– Эд! – еле слышно позвал Тим.
Эдэр не ответил. Не хотелось расцеплять сухие губы. Откроешь рот, и жажда станет совсем нестерпимой. Да и о чем теперь говорить? Тем более с ним?
– Эд! Прости меня, – Тим через силу сел, опираясь о стену.
Гигант молчал.
– Они все равно ее не найдут. А если найдут, то даже лучше…
– Чем лучше?! – взметнулся Эдэр. – Не оправдывай свою трусость!
– Лучше тем, – волнуясь, сказал Тим, – что пока ты отсутствовал, я нашел старую статью о львах. Они не живут по одиночке. Ты понимаешь, Эд?! И если ты нашел котят, значит, там была не пара, а целый прайд…
Эдэр приподнялся, качаясь. Камера кружилась перед ним, но ярость помогала держаться на ногах. Тим с горящими глазами продолжил:
– Думаешь, Лисса справилась бы с кучей львов? Думаешь, они не стали бы мстить единственному там человеку за убитое потомство?
– И ты предал ее! И меня! – хрипло зарычал Эдэр.
Мутант возмущенно буркнул:
– Ну и дурак же ты, Эд! Давай, включи мозги, если не все еще под солнцем прожарились! Ты оставил ее одну там. И если она не ушла по какой-то причине после вашей ссоры, то сидит там, окруженная толпой львов. Как ей выбраться? Мы ведь туда уже не попадем!
Эдэр отвернулся. А Тим не успокаивался:
– Мы с тобой, Эд, здесь. И мы не можем ей помочь. Я решил, что пусть со львами встретятся стражи. Кто бы из них не перебил друг друга, с остатком Лиссе будет справиться проще. Она по ним долбанет разрядами. Ты же знаешь, если ее хорошенько напугать, она может…
Эдэр ничего не сказал, но в душе затеплилась надежда. Тим сел на пол. Гигант с трудом подошел и привалился к стене рядом с другом. Ярость спала, и силы снова его покинули.
– Ладно, если так, – вздохнул Эдэр. – Тебе повезло, что я ослаб. Иначе уже убил бы…
– Повезло.
Тим не сказал вслух то, о чем они оба подумали. Возможно, жрецы все равно достанут чумашку, пошлют больше воинов, устроят облаву. Но с внезапно вспыхнувшей надеждой расставаться не хотелось. Оба думали о Лиссе. Каждый по-своему.
Парни молчали долго, сидя рядом в темной камере, в которую сквозь узкое, будто щелка, окошко, попадал только лунный свет.
– Что нас ждет завтра? – спросил Тим.
– Ничего хорошего.
– И все же.
– Если не сожрут дикобарсы, сожгут на костре. Зашибись, да?
– Как можно сбежать?
– Отсюда? – усмехнулся Эдэр. – Да никак. Я не монстр тебе, чтобы разогнуть эти решетки.
– Погоди. Надо подумать, – нахмурился Тим. – Есть же дверь.
– На ней засов с замком.
– Но у двери имеются петли.
Тим повернул голову и, почесав затылок, внимательно посмотрел на решетчатую дверь. Затем медленно поднялся и поковылял к ней.
– За это я тебя и люблю, – хмыкнул гигант. – Твои предложения насчет петель?
Несмотря на дурноту и слабость, спать совсем не хотелось. И пусть мысли о завтрашнем дне пробирали жутью до костей, пусть все тело ныло после столба, жгли следы от кнута и особенно предплечье, Эдэр предпочел вместе с другом искать пути выхода из каменного мешка, несмотря на то, что в голову приходили только глупости. Но это лучше, чем молить духов о смерти. Те, кто хотел наказать его, не отняли пока единственную ценность – друга. До утра можно побыть вместе, а потом гори оно все огнем. Буквально.
Скоро где-то наверху послышался скрип, затем шаги и голоса. Эдэр напрягся. За решетками показался Михал с факелом в руке и высокая женщина в черной робе.
– Здравствуй еще раз, Эдэр, – надменно произнесла Старшая Общего дома.
– Инесса?! Что тут делаешь?! – вырвалось у Эдэра.
Как всегда невозмутимая, она шагнула к решеткам.
– В мое распоряжение поступила твоя наложница, Мадара. Она беременна и скоро разродится. Как ты знаешь, даже у приговоренного к смерти отца нельзя отнять привилегию назвать своего сына и оставить наставления относительно его будущего.
Эдэр растерялся.
– Я не думал об этом…
– Думай сейчас. Я подожду, – ответила Инесса.
Михал бросил злобный взгляд на бывшего шефа и рявкнул Старшей:
– Сама с ним разбирайся. А мне нечего тут вонь предательскую нюхать. Только сначала иди сюда, Инесса. Я тебя проверю.
Та подчинилась и позволила себя обыскать самым грубым образом. Ничего не обнаружив, Михал пошел восвояси, предупредив:
– Долго не рассусоливай!
– Конечно, уважаемый начальник стражи, – улыбнулась Инесса, – я только выполню то, что предписано законом.
Старшая, пожалуй, была непробиваемой. Удивляясь этой женщине, Эдэр заставил себя встать. Он подошел к ней со своей стороны. Гигант взялся за толстые прутья, глядя на Инессу.
– А Танита?
– Ее отдали Амосу в качестве компенсации.
– Понятно.
Дверь хлопнула за Михалом. И тотчас что-то изменилось в лице Инессы. Она будто постарела, осунулась, в глазах появилось страдание и… нежность. Словно этим хлопком снесло тысячу масок, обнажив настоящую суть женщины. Инесса осторожно поднесла руку к лицу Эдэра и коснулась ладонью его щеки:
– Мальчик мой…
Гигант замер, ничего не понимая, точнее боясь понять, страшась догадки, которая пробивалась откуда-то исподволь. Видя, что он не отталкивает ее, Инесса поцеловала его грязные, вымазанные в крови пальцы. Эдэр отдернул их, испугавшись внезапной ласки.
