сны. Да, Ксения Станиславовна их обновляла, но злоязыкая тварь все равно успевала наговорить всякого-разного. И если первые полчаса, в основном, проклинала, крыла последними словами и обещала отомстить всем подряд, то минуте на тридцать пятой вдруг заметила меня, пошла красными пятнами и процедила четыре чертовски интересных предложения:
— С-с-серебряков, пас-с-скуда! Все-таки выжил и похерил все мои планы. Недооценила я вашу живучесть, недооценила. Что ж, значит, в следующий раз проконтролирую твою смерть и смерти всех твоих родичей лично!!!
— Следующего раза не будет… — холодно усмехнулся я. — Я вас убью сразу после того, как вы поделитесь с нами своими планами. А вырваться не сможете. Хотя бы потому, что лишились Дара.
К сожалению, последнее предложение она не услышала, так как заснула. Но я отыграл сценку, рекомендованную Дайной, до конца, затем вспомнил, что шел к кулеру, налил себе холодной воды, выпил, вернулся в свое кресло и поймал сочувствующий взгляд Императрицы. А через несколько мгновений услышал и ее голос — решив, что я вот-вот ухну в горестные воспоминания, Людмила Евгеньевна постаралась меня отвлечь.
Отвлекала расчетливо и с размахом: сначала подтвердила обещание, данное ее супругом, затем заявила, что с удовольствием поучаствовала бы в Воздаянии, ибо ненавидит моих врагов ничуть не меньше, чем врагов своего рода, спросила, собираюсь ли я привлекать «к этому делу» супруг, выслушала утвердительный ответ и плавно съехала с темы:
— Ну да, они у вас — жесткие, как титановый лом, живут вашими чаяниями и не станут рефлексировать из-за смерти твари в человеческом обличье. Но со стороны выглядят милашками, вот я, бывает, и обманываюсь. Кстати, мне сообщают, что Володя заканчивает награждать своих спасителей, и что гости приема в шоке. Ибо все двенадцать человек, включая Елизавету Демьяновну, пожалованы орденом Святого Георгия четвертой степени, а все урожденные простолюдины — потомственным дворянством. Хе-хе, а сейчас мой муж заявил гостям, что им придется подождать завершения расследования чрезвычайного происшествия прямо в Алмазном зале и без какой-либо связи с внешним миром, посоветовал запастись терпением и выдвинулся в нашу сторону.
— А эта… хм… особа все никак не заговорит… — злобно выдохнул я, сжал кулаки и уставился на дознавателя. Минуты через три-четыре заметил, что он расплывается в предвкушающей улыбке, посмотрел на пленницу, открывшую глаза, и затаил дыхание. А еще через две-три вслушался в ответы на блок «тестовых» вопросов и понял, что дозировка, наконец, подобралась.
Следующий час с небольшим вдумывался в признания допрашиваемой и комментарии Дайны, раскладывал по полочкам памяти новую информацию, изучал карты, открытые Дмитрием Львовичем на большом экране, планировал и корректировал ближайшее будущее, отвлекался на замечания Воронецких и давил в себе все усиливающееся бешенство. А после того, как почувствовал, что дознаватель пошел на второй круг, поднял руку, поймал взгляд государя и поделился своими мыслями:
— Владимир Александрович, я понимаю, что из этой особы можно выбить подробности не одной сотни убийств, но самое главное она уже сказала…
— Все верно… — поддержала меня Императрица. — Это они, Соболевы, закончили эпоху расцвета магии, это они вторую сотню лет уничтожают Одаренных, прорывающихся во второй ранг и выше, это они натравливали на тренировочные заимки самых сильных родов прирученное Одаренное зверье, это они вырезали род Серебряковых, и это они собирались убрать нас, Игната Даниловича, его Стаю и весь цвет дворянства, дабы сохранить монополию на магию и фактическое бессмертие. Так какой смысл тратить драгоценное время на выяснение несущественных подробностей, если пора начинать шевелиться?
…Ляпишев поднял нас в «стакан» лифтового холла Северного крыла, разблокировал выход, не включая свет, покосился на звездное небо и пожелал удачи. Мы пребывали в боевом режиме, поэтому ограничились кивками, ушли под невидимость, выскользнули наружу, допрыгали до края крыши волчьим шагом и взлетели. А метрах на ста пятидесяти получили отмашку от Дайны и разделились: Света телепортировалась к ней в мастерскую, а мы втроем встали на нужный курс и полетели по направлению к Белым Холмам.
Увы, торопиться было бессмысленно, поэтому мы неспешно летели над заснеженным Новомосковском и думали кто о чем. Лично я вспоминал самые запомнившиеся ответы Божены Игоревны, бессменной главы рода Соболевых, и то дурел от масштаба деятельности этой старой суки и ее ублюдочной родни, то сатанел от желания убить ее еще раз. Но в разы медленнее и болезненнее.
Вот время и «сжалось». Если не в точку, то в очень короткий отрезок. И я пришел в себя только после того, как услышал голос БИУС-а и уставился на ничем не примечательный ангар в промзоне возле Боровского шоссе.
До энергетических структур «дотянулся» через два рывка, переместился еще трижды, завис в неподвижности и вполголоса поделился «наблюдениями» в канал ТМГ:
— Аур Петра Алексеевича, Виталия Петровича и их телохранителя не чувствую — боюсь, что они действительно были убиты при захвате лимузина. Валентина Семеновна тут, но, вероятнее всего, без сознания. А Соболевых и правда четверо: трое Кошмаров-«пятерок» и одна «шестерка».
