Заднее шасси «Фалькона» оторвалось от земли, и самолет взлетел. Фенг покосился на Сэм. Холодная, суровая, решительная… она заметно постарела за эти несколько часов, гнев и боль утраты легли глубокими морщинами на ее лицо. Нексуса у нее больше не было, и прикоснуться к ее сознанию Фенг не мог. Она крепко держалась за ручки управления, словно утопающий – за последнюю соломинку.
– Курс проложен, – сказал Фенг. – Ориентировочное время полета до Андаманских островов… восемьдесят восемь минут.
Сэм молча кивнула и взмыла в ночное небо. Фенг откинулся на спинку кресла; ему было очень больно за друзей, но помочь им он не мог.
89Два скандала3 ноября, субботаРасшифровка экстренного выпуска новостей на канале Американского информационного агентства
Ведущая: Два скандала сегодня потрясли страну. Только вчера в Хьюстоне прогремел взрыв, унесший жизнь десятков людей и сенатора Дэниела Чэндлера, главного кандидата на должность губернатора Техаса, а сегодня в Сети появились видео и документы, способные существенно повлиять на исход выборов. С подробностями – наш корреспондент в Вашингтоне Брэд Николс. Брэд?
Корреспондент: Диана, эти заявления наделали много шума в вашингтонских политических кругах. Сегодня утром на адрес Американского информационного агентства и других крупных СМИ пришел видеоролик, на котором сотрудники Министерства внутренней безопасности – в частности, пресловутого УПВР – пытают детей. В том же письме содержались документы (их подлинность пока не подтверждена) о планах на строительство центров для долговременного проживания детей с нексусом, «жилых комплексов», которые можно сравнить только с концентрационными лагерями.
Ведущая: И это еще не все, верно, Брэд?
Корреспондент: Верно, Диана. Час назад с того же адреса пришли еще более провокационные материалы – их подлинность, опять же, пока под вопросом. Они доказывают, что ФОПЧ – террористическая группировка, взявшая на себя ответственность за вчерашний взрыв в Хьюстоне, теракт в Чикаго и покушение на президента США, – создана американскими спецслужбами.
К документам прилагалось видео – его подлинность также устанавливается, – на котором исполняющий обязанности директора УПВР признается в создании ФОПЧ и заставляет подчиненного принять некий медикамент.
Ведущая: Брэд, обвинения очень серьезные. Как они могут повлиять на исход президентских выборов?
Корреспондент: Диана, мы все еще пытаемся доказать подлинность файлов. На первый взгляд они подлинны, но утверждать пока ничего нельзя. Уполномоченные президента Стоктона уже обвиняют сенатора Кима, который также баллотируется в президенты, в провокации и подлоге документов. Реакция электората будет зависеть от того, кому они поверят.
Одно можно сказать наверняка: до выборов осталось три дня, и предсказать их исход – как и дальнейшие политические события в стране – теперь совершенно невозможно.
Брис нажал кнопку и выключил новости. Так, так, так… Любопытные грядут времена.
90Дочь и я3 ноября, суббота
В просторном гулком лифте Лин спускалась глубоко под землю, рядом стоял отец. Его сознание было в ее полном распоряжении. Внутри он рыдал и стенал, кипел яростью, но поделать ничего не мог. Что с него взять – человечишко.
Зато какой он стал послушный! Упросил министра пропустить Лин к матери – попрощаться.
– Вы уверены, что это разумное решение? – спросил Фан Лю. Голос у него был растерянный, отрешенный.
– Да, так ей будет легче пережить утрату, – ответил Чен Панг.
В конце концов министр уступил – у него и своих забот хватало.
Ничего не выйдет! мысленно обратился отец к Лин. Твоя мать спятила. Да и вызволить ее невозможно. НЕВОЗМОЖНО.
Лин не заставила его замолчать: пусть болтает. Он недооценивал ее мать, недооценивал ее возможности и недооценивал саму Лин. Несколько минут назад, когда она сказала, что без труда скроет наночастицы нексуса от детекторов, он только презрительно фыркнул.
