— День добрый, Ксения, давно вас не было, — сказал «викинг» низким, но в то же время бархатным, завораживающим голосом.
Он улыбался, а я удивленно смотрела то на него, то на Ксению.
— Добрый, добрый, Митя. Рада нашей встрече. Я показывала Лере вашу красоту. Очень уж ей нравится этот дом.
— Да… — протянул Митя. — Дивное место.
Он пристально посмотрел на меня. У него были синие-синие пронзительные глаза. Казалось, они проникали глубоко в душу, почти до самого дна…
— Знакомьтесь. Моя дальняя родственница Лера. А это — управляющий всего этого великолепия…
— Дима, — представился «викинг».
— Очень приятно.
— Я рада, что мы встретились, а то уже хотела вам звонить, — сказала Ксения.
Она вообще как-то очень приветливо смотрела на Диму. И он тоже чуть ли не светился, когда говорил с ней. Глядя на них, я поняла, что они куда больше, чем соседи, скорее всего, добрые приятели. А еще — что Диме очень приятно общество Ксении. Как только она закончила фразу, его лицо тут же приняло обеспокоенное выражение.
— Что-то стряслось? — спросил он.
— Нет, к счастью, ничего. Просто я завтра рано утром уезжаю, и Лера остается здесь одна. Мало ли что ей может понадобиться, так вы уж за ней присмотрите.
— О чем речь! С превеликим удовольствием.
— Спасибо. Ну мы пойдем, а то мне еще собираться, — заторопилась Ксения.
— Как? — удивился Дима. — И даже в дом не зайдете? Показать родственнице все великолепие изнутри?
Ксения насмешливо улыбнулась и в упор посмотрела на Диму.
— В другой раз. Мне и правда сейчас некогда. А вы… при случае обязательно ей все покажете.
— Ну ладно, — добродушно согласился он. — И все-таки жаль. Зашли бы… Хоть чаю бы попили. Что ж… Если вы не возражаете, я возьму шефство над вашей родственницей.
Ксения кивнула. Дима подошел ко мне. Взял мою руку и церемонно поднес к губам. Ксения чуть насмешливо за ним наблюдала, а я слегка растерялась. Но он, не выпуская моей руки, тотчас же заговорил.
— Очень рад нашему знакомству. Надеюсь, теперь мы станем чаще видеться?
— Может быть, — неопределенно сказала я.
— Вы уже были в местном баре?
— Еще не успела.
— Обязательно сходите. Кухня там отменная. Да и столы неплохие.
— Какие столы?
— Бильярдные. Впрочем, не знаю, прельщает ли вас это?
Я улыбнулась, но ничего не стала объяснять. Взяла под руку Ксению, и мы пошли домой. Нам предстояло еще множество дел перед ее отъездом.
Дома Ксения устроила небольшие сборы и самый настоящий переполох. Она вечно что-то теряла, сетуя на то, что вещи куда-то пропадают непонятным образом. Потом находила их, складывала в сумку, потом вытаскивала и говорила, что нет, это совершенно не то. А вот где лежат совершенно необходимые ей вещи, она не помнит. Ксения смеялась и жаловалась, что старость, как и слабоумие подкрадываются незаметно. Всегда исподтишка. Я, в меру своих сил, старалась помочь. Правда, на мой взгляд, не очень-то успешно. Но наконец-то сумка была упакована. Ксения, которая до этого носилась по комнатам с такой энергией, что могла переплюнуть батарейки «Энерджайзер», обессиленно опустилась в кресло.
— Все… — выдохнула она. — Не могу больше. Что ни говори, а годы берут свое. И скорость не та, да и голова подводит.
— Вы кокетка, Ксения, — не удержалась я, чтобы не съязвить.
— Старая кокетка, увы… Лер… Если вы мне хоть немного друг, пожалуйста, сварите кофе.
— Легко. Только переоденусь.
Я поднялась к себе в комнату. Дом у Ксении был двухэтажный. На первом этаже располагалась гостиная с камином и мягкими удобными креслами. Рядом просторная кухня, которую я тут же полюбила за простоту и комфорт. А на втором этаже находились три спальни.
Одна из них на некоторое время стала моей. Как только я в нее вошла, я чуть не вскрикнула от чувства, которое в детстве называла щенячьим восторгом. Стены, оклеенные веселыми обоями под ситец; добротная мебель, видимо, доставшаяся Ксении еще от ее родителей, была хорошо отреставрирована. Вдоль стены стоял старинный буфет, рядом комод и довершал эту композицию шкаф для одежды. У противоположной стены располагалась кровать. Такая, о какой я мечтала всю жизнь. Это была большая двухспальная кровать с красивым пологом. «Наверняка на ней лежит перина», — подумала я. И действительно, чуть присев на это великолепие, я сразу утонула в воздушной мягкости, которая манила, обещая самые приятные сновидения. «Ксения умница», — промелькнула мысль. Такую комнату мог предложить мне человек, либо хорошо знающий меня, либо тонко чувствующий. Но согласитесь, что и то и другое приятно.
Я вбежала в комнату, сняла толстый джемпер и надела на футболку свою любимую толстовку. После в том же темпе помчалась на кухню варить кофе. И уже с подносом в руках предстала перед Ксенией. Расставила чашки и села напротив.
— Вы заметили, как Митя на вас смотрел? Определенно, вы ему понравились, — заявила Ксения.