О том, что Искрицкую насилуют двое уродов, упоминать, конечно же, не стал. Но мысленно отметил, что Птичку надо будет оставить снаружи. В этот момент заговорила младшенькая: виновато сообщила, что выкладывается до предела, но создавать артефакты даже при наличии заготовок и помощницы — дело небыстрое.
Я попросил ее не торопиться, но куда там — она убивалась еще минут двадцать-двадцать пять, потом с моего разрешения переместилась в Гнездо, поднялась на вершину Зуба, провела испытания экспериментальных приблуд, чуть не сдохла от остаточного фона удара артефактным оглушением, снова телепортировалась в мастерскую и… добавила «приблуде» защитный контур.
С этой модификацией проблем не возникло, так что страшно довольная девчонка прыгнула к моему «силуэту», поймала себя подпоркой, подозвала к себе нас, на ощупь раздала «самые обычные» родовые кольца и перстень, а потом объяснила, как их к себе «привязать».
Не знаю, как девчата, а я в момент «привязки» почувствовал короткий, но очень мощный отток Силы. Вот и поинтересовался, нормально это или как.
Артефакторша недовольно засопела и призналась в несовершенстве своих творений:
— Не случись этого ЧП, я бы доводила до ума плетения, вживленные в твой перстень и наши кольца, как минимум пару недель. Увы, время не терпит, так что пришлось собирать не атакующие артефакты, а донельзя примитивные усилители имеющихся навыков. Причем крайне недолговечные: слишком уж широкие микропроколы создают лишние напряжения в материале, поэтому, по моим расчетам, эти штуковины выдержат не более четырех-пяти передач Силы из восьмидесятого круга в «нулевку». Кроме того, тут нет защиты от дурака и дружественного огня, нет…
— Это мелочи. Расскажи, как ими пользоваться! — не став дослушивать этот монолог, потребовал я, выслушал предельно подробный ответ, провел оба рекомендованных теста и… переиграл планы: — Так, падаем во-он к той башне, вживляем в нее «заготовку» прокола, телепортируемся в Гнездо и пробуем эти приблуды в деле. Хотя бы по одному разу.
Попробовали. По два. Несмотря на отвратительнейшее настроение, от всей души похвалили Свету за сумасшедшее изобретение. А затем вернулись в промзону, перелетели на крышу ангара, распределили цели и ударили. Все теми же оглушениями. Только по моей команде и в четверть силы. «Силуэты» Соболевых словно задуло ураганным ветром — они мгновенно посерели и перестали цепляться прозрением.
Девчонки злорадно оскалились и намылились, было, подняться в воздух, но я переключился в режим главы рода и изъявил свою волю:
— Вы остаетесь тут. А я посмотрю, в каком состоянии Искрицкая, и решу, что делать дальше…
Менталитет уроженок Надежды порадовал и в этот раз — Стая кивнула в знак того, что распоряжение принято, и осталась на крыше. Так что в ангар я вломился один, выбив оплеухой первую попавшуюся дверь, пробежался по помещению, заставленному поддонами с какими-то мешками, допрыгал до видавшего виды «Следопыта» невесть какого модельного года, стоящего в тупичке, обошел сзади и скрипнул зубами. Впрочем, тормозить и не подумал — выбросил из багажного отсека трупы насильников, кинул ненавидящий взгляд на трупы «зрителей», валявшиеся чуть поодаль, под руководством Дайны привел платье Валентины Семеновны в относительный порядок, взял бессознательное тело на руки, перенес в салон и поискал ключ-карту.
Закончив с этим делом, сел за руль, завел движок, врубил печку, тронул внедорожник с места, вынес ворота, вырулил наружу, помахал супругам и попросил БИУС перестать экранировать мой телефон. Потом достал его из кармана, набрал Ляпишева, услышал его голос и мрачно вздохнул:
— Информация о «лежке» в промзоне на Боровском шоссе подтвердилась. Соболевых мы положили. Валентину Семеновну вот-вот вывезем к трассе. Тел Петра Алексеевича и Виталия Петровича не нашли. Далее, Искрицкой нужны целитель и гипнотерапевт…
— Изнасиловали?
— Да. Поэтому мои напарницы уже отправили ее в целительский сон. И последнее: нам нужна машина, «Антей», готовый вылететь на Александров, и еще четыре часа работы глушилок во дворце…
— Может, все-таки возьмете с собой хотя бы членов своего Ближнего Круга?
Я с хрустом сжал кулаки и вздохнул еще раз:
— Дмитрий Львович, они в разы медленнее нас. А время, увы, не терпит…
Глава 31
5 февраля 2515 по ЕГК
…В «Нелидово» приехали на «Рубеже» спецотдела, бросили его у своего ангара, пересели в разъездной «Эскорт» и уже на нем зарулили в десантный отсек «Антея» с бортовым номером семнадцать-сорок два. С этим экипажем мы еще никуда не летали, но сарафанное радио авиабазы работало стабильнее некуда, поэтому летуны включили режим наибольшего благоприятствования. То есть, не только побили все рекорды по фиксации автомобилей, подготовки к вылету и взлета, но и притащили нам четыре бутылки минералки, два пирога и термос с горячим чаем.