую дверь? Выгляньте в окно: тут вам и капитализм, тут вам и демократия".
Да, капитализм. Но не тот. Да, демократия. Но не та. И нашему капитализму, и нашей демократии нехватает одного: национальных приоритетов. Российских и русских приоритетов.
Мы могли бы иметь национальный капитализм, подобный тому, который существует в Японии, в Германии, тому, который строят сегодня Китай и Вьетнам. Вместо этого мы получили колониальный капитализм и таковую же демократию. (Каков базис, такова и надстройка).
Что касается базиса, тут достаточно взглянуть на структуру экспорта-импорта и на курс рубля и все вопросы отпадут. Но и надстройка хороша: посмотрите, что свобода слова и печати принесла на страницы газет, на волны эфира, на экраны телевизоров и кино! Идет тотальная война против наших национальных интересов и идеалов, идет безудержная пропаганда несвойственных нам форм и норм жизни.
Нет, такого капитализма и такой демократии нам не надо!
Поэтому я позволю себе трансформировать обозначенные выше лозунги в новые, соответствующие нашей ситуации:
1) национал-капитализм;
2) национал-демократия.
Подробная расшифровка этих лозунгов требует времени, далеко превосходящего регламент выступления. Поэтому я рекомендую обратиться к моей книге "Национал-капитализм" (М., 1995) и к "Российскому национал-капиталистическому манифесту", где мы с доктором наук П. М. Хомяковым по многим пунктам прописали основные параметры нашего общественного идеала. Вкратце скажу: национал-капитализм в нашем понимании — это госпарткапитализм, при котором государство, нация, контролируя значительный сектор экономики, оказывают всемерную поддержку отечественному бизнесу, защищают его от "капинтерна", с одной стороны, а с другой — пересекают эгоистические стремления того же отечественного бизнеса, следят за соблюдением государственного, национального интереса.
Не могу подробнее сейчас расшифровать и термин "национал-демократия". Думаю, что многие из присутствующих и сами бы охотно приняли участие в такой расшифровке. Этой теме посвящены некоторые мои последние статьи, я продолжаю над ней работать. Могу пока лишь заметить, что необходимость ограничения, в интересах нации, некоторых демократических установлений бросается в глаза. Это касается, например, свободы печати и информации в той части, в которой от безграничной свободы терпит ущерб душевное, духовное и физическое здоровье общества. Пропаганда насилия, гомосексуализма, наркотиков, порнографии должны быть запрещены. Как мне кажется, должны быть внесены изменения и в избирательное право. Следует увеличить возрастной ценз избирателей: до 25 лет человек, как правило, еще слишком незрел, чтобы определять пути развития государства (в древних Афинах, этой колыбели демократии, право голоса имели только свободные мужчины старше 30 лет). Не следует избирать граждан, не имеющих детей, — это понятно. И безусловно должны быть лишены избирательного права представители наций, имеющих собственную государственность за пределами России: пусть едут в свою Грузию, Афганистан, Туркмению или Армению и решают там судьбу своей, а не нашей страны.
Не имея возможности углубляться в развитие темы, скажу лишь в заключение, что означает в моих глазах и в глазах моих единомышленников "соблюдение национальных приоритетов" в экономике и политике. Это, во-первых, учет национальных и исторических особенностей нашей России. Во-вторых, ориентация на благо нации и государства в целом. Романтический тезис о приоритетном значении личности по сравнению с обществом себя уже скомпрометировал, изжил. Настало время нового реализма.
Наконец, необходимо подчеркнуть, что реализация национального капитализма и национальной демократии требует от русской интеллигенции большой внутренней работы: ей необходимо вспомнить о том, что она — русская, проникнуться этим сознанием. "Бывают эпохи, когда любовь к Отечеству важнее любви к Человечеству", — писал друг Пушкина Александр Тургенев. Сейчас — как раз такая эпоха. Под разговоры об общечеловеческих ценностях идет колонизация Отчизны, закабаление соотечественников. "Открытое общество", которым соблазняют интеллектуала, закрыто для России в целом, для ее народа; стремясь в него, придется оставить за порогом Родину. Но интеллигенция и народ — две части единой нации, равно необходимых друг другу. Равнодушно допустив деградацию, люмпенизацию, растворение в других народах собственного своего русского народа, русская интеллигенция потеряет точку опоры в родной стране, станет в ней бесправной и бессильной гостьей. Потеряет, в конечном счете самое себя. Поэтому наша задача сегодня — сопротивление духовной денационализации, помощь русским в самоидентификации, в установлении, укреплении исторической преемственности русских поколений, в концентрации моральных и интеллектуальных патриотических сил. Более того: интеллект России должен обеспечить ей достойное будущее в технократическом XXI веке. Мы не можем позволить вытолкнуть нашу страну из сферы передовых технологий и передовых идеологий! Будущее нашей страны как никогда зависит от интеллигенции, от ее ума, ее труда, ее любви к Родине.
