— Я никогда не была здесь, — сказала Мэкки, когда они сели за столик, — но я люблю итальянскую кухню.
— Я тоже. Сегодня мы обнаружили, что между нами много общего, — заметил он.
«И мы тщательно избегаем тех вещей, на которые у нас разные взгляды», — отметила про себя Мэкки. Но день был таким приятным, что думать об этом совсем не хотелось.
Мэкки не заметила, когда они перешли на личности. Все началось, лишь только зашел разговор о ее работе.
— Знаете, мое самое первое дело принесло мне немало переживаний. Родители развелись, двое детей остались с матерью, отцу суд разрешил время от времени встречаться с ними. И вот во время одной из таких встреч все трое исчезли. Обезумевшая мать бросилась искать, но их так и не нашли. Я очень жалела эту несчастную женщину…
Мэкки остановилась на полуслове и вздохнула. Она вспомнила о решении Гордона устранить Бет из жизни Эшли и не упустила возможности уговорить Гордона изменить свое мнение.
— Ребенок должен общаться с обоими родителями. И ваша дочь тоже.
Эти слова сорвались с ее языка сами собой. Мэкки тут же поняла, что сболтнула лишнее. В такой вечер у нее не было никакого желания спорить с Гордоном. Все так хорошо складывалось! И чего ей взбрело в голову поучать его? Чтобы разжечь неминуемую ссору?
— Вспомните, вы же победили в этом споре, — спокойно сказал он, нисколько не обижаясь. — Я предпочел бы, чтобы Бет никогда не встречалась с Эшли, но не хочу, чтобы моя дочь, став взрослой, возненавидела меня за то, что я разлучил ее с матерью. Именно поэтому я позволил Бет встречаться с дочерью, когда она захочет. Но, повторяю, буду очень удивлен, если Бет воспользуется этой возможностью. Я уверен, что, получив от меня деньги, она бросила работу и уехала.
Мэкки кивнула: именно так Бет и поступила.
— Она действительно бросила работу и уехала в надежде начать новую жизнь. Я думаю, она сейчас в Мексике. — Сообщая ему эту новость, Мэкки говорила о Бет не как о своей клиентке, а просто как о знакомой, и это успокоило Гордона.
— Прекрасно! Подольше бы она там оставалась! И хватит об этом.
— Хорошо.
— Вы заметили в гостиной ресторана гадалку? — вдруг спросил Гордон.
— Вы хотите, чтобы она предсказала нам будущее? — удивилась Мэкки.
— Давайте попробуем. Ну, что вы на это скажете? — настаивал Гордон.
Немного помолчав, она сказала:
— Хорошо. Почему бы и нет?
Гадалка оказалась женщиной лет семидесяти, для ее профессии одетой очень сдержанно и неброско: ни традиционной косынки, ни тяжелых золотых серег, ни цветастой шали, только черное платье и тяжелый золотой браслет.
Мэкки направилась к гадалке первой, а Гордон пошел в бар чего-нибудь выпить. Женщина бросила беглый взгляд на руку Мэкки и быстро, уверенно заговорила. Поначалу Мэкки только усмехнулась про себя, но потом… Нет, не может быть! Хорошо еще, что этого не слышит Гордон!
— В прошлом… мужчина рядом… твой муж. Печаль, слезы и боль. Но будущее принесет тебе только радость и счастье. В твою жизнь войдет новый мужчина… очень хороший человек. Тебе надо отбросить свои страхи и довериться ему. Он — твое будущее. Вижу обручальные кольца… дитя… верную любовь.
Мэкки была потрясена до глубины души. Это совпадение… это простое совпадение. «Скорее всего, у гадалки есть готовый набор фраз, который она повторяет всем и каждому», — подумала Мэкки.
— Ты найдешь свое счастье, ты поедешь в райский уголок… станешь очень богатой! — добавила предсказательница.
В скором будущем — свадьба? Едва ли. А «новый мужчина»? Кто это? Гордон? Попробуй догадайся!
Мэкки не боялась повторного замужества. Несмотря на ее печальный опыт, закончившийся разводом, несмотря на примеры из ее адвокатской практики, она была уверена, что к ней придет настоящее счастье.
В это свято верили и ее родители, считая, что не сегодня-завтра их дочь встретит своего прекрасного принца. Не хватало, чтобы ее мама узнала, что предсказала гадалка ее дочери! Нет, Мэкки не будет делиться с ней своей маленькой тайной. Иначе мама тут же начнет ходить по магазинам для новобрачных и составлять список приглашенных на свадьбу.
Минут через пятнадцать они с Гордоном поменялись ролями: Мэкки потягивала бренди, а Гордон сидел перед гадалкой. Он внимательно слушал. Ему тоже предсказали верную любовь и большое счастье? Интересно, сколько вариантов в репертуаре у гадалки?
По пути домой Гордон поделился с Мэкки услышанным:
— Будто бы я недавно встретил женщину, которой нужна любовь и семья так же, как и мне. Кто бы это мог быть, вы не знаете?
— Понятия не имею, — отрезала Мэкки, не желая продолжать разговор.
— А что вам нагадала наша предсказательница? — спросил Гордон.
— Велела быть загадочной женщиной, — солгала Мэкки.
— Очень хороший совет. Мужчины обожают таинственных женщин.
— Тогда я стану очень загадочной, — смеясь, ответила Мэкки.
