тложена]
Хольцман вновь посмотрел на Барнса.
– Президент-то хоть в курсе? – спросил он.
Директор пожал плечами:
– Зачем ему лишние подробности?
– Вы создали ФОПЧ – это ему известно? Что ваши люди стреляли в него и погубили множество его соратников?
Барнс стиснул зубы:
– Глотайте пилюлю, Мартин.
– Я читал документы. Никто не должен был пострадать. Что же изменилось? Что произошло три месяца назад? И потом – в Чикаго?
На побледневшем лице Барнса выступили желваки. Он наклонился вперед и молча подтолкнул пилюлю к Хольцману.
– Вас оставили не у дел, я прав? Вымысел стал правдой, а безобидные домашние террористы едва не откусили вам руку!
Барнс склонился над Мартином:
– Глотай таблетку, сволочь, не то я сам запихну ее тебе в глотку!
[прерывающееся или слабое соединение – загрузка отложена]
Оттолкнувшись тростью от пола, Хольцман подъехал на стуле к окну. Потрогал стекло: оно дрожало под натиском ураганного ветра и крупных капель дождя.
Хольман закрыл глаза: на шкале приема появилось еще одно деление. Здесь, у окна, связь была чуть-чуть лучше.
В следующий миг Хольцман открыл глаза и увидел прямо перед собой Барнса: он протягивал ему зеленую пилюлю.
Хольцман откатился в сторону – подальше от Барнса и неминуемой смерти, в угол. Барнс шагнул следом, продолжая буравить Хольцмана мрачным взглядом. Он вновь зажмурился – от храбрости не осталось и следа, страх пробирал до мозга костей. Он не желал это видеть, ох, только не заставляй меня смотреть…
[загрузка 1 завершена. Сообщение отправлено]
[загрузка 2 в процессе. Осталось 120 секунд]
Хольцман распахнул глаза.
Да! Да.
Барнс протянул ему руку, и Хольцман, быстро перебирая ногами по полу, забился в самый угол.
А потом схватил трость… и замахнулся ею на Барнса, целясь в голову.
Тот, конечно, успел перехватить трость левой рукой. На его лице мелькнуло раздражение. Он вырвал трость у Хольцмана и отшвырнул в другой конец комнаты.
[загрузка 2 в процессе… Осталось 100 секунд]
– Вы и Беккера так убили? Отвечайте!
– Беккер не сопротивлялся.
Барнс схватил его за челюсть и стиснул, пытаясь открыть ему рот. Хольцман закричал, стал отбиваться, молотить кулаками Барнсу по голове… Какой же он сильный!
В следующий миг Барнс схватил его челюсть другой рукой и рывком открыл рот.
Горький порошок посыпался на язык: Барнс раскрошил пилюлю. Хольцман попытался его выплюнуть, но директор УПВР уже захлопнул ему рот и крепко держал нечеловечески сильными пальцами.
Нет! Хольцман забился, изо всех сил пытаясь вырваться из хватки Барнса.
[загрузка 2 в процессе… Осталось 80 секунд]
Бесполезно. Барнс был сверхъестественно силен.
Порошок начал растворяться, превращаясь в жидкую кашицу. Струйки горькой слюны потекли в горло.
Нет! Господи, нет!
Хольцман уставился на Барнса безумными глазами: тот не сводил с него взгляда, на лице – мрачное удовлетворение, в глазах пламя, на губах – легкая усмешка. Чудовище. Не человек, а исчадие ада.
Горькая слюна все текла и текла в горло.
Хольцман перестал бороться. Теперь это не имело смысла.
Барнс отпустил его, и Хольцман свалился на пол, как мешок с мукой.
[загрузка 2 в процессе… Осталось 60 секунд]
Он попытался сплюнуть, но во рту уже ничего не было – только зеленоватая слюна. Барнс хохотнул.
Тогда Хольцман опять вошел в систему – надо успеть, пока есть связь… Отдавая себе отчет, что создает дополнительную нагрузку на Сеть, он все же отправил жене последнее сообщение: «Я тебя люблю, Анна. Всегда любил. Прости меня за все».
Затем он открыл глаза и посмотрел на Барнса:
– Зачем? Зачем вы все это делаете?
Секунду или две Барнс молча смотрел на него, а потом ответил:
– У американцев слишком короткая память, Мартин. Жить стало чересчур просто. Только через страх можно добиться от людей послушания и прилежания.
[загрузка 2 в процессе… Осталось 40 секунд]
Хольцман покачал головой:
– Но вы им врете!
Он уже чувствовал на себе действие яда: руки дрожали, в груди засела тупая игла.
– Мы не врем. Мы лишь сохраняем бдительность.
Острая боль пронзила грудь Хольцмана. Он охнул и сунул руки под мышки. Его трясло, ноги непроизвольно дергались.
– Люди должны знать… что ФОПЧ – это фикция. Ложь. Вы обма…
Барнс холодно смотрел на него.