Концепция новой России и задачи национального движения русской интеллигенции
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ и тактические задачи выхода из затянувшегося кризиса требуют в первую очередь ясной концепции развития Новой России. Такой внятной концепции, новой и вместе с тем адекватной современной реальности, сегодня нет. Незрелость, нечеткость идеологии — главная причина политических неудач России за все последние годы.
В качестве исходной модели предлагается концепция под названием «Национал-демократия». Вот ее основные постулаты.
1. Восстановление в России капиталистического способа производства, частной собственности и частнокапиталистической эксплуатации — есть результат естественных и необратимых социально-экономических процессов, развернутых в России за последние сто с лишним лет. Этот результат не может быть изменен по чьему-либо произволу.
2. Основой произошедших перемен явились глубокие, «тектонические» изменения в социальной структуре населения России. Промышленный переворот, завершившийся в России в 1890-е гг., и последующая индустриализация вызвали к жизни, за счет интенсивного раскрестьянивания, стремительный рост рабочего класса и еще более стремительный — интеллигенции, составлявшей по последней дореволюционной переписи — лишь 2,7 %, но составившей в середине 1980-х гг. уже около 30 % занятого населения. Именно эта социодинамика и создала к концу ХХ века условия для окончательного разрыва России с феодальным прошлым и перехода к свободному рынку. Мы, наконец, пережили собственную буржуазно-демократическую революцию, оставленную, казалось, в далеком Феврале 1917 г. Откуда она вдруг взялась в 1990-е?
Известно, что к революции ведет конфликт между производительными силами и производственными отношениями. Так было и на этот раз в России. В чем это выразилось? А вот в чем.
3. Главной производительной силой в ХХ веке стала наука. Ее носитель и создатель — интеллигенция. Но ее собственником в СССР было государство (читай: КПСС), опиравшееся на строй, который лучше всего охарактеризовать как социал-феодализм. Интеллигенция при этом строе не владела произведенным ею продуктом. Его забирала партия весь без остатка, а потом платила интеллигентам «зарплату» наравне с водителями грузовиков и автобусов, а то и меньшую. Ясно, что интеллигенция (треть населения страны — наиболее образованная и активная!) в целом была настроена против власти партии, против «государства рабочих и крестьян», в котором она третировалась как некая «прослойка», как нечто социально третьесортное.
Были, разумеется, и иные мотивы противостояния, духовного порядка.
Интеллигенция (в том числе партийно-номенклатурная), приверженная, в силу своей природы, ценностям буржуазной демократии и научившаяся чувствовать свои корпоративные, а точнее — классовые интересы, стала основной движущей силой преобразований. Опорой для той части КПСС, которая, во многом из личных своекорыстных целей, сделала ставку на Перестройку и стала разрушать основы отжившего строя.
Интеллигенция поначалу поверила в возможность преобразования Советской власти в новый, более приемлемый для нее общественный строй. Однако глава Совмина Николай Рыжков, своим указом 29 декабря 1989 года запретивший деятельность только-только начавших расцветать издательских, медицинских, педагогических кооперативов, наступил на горло именно интеллигенции, разрушил ее надежды и бесповоротно обрек тем самым Советскую власть на гибель.
В СССР не было ни класса буржуазии, кровно заинтересованного в крушении феодализма (в нашем случае — «социал-феодализма»), ни так называемого «третьего сословия», традиционного лидера буржуазно-демократических преобразований. Роль последнего взяла на себя именно интеллигенция, впервые в истории ощутившая себя не только мозгом и не просто инструментом революции, а одновременно тем и другим. Поразительно, но всевластная и всепроникающая КПСС, располагавшая полнотой мощи всех советских денег, армии, КГБ и МВД, оказалась бессильна перед общественным мнением и силой новых идей. (То и другое — детище именно интеллигенции.)