Он проводил ее до входной двери дома и на прощание чмокнул в щеку. Войдя в дом и закрыв за собой дверь, Мэкки прижалась пылающим лбом к прохладной двери. Рука невольно потянулась к щеке, на которой Гордон запечатлел свой мимолетный поцелуй. Она старалась заглушить разочарование, не признаваясь себе, что ожидала от Гордона Гэллоуэя совсем другого поцелуя.
По правде говоря, Гордон производил впечатление серьезного, вдумчивого человека, не склонного к поспешным шагам. Расстроившись из-за явно платонического поцелуя, она призналась себе, что ей нравится его старомодная обстоятельность. Да, он действительно замечательный мужчина. И станет образцовым мужем. Не ее мужем. Остается надеяться, что он еще не скоро поймет это.
Глава седьмая
Несмотря на решение Мэкки расслабляться все праздничные дни, утром в понедельник она встала, оделась и задумалась: не пойти ли на работу? Ее размышления прервал телефонный звонок.
— Должен сказать вам, что я в восторге от вчерашнего дня.
— Я тоже, — ответила Мэкки, сразу же узнав голос Гордона.
— Эшли останется у бабушки до пяти часов. Давайте встретимся у меня около двенадцати и вместе позавтракаем.
— Что ж, я не против, — сказала она, тут же забыв о работе.
— Прекрасно! И какие же блюда вы предпочитаете в День президента?
— А я и не знала, что в этот праздник положено есть что-то особенное! — удивилась Мэкки.
— Тогда мы станем зачинателями новой традиции: вишневый пирог — в честь Вашингтона, жаркое — в честь Линкольна.
— Хорошо, я приеду и попробую все, что вы перечислили. До встречи.
Гордон встретил ее у дверей своего дома. Он был одет в простую фланелевую рубашку и джинсы.
— Добро пожаловать, — сказал он, затем добавил: — Могу поспорить, что несколько недель назад вам даже не приходило в голову, что вы придете ко мне в гости.
— Я тогда думала, что вы собираетесь втянуть меня во что-то противозаконное.
Гордон провел ее на кухню.
— Чем это так вкусно пахнет? — спросила Мэкки.
— Пирогом с вишней.
— Вы в самом деле испекли вишневый пирог? — улыбнулась она. — Я думала, вы пошутили.
— Что вы! И не думал шутить. Я и жаркое приготовил.
— Я потрясена! «Он хорош собой и прекрасно готовит». Что еще надо девушке? — театрально произнесла Мэкки и села на высокий, обтянутый кожей стул у мраморной столешницы.
— Вот именно. Только я вас разочарую: я не сам его испек. Это полуфабрикат.
— А жаркое?
— Жаркое — другое дело. Я приготовил его еще до того, как позвонить вам, — признался Гордон.
— Вы были уверены, что я обязательно приеду? — спросила она.
— Нет, но надеялся, что мне повезет. Не хотите ли стакан томатного сока для начала?
— Да. — Гордон наполнил стаканы, и Мэкки, отпивая сок маленькими глотками, стала украдкой осматривать кухню — большую, с висящими медными кастрюлями и сковородками, как принято в сельской местности, с поваренными книгами на полках. Ко всем талантам Гордона прибавился еще один — умение сделать свой дом уютным, удобным и безопасным для ребенка.
Мэкки обернулась к хозяину дома. Гордон надел передник и ничуть этого не смущался. Очевидно, ему приходилось готовить довольно часто.
«Один вид мужчины в переднике уже успокаивает», — подумала Мэкки. Гордон не копался с нервным видом в холодильнике, чтобы достать банку пива, а действовал уверенно, как заправский повар. Немаловажную роль сыграла и голубая, под цвет глаз, рубашка, отчего его голубые глаза стали еще ярче. «Я бы с удовольствием поцеловала этого повара», — пронеслось в голове Мэкки, и ей стоило немало усилий сдержаться.
Гордон перехватил взгляд Мэкки, когда заряжал кофеварку только что смолотым кофе. На дворе раскачивал деревья и мел поземку холодный февральский ветер, а здесь, на кухне, было тепло и уютно, пахло вишневым пирогом и свежесваренным кофе.
Сегодня Гордон был доволен вдвойне — ему нравилось видеть Мэкки на своей кухне, она словно вдохновляла его на кулинарные подвиги, хотя он помнил, как она призналась, что не любит и не умеет готовить. К несчастью, она тревожила его воображение своими обтягивающими, угольно-черными брюками и пушистым красным свитером. В ее позе, в том, как она устроилась на стуле у столешницы, было что-то призывное и в то же время умиротворяющее.
— Как вы отнесетесь к бокалу вина? — спросил Гордон.
— Согласна, но только на один бокал, от второго меня начнет клонить ко сну, и придется срочно вернуться домой.
Он хотел было сказать, что его постель в ее распоряжении, но вовремя прикусил язык. У них установилось приятное дружеское взаимопонимание, и не хотелось разрушить его неуместным замечанием.
— Ну, нам это ни к чему, — дипломатично заметил он.
Тут затрещал таймер, и Гордон вынул пирог из духовки.
— Очень вкусно, — сказала Мэкки, разделавшись со своим куском пирога. Они сидели перед огромным окном с красивым видом на двор — сильный ветер раскачивал могучие дубы, вода в плавательном бассейне покрылась мелкой рябью. — Вы не могли бы налить мне еще кофе, да погорячее? Меня пробирает дрожь от одного взгляда на бассейн.