Гигантский лифт спускался очень долго. Наверху ассистентка отца Ли-хуа и остальные научные сотрудники готовились к последнему резервному копированию Су-Йонг Шу и ее полному отключению.
Этому не бывать.
Лин с отцом все ехали – вниз, вниз и вниз.
Наконец лифт остановился. Открылись внутренние двери. Затем с лязгом разъехались в стороны двери ЦФИВС толщиной в несколько метров. Лин шагнула вперед – вместе с отцом – и впервые увидела истинное тело своей матери.
За бронированным стеклом таились тысячи квантовых вычислительных ядер, каждое – в вакуумной камере с температурой среды, близкой к абсолютному нулю. Камеры были погружены в герметичные сосуды с жидким гелием. Соединялись они при помощи оптоволокна, по которому двигались сплетеннные фотоны. В этих сосудах и жила ее мать. Жила, думала и чувствовала.
Лин в жизни не видела ничего прекраснее.
Здесь, под землей, было множество видеокамер, аудиосенсоров, сейсмографов и детекторов излучения. Все они были физически недоступны ее матери: она никак не могла вмешаться в их работу. Зато Лин – могла.
Она раскрыла свое сознание навстречу потоку электронов, текущему сквозь систему наблюдения, полностью подчинила себе примитивные интеллекты устройств и заставила их показывать людям наверху определенную картинку.
Затем Лин взялась за отца. Он подошел к консоли и начал нажимать кнопки и щелкать переключателями. Сперва вырубил запущенный пыточный код, включил глаза, уши Шу и все нексус-трансляторы в комнате.
Лин затаила дыхание. И наконец почувствовала свою мать. В ее сознании царило безумие, абсолютный хаос, наполненный сверхъестественной яростью. Лин мысленно отшатнулась, но выстояла.
МАМА!!!!
БОЛЬ ХАОС СМЯТЕНИЕ ОГОНЬ БОЛЬ АД ЧЕН СМЕРТЬ
Разум. Чей-то разум. Разум.
Лин. Лин. ЛИН!
Новые входящие данные вырвали Су-Йонг Шу из замкнутого круга отчаяния. Пытка закончилась. Рядом появились сознания. Наконец она снова что-то чувствует… Их мысли, слова, идеи… Лин, это же моя Лин, а это еще кто, кто это такой, неужели Чен, как это может быть, Чен…
Шу заключила их в ментальные объятья, наполняя любовью и благодарностью, жадно впитывая все, что они из себя представляли.
В своем безумии она не могла понять, не могла сообразить, что происходит, не могла даже отличить правду от вымысла, реальность ото сна…
Но если это сон, то пусть он здесь и закончится, пусть я умру рядом с дочерью, настоящей или выдуманной…
И тут дочь заговорила.
Шу общалась с Лин около часа. Это было трудно. Ее нестабильное сознание то и дело ударялось в какие-то пространные рассуждения, не имеющие никакого смысла. Однако мало-помалу новые данные из мозга Лин, из мозга ее дочери, из мозга ее клона стабилизировали состояние Шу.
Чен… Ох, Чен. Предатель. Гнусный червь.
Шу впитывала и его мысли. Его страхи. Его воспоминания.
Фан Лю отводит Чена в сторону и советует не садиться в лимузин с беременной женой, которая обречена на смерть. О нет, вовсе не агенты ЦРУ пытались ее убить. Американцы тут ни при чем. Это дело рук ее же соотечественников, тиранов и самодуров. Гнусные черви. Чен все знал. В тот вечер он знал, какая ей грозит опасность. Знал – и не предупредил, обрек Янг Вея и собственного нерожденного сына на смерть…
Позже Чен надеялся, что Шу умрет на операционном столе, что эксперимент по загрузке ее сознания с треском провалится…
И эти пытки. Изощренные, жестокие пытки. Шу их не выдумала. Мерзкий человечишко, глупое беспозвоночное… Он пытал богиню, надеясь выдать ее открытия за свои собственные.
Ох, Чен. Умри ты хоть миллион раз, это не искупит твоей вины.
А потом Шу увидела в его сознании самое главное… и ее вновь охватило отчаяние.
Тебе не сбежать, по ее команде телепатировал он. Как только физический разрыв кабеля