ящему… «Подумай об Эшли! Подумай об Эшли!» — предостерег его внутренний голос.
Примчавшись к Мэкки в половине двенадцатого утра, Бет сразу бросилась к дочери.
— Привет, моя дорогая малышка, — проворковала она, наклоняясь к Эшли, игравшей в манеже. — Мэкки, ради Бога, извини. У моей машины отказала сигнализация. Пришлось устанавливать новую.
— Твоя машина словно взбесилась! — заметила Мэкки, выдержав паузу.
— И не говори! Помоги-ка мне собрать вещи Эшли.
Женщины собрали все, что привез для дочери Гордон. Погрузив малышку и ее гардероб в «хонду», Бет уехала. Было двенадцать часов дня.
Вернувшись в дом, Мэкки была поражена воцарившейся в нем гнетущей тишиной. Впервые за два дня она осталась одна, и сейчас одиночество ощущалось особенно остро.
Обычно Мэкки в такое воскресенье устраивалась поудобнее в постели с большой чашкой горячего кофе и со свежим номером «Даллас морнинг ньюс». Часто, устав за неделю, она разрешала себе поспать дольше обычного.
Но сегодня она не могла сосредоточиться на чтении газеты, а о том, чтобы подремать, не было и речи. Она не находила себе места, переживая, что разрешила Бет забрать Эшли. «А вдруг с малышкой что-нибудь случится?» — с ужасом подумала Мэкки, но тут же постаралась отогнать тревожные мысли. Ей необходимо взять себя в руки. В конце концов, малышка и ее мать теперь вместе. Именно за это воссоединение она, как адвокат Бет, и боролась все эти недели. Встревоженная и расстроенная, Мэкки встала и принялась наводить порядок в кладовке, чтобы как-то занять руки и голову.
Ровно в пять раздался звонок в дверь.
— Я приехал пораньше. Вы не возражаете? — сказал Гордон. — Сегодняшний день кажется бесконечным.
— Бет подъедет примерно через час, — предупредила его Мэкки.
— Понятно. Тогда я подожду в машине.
— Ну что вы, входите. С прошлого вечера осталось немного вина. Налить?
— Нет, спасибо. Когда я за рулем, я не пью, тем более если повезу Эш.
— Тогда могу предложить кока-колу.
— Хорошо, спасибо.
Оставшись на несколько часов в одиночестве, Гордон много размышлял и удивлялся сам себе. В его воображении оживала умиротворяющая атмосфера вчерашнего вечера. Он мечтал о Мэкки. В ее присутствии он чувствовал себя уютно. Почему он не остался ждать приезда Бет в машине? Да потому, что рядом с домом Мэкки он бы чувствовал себя еще более неуютно, чем вдали от нее. Ему нестерпимо захотелось бы быть рядом с ней.
Его жизнь протекала скучно и однообразно. Он так давно не увлекался женщинами, что забыл, как это все происходит. Встреча с Мэкки пробудила в нем давно угасшие чувства, и это совершенно выбило его из привычной колеи.
В четверть шестого в дверь позвонили.
— Я решила не опаздывать, — сказала Бет, входя с Эшли на руках.
Малышка тут же потянулась к папе.
— Привет, Гордон, — сказала Бет. — Мы так хорошо провели эти выходные!
«Кого ты хочешь обмануть, Бет?» — пронеслось в голове Гордона. Он молчал, борясь с желанием сообщить Бет, что ему доподлинно известно, что на самом деле она провела со своей дочерью всего несколько часов. Но что изменила бы эта сцена? Ничего! Эшли снова с ним — и это главное.
— Ну, мы, пожалуй, поедем, — проговорил наконец Гордон, обращаясь к Мэкки. — Гэллоуэи и так отняли у вас слишком много времени. — Все трое вышли на улицу и перенесли вещи Эшли из машины Бет в машину Гордона.
— Через две недели увидимся снова, мое солнышко, — пообещала Бет дочери, помахав ей на прощанье рукой, в то время как Гордон усаживал девочку в ее креслице.
Гордон смерил Бет уничтожающим взглядом.
— Увидимся во что бы то ни стало, — парировала Бет. — Нравится тебе это или нет, — добавила она, в упор глядя на Гордона.
«Держала бы ты лучше язык за зубами», — с досадой подумала Мэкки, боясь стать свидетелем перепалки между бывшими супругами. Но Гордон сдержался и, пристегнув Эшли ремнями безопасности, сел за руль и уехал.
— Боюсь, что твоя следующая встреча с дочерью под большим вопросом. — Мэкки произнесла то, что, очевидно, подумал Гордон.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивленно спросила Бет.
— Пойдем в дом, и я тебе все объясню.
Бет устроилась на диване, а Мэкки села на ручку кресла и рассказала подруге обо всем, что произошло с вечера пятницы.
— Мне и в голову не пришло, что ты присматривала за Эшли вместе с Гордоном, — недовольно сказала Бет. — Зачем ты ему позвонила?! — возмущенно спросила она, вскочив с дивана и свирепо смотря на своего адвоката.
Мэкки выдержала ее взгляд, не дрогнув.
— Я оказалась в безвыходном положении. Решив, что Эшли заболела, я растерялась. Я же говорила тебе об этом, но ты повесила трубку, не дослушав!
— Ты права, — виновато проговорила Бет. — Я поступила крайне легкомысленно. Ты вправе презирать меня за это. Извини…
Мэкки не нуждалась в ее извинениях.
— И вовсе я тебя не презираю, Бет. Просто хочу, чтобы ты реально смотрела на вещи. Нельзя быть такой безответственной. Зачем ты перекладываешь на других свои проблемы? Я могу понять, что ты не смогла приехать из-за поломки автомобиля, но как ты могла проспать сегодня утром? Откровенно говоря, я начинаю задаваться вопросом: не водишь ли ты меня за нос? Если это действительно так, то любой адвокат на моем месте послал бы тебя ко всем чертям! А теперь сядь и слушай, что я тебе скажу.
Бет продолжала стоять.
— Сядь, я тебе говорю! — закричала Мэкки, теряя терпение.
Бет вздрогнула и села, как по команде.
Резкость была не в характере Мэкки, но ей пришлось пойти на это в интересах самой Бет. Она должна выслушать своего адвоката, и выслушать внимательно. Мэкки села рядом с Бет и стала подробно объяснять ей, как неожиданный поворот событий повлияет на ее дело об опеке.
— Проблемы на твоей работе, неполадки с твоим автомобилем и то, как ты с этим справляешься, — все это, вместе взятое, усиливает позиции Гордона и его адвокатов. Оставив дочь на меня, ты вынуждаешь поднять вопрос о состоянии твоей психики, который я старалась обойти. А теперь у Гордона есть неопровержимые факты, с помощью которых он может использовать любой поворот событий против тебя.
— Так что же нам теперь делать? — спросила Бет. — Неужели сдаться?!
«Я очень хотела бы», — подумала Мэкки. Если бы не ее профессиональная гордость… Хотя поведение клиентки и внесло смятение в ее душу, она все еще оставалась адвокатом Бет и была обязана сделать для своей клиентки все возможное и невозможное.
— Нет, ни в коем случае! Раз перевес на их стороне, теперь нам остается только ждать. А там — посмотрим.
— Ну, и как продвигается дело Гэллоуэя и его бывшей жены? — спросила Торика Стокс у Мэкки, когда та пришла в понедельник на работу. Торика была не только лучшей подругой Мэкки, но и коллегой по работе.
— Ничего хорошего.
— Боюсь, что станет еще хуже, — сказала подруга. — Тебе звонила Соня Мотт, адвокат Гордона.
— Не знаю, чего она хочет, но уверена, что звонила она неспроста, — нахмурилась Мэкки. — Если у тебя есть свободная минутка, я расскажу тебе об этом поподробнее.
Они направились в кабинет Мэкки, где та рассказала подруге обо всем, что произошло за прошедшие три дня.
— Я ничего не понимаю. Еще неделю назад ты отзывалась об этом парне в крайне резких выражениях, а теперь из твоего рассказа получается, что ты даже сочувствуешь ему. Поворот на сто восемьдесят градусов!
Мэкки и сама до конца не могла понять, как это случилось.
— Действительно, мое мнение о нем резко изменилось. Вся информация о нем исходила от Бет. Однако после выходных… — Тут Мэкки вздохнула. — Он вовсе не дьявол во плоти, как твердила Бет, а сама она — совсем не беззащитная жертва обстоятельств, какой хочет выглядеть. В этой истории только одно обстоятельство осталось без изменений: Бет — мать Эшли. Временами мне начинает казаться, что меня хотят обмануть.
— Так оно и есть, — сказала Торика, махнув рукой.
— Со мной такого еще не было!
— Все когда-то бывает в первый раз. Сказать честно, подруга, тебя всегда привлекали именно жалостливые истории.
— Ну, спасибо! — проворчала Мэкки.
— Ты всегда верна своим принципам. Люди любят и уважают тебя за это. Много ли наберется юристов с таким отзывчивым сердцем, как у тебя, Мэкки? Это в наши-то дни!
— Чего не знаю, того не знаю. Интересно, сколько моих клиентов считают меня необыкновенно отзывчивой и сердобольной? Я часто задаю себе вопрос: имею ли я право судить о взаимоотношениях других людей, если моя супружеская жизнь не сложилась?
— Напрасно ты принимаешь все случившееся так близко к сердцу! И незачем заниматься самобичеванием! Это же единичный случай. — Торика понимающе улыбнулась. — Лучше расскажи мне о Гордоне Гэллоуэе.
Мэкки откинулась на спинку стула и на секунду задумалась.
— Рассказывать, собственно, нечего. Могу тебе сказать одно: Гордон гораздо ответственнее и надежнее, чем его бывшая жена.
— И в чем же это выражается? — не унималась Торика.
— Он недавно разбогател, получив большое наследство. Он имеет степень доктора философии и преподает в университете. Но дело не в этом. Он безгранично предан своей дочери. У него довольно привлекательная внешность…
— Да? Он еще и красив?
— Ты сначала дослушай до конца, Торика! Ему недостает внешнего лоска.
— Подумаешь, проблема! И это все, что тебя беспокоит? Что-то ты стала очень снисходительной по отношению к человеку по ту сторону баррикад!
— Ничего подобного…
— Ну, разумеется, — иронически заметила Торика.
— Гордон Гэллоуэй обладает всем тем, что меня совершенно не устраивает в мужчине, — разведенный и с ребенком на руках! Мистер Мама, да и только! И к тому же заядлый домосед.
— Ты, никак, оправдываешься? — удивленно воскликнула подруга.
— Извините, — прервала их разговор секретарь, входя в кабинет. — Только что получен этот конверт, — добавила она, протягивая Мэкки свежую почту.