[загрузка 2 в процессе… Осталось 20 секунд]
Тут все тело Хольцмана охватила настоящая – невыносимая – боль. Его словно посадили на кол: он забился в мучительных судорогах. Могучий великан стиснул в ладони его сердце и начал давить… Оно перестало сокращаться и превратилось в тугой узел. Боль заполнила все тело – до последнего дюйма. Он хотел закричать, но не смог сделать вдоха, не смог заставить диафрагму работать. Руки и ноги свело судорогой, перед глазами все помутнело. Кровь прекратила поступать в мозг, и мир поплыл…
На улице раздался оглушительный раскат грома. Последнее, что увидел Мартин Хольцман: Максимилиан Барнс стоит, освещенный вспышкой молнии за окном, а на фоне его лица, на поле ментального зрения, мигает текст:
[загрузка 2 завершена… видео и аудио переданы]
И Мартин Хольцман улыбнулся. Сквозь боль он улыбнулся Барнсу – безумной предсмертной улыбкой.
79Прелюдия к насилию3 ноября, суббота
Брис сидел за столиком в небольшом ресторанчике на Кей-стрит. На нем был деловой костюм свободного кроя, на теле – лишние сорок фунтов веса, черты лица изменены при помощи вставок. Он смотрел на экран планшета: шла прямая трансляция с молитвенного завтрака в баптистской церкви Вествуда. Люди понемногу наполняли церковь, проходя через многочисленные пункты досмотра (охрана обыскивала их на предмет оружия, взрычатки и нексуса).
Миранда Шеппард сидела рядом с мужем, всего в нескольких ярдах от сцены, с которой через несколько минут он произнесет пламенную речь в поддержку Дэниела Чэндлера, призывая техассцев избрать этого праведного христианина в губернаторы штата.
Его выступление увидят в прямом эфире миллионы зрителей. И эффект у нее будет куда более взрывной, чем ожидалось.
Брис улыбнулся.
9:32.
Уже совсем скоро.
Кейд смотрел на море и темнеющее небо. Солнце село за горизонт, утонуло в этом бесконечном океане.
Шива уже начал взламывать сознания людей? Подчинять их своей воле?
Ты подготовил для этого почву, прошептала Ильяна у него в голове.
– Да, – прошептал Кейд вслух. – Ты права.
Он посмотрел на часы. Меньше чем через полчаса ФОПЧ использует нексус для осуществления очередного теракта. Погибнут сотни людей. Раскол в обществе неминуем. Преследования и репрессии – тоже. А в ответ на них – снова террор.
Су-Йонг Шу это предвидела. Война между людьми и транслюдьми началась уже тогда, – и он, Кейд, при всем желании не мог ее остановить.
Накамура, Сэм и Фенг еще раз прошлись по плану. Так, значит, здесь держат Кейда, здесь – двери, через которые во двор приводят и уводят детей. Здесь крыло, где они живут. Здесь аэродром, ангар и самолет, на котором Сэм улетит вместе с детьми на Андаманские острова.
А вот это, это, это и это – мишени. Коммуникационные системы. Камеры наблюдения. Радар. Ракетные комплексы. Посты охраны. Охранники, регулярно совершающие обход территории.
Они прошлись по плану еще раз. И еще. А потом настало время действовать.
Все сели в надувную лодку и отплыли примерно на тридцать ярдов; Накамура подал сигнал подлодке, и та безмолвно ушла под воду – словно море ее проглотило. На дисплее, встроенном в сетчатку его глаза, начали выводиться данные о состоянии судна, отправившегося к следующему пункту назначения.
Впереди сидели Сэм и Фенг, оба в суперсовременных костюмах-хамелеонах, связанных посредством инфракрасного лазера уменьшенной дальности. Накамуре они виделись прозрачными зеленоватыми силуэтами. Он посмотрел на очертания Сэм, и его сердце болезненно сжалось.
Ох, Сэм, надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь, подумал Накамура.
Сэм внимательно вглядывалась в горизонт.
Ее очки засекли камеры наблюдения на вершине утеса и обвели их красными кружками, а заодно и пост охраны, и патрулирующего местность солдата.
Они уже дважды попадали под лучи радаров: очки уведомляли об этом Сэм, указывали на источники радиоволн и предлагали несколько траекторий обстрела для их нейтрализации.
При желании Сэм могла разглядеть особняк на утесе во всех подробностях: проникнуть взором сквозь стены, увидеть то, что видят спутники и дроны, просмотреть ключевые для миссии локации. Фенг и Накамура отображались в виде зеленых стрелочек сбоку экрана: оба близко, и оба активны.
Как я соскучилась по высоким технологиям! подумала Сэм.
Фенг прервал ее размышления.
Ты ему доверяешь? послал он ей. Сэм не обернулась, даже не посмотрела на Накамуру – ничем не выдала, что разговаривает с Фенгом.
Тот продолжал:
Он не сдаст Кейда ЦРУ?
Сэм помедлила с ответом. Доверяет ли она Кевину? На все сто процентов?
Тут ей стало стыдно. Как можно? Как можно не доверять человеку, который вытащил тебя из горящего здания? Взял на руки и выпрыгнул с тобой из окна на третьем этаже? А потом еще и воспитал, как родную дочь?
Да, решительно ответила она Фенгу. Я ему доверяю.
Они причалили к узкой полосе камней и валунов у подножия утеса. Скалы должны были скрыть их от глаз охранников, сидящих в сторожке.
Сэм размяла левое плечо. Слушалось оно плоховато, но ее постчеловеческие гены сделали свое дело: почти полностью заживили пулевое ранение недельной давности. Сэм потянулась и начала карабкаться вверх. Фенг шел следом, а замыкал цепочку Накамура.