— Нет, не заметила. Мне, наоборот, показалось, что он старался быть любезным потому, что обожает вас!
— Да… Я его знаю всего пару лет, но… Вот что любопытно… Оказалось, что Митя мой давний поклонник. Представляете, он смотрел все фильмы с моим участием. Это очень трогательно. И он действительно искренне радуется, когда видит меня. Мы иногда болтаем, пьем кофе в баре. И все… никаких предосудительных поступков.
Я смутилась. У меня и в мыслях не было намекать на какие-то особые отношения между Ксенией и Димой. Хотя в неярком электрическом свете Ксения выглядела ослепительно. И я решилась на вопрос, который давно хотела ей задать, но боялась показаться бестактной.
— А почему вы не вышли замуж?
— Ну что вы, Лера! Замужем я была, и неоднократно.
Мы обе рассмеялись, вспомнив известную пьесу Арбузова.
— А серьезно? Вы ведь так красивы!
— Вы так считаете? На самом деле я только кажусь красивой.
— Это как?
— Ах, Лера, вы сами подталкиваете меня к теме, о которой я уже несколько дней хочу поговорить с вами.
— О чем же?
— Да о вас. Вы ведь очаровательны, а ведете себя, точно какая-то дурнушка.
— Я и есть дурнушка. Я всегда об этом знала, — немного обиженно произнесла я. Вот не ожидала от Ксенин такой бестактности.
— Это не так! Совершенно не так! Вы просто очень низко себя оцениваете. В этом все дело.
— Не понимаю…
— А вы знаете, что меня считали самой некрасивой девочкой в классе? И на танцах я стояла в ожидании кавалеров, подпирая стены?
— Не может быть…
— Представьте себе. А потом мне это надоело. И я открыла нехитрый секрет. Нужно полюбить себя.
— О, нет. Только не прописные истины! Это все я слышала уйму раз. Вся эта позитивная психология — книги для дам — буквально кричит об этом.
— И в этом есть рациональное зерно. Нужно полюбить себя целиком, со всеми недостатками.
— Да?! С этими толстыми ногами? И выпирающей попой? И такими чертами лица, которые если вечером увидишь, то утром не вспомнишь?
— У вас идеальное лицо актрисы. Оно может быть очень разным. Вы можете выглядеть как красавицей, так и дурнушкой. Но это уже на ваше усмотрение.
Ксения ласково посмотрела на меня.
— Если вы позволите, я бы дала вам совет. Пересмотрите свой гардероб. Несколько ярких вещей смогли бы полностью вас преобразить, и вы навсегда бы отказались от роли дурнушки.
Я едва заметно улыбнулась. Роль дурнушки была мне намного ближе, во всяком случае, привычней.
— Знаете, Джейн Фонда однажды сказала: «Я знала многих красавиц, которых считали дурнушками, и много дурнушек, которых считали неотразимыми. Важно то, как ты сама себя воспринимаешь». И я с ней полностью согласна. Возьмите Марлен Дитрих, ее ноги были далеки от совершенства, впрочем, как и ее лицо. Но она себя сделала. То же самое относится и к Грете Гарбо.
— Ну вы и хватили. Эти женщины — символы красоты.
— Возможно, но символами они стали благодаря собственным стараниям и мужчинам, которым казались безумно красивыми. Вспомните знаменитый «Гранд Отель». Джон Берримор говорит Гарбо: «Я никого не видел красивей вас», а ведь он только что восхищался привлекательностью Джоан Кроуфорд. Но за внешностью Гарбо помимо красоты было что-то еще, чего была лишена честолюбивая стенографистка. Это то, что в избытке есть у вас.
— О чем вы?
— Об обаянии и о нестандартной личности. Вы просто излучаете это. Красота без внутреннего содержания — ничто. Она меркнет вслед за уходящей юностью. А вот то, что внутри человека, постепенно проявляется, и это уже навсегда.
Ксения замолчала, я тоже не стала ничего говорить. Я тоже любила «Гранд Отель» и восхищалась не только игрой великих артистов, но и неожиданными поворотами сюжета. Мне всегда казалось, что гениальность этого фильма как раз и состояла в образах, проходящих перед зрителями. Я всегда затаив дыхание следила за перипетиями судеб и сопереживала героям. А еще… Этот фильм разрушил мое представление о женщинах-«пышечках», которые были якобы в моде в тридцатых годах прошлого века. И Грета Гарбо, и Джоан Кроуфорд были тоненькими, как тростиночки, и мужчины на протяжении всего фильма восхищались их фигурами. Я тогда еще подумала, как незначительно меняются вкусы сильной половины человечества. Но что же делать таким, как я? Женщинам, далеким от растиражированных стандартов красоты. Нас ведь великое множество. И неужели только из-за погрешностей фигуры мы будем лишены любви и счастья?
Но в то же время я не могла не согласиться с Ксенией в том, что внешность многих кинозвезд далека от идеала. И только наше восприятие делает их неземными красавицами. Значит, секрет не в форме и величине тех или иных частей тела. А в том, как женщина сама себя воспринимает. Да… Будет о чем подумать, когда я останусь одна.
И все же я решила переменить тему. Я больше не хотела говорить о женских секретах красоты, а хотела получить ответ на свой вопрос. Поэтому так и сказала:
— Вы ушли от ответа на мой вопрос.