– Ты чего?!
– Я?! Что же это я? Действительно, – спохватилась Инесса и ударила пяткой, обутой в сандалию на высокой платформе, об пол. Из носка выскочило длинное лезвие. Старшая проделала то же самое другой ногой. Затем наклонилась и, чем-то щелкнув, протянула гиганту два тонких кинжала: – Возьми.
Ошеломленный Эдэр принял тайное оружие. Попробовал клинок пальцем.
– Острый. Спасибо. Но почему ты, Инесса…
– Подожди, еще кое-что.
Она приподняла ногу, опираясь на решетки, и вытащила из выемки под пяткой два крошечных пакетика. Старшая положила их на ладонь и дала заключенному:
– Одна смесь обезболивает. Другая – прибавляет силы. Правда, есть побочное явление: человек лишается чувства опасности и в некотором смысле теряет голову. Поэтому будь осторожен.
– Это драгс? – подал голос Тим.
– Да. Сами делаем. Проверенные. Качественные, – Инесса с болью посмотрела на раны парней и добавила: – Вам сейчас без них не обойтись. Я это сразу поняла, когда мне доложили.
Эдэр усмехнулся:
– Я знал, что у вас, в Общем доме, нечисто.
– Ты всегда был умен, – улыбнулась она просто, без высокомерия и фальши.
– Лучше скажи «спасибо» и кончай умничать, – встрял Тим, забирая порошки.
Инесса приникла к решеткам, оказавшись почти лицом к лицу с Эдэром, и заговорила взволнованно и горячо:
– Береги себя, мой мальчик. Я буду молиться, чтоб ты выбрался. И ты выберешься. Ты сильнее их всех. И умнее. Уходи в горы, к разбойникам. Иди с другом. Однажды ты соберешь вместе тех, кому глоссы встали поперек горла, и станешь главой новой страны. Ты сможешь, я знаю. Только будь осторожен. А теперь…
Она хотела отстраниться, но Эдэр схватил ее за руки, изумляясь какими нежными, холеными те были, и спросил:
– Постой Инесса! Тут что-то не так. Я не знал, что ты моя тетка, до сегодняшнего дня. Я вообще тебя толком не знал. Как и ты меня. Так почему ты рискуешь ради меня? Ответь, почему?!
Женщина смотрела на него так, словно запоминала каждую черточку, каждую морщинку, словно хотела что-то сказать и не решалась, ведь оно так глубоко и долго хранилось в тайниках ее души, что теперь казалось невозможным вскрыть их.
– Скажи, почему! Не молчи! – требовал Эдэр.
Он встряхнул ее в нетерпении. Инесса будто очнулась. В ней сейчас не было ничего от статной царицы женского государства. Совсем ничего. Растерянная женщина облизнула пересохшие губы и, наконец, выдохнула:
– Я хотела назвать тебя Лёшей, как отца. Но мне не позволили…
– Моего отца зовут Аксандр, – перебил Эдэр.
– Нет, – покачала она головой, – Аксандр – это командо, мой старший брат. Твоего отца звали Лёшей… Я… – Инесса запнулась, – Я… Я – твоя мать, Эдэр.
– Ты?! – пораженный гигант отпустил ее.
– Да. Аксандр – твой дядя, не отец. Двое наложниц принесли ему до тебя мутантов со страшными уродствами. Их убили сразу же. Убили и акушерок. А я… Так случилось, что я полюбила парня из стражей. Твой дед принял решение за всех. Он велел Аксандру растить тебя как наследника. Тогда никто не мог знать, что у брата потом родится два нормальных сына. Меня отправил… в Общий дом… Лёшу… – Инесса отвела глаза, не имея привычки демонстрировать слабость, – казнили. Он нарушил закон. Вот и все.
Эдэр не знал, что сказать. Рассказанное было мало похоже на правду. С другой стороны, зачем ей обманывать? И зачем пытаться спасти?
Женщина подняла глаза и ласково, испуганно погладила его по щеке. От всего этого сносило голову.
Послышался скрип дверных петель.
– Закругляйтесь! Уже можно было стаду псидопсов клички выдумать, – послышался раздраженный голос Михала. Тут же появился и он сам с подозрительной гримасой на бородатом лице.
Инесса лишь долю мгновения оставалась растерянной, а затем преобразилась, снова надев маску. Высокомерная, снисходительная улыбка появилась на ее лице, плечи расправились. Старшая манерно отвела руку от решетки и холодно произнесла:
– Ты слышал, что сказал начальник стражи. Я тоже не намерена проводить здесь всю ночь. Назови уже как-нибудь будущего сына и освободи меня, наконец… – только непрошеные капли слез в уголках ее глаз говорили о том, что она рассказала правду.
– Назови его Лёшей, – подсказал Тим сзади.
– Пусть будет Лёшей, – медленно, почти по слогам, не в силах сразу принять все сказанное Инессой, сказал Эдэр.
– Да будут милостивы к тебе духи! – ответила Старшая Общего дома и направилась прочь.
– Стоило тратить время, чтобы предательского ублюдка назвал мутант, – язвительно буркнул Михал и пошел вслед за Инессой, забрав факел.
Глава 17
Я прислушивалась тщетно, до моих ушей доносилось только неясное бормотание. Я в сердцах отругала себя за глухоту, уверенная, что незнакомцы в комбинезонах говорили о чем-то важном. И все же за ними я не пошла – береженого зайцекота дикобарсам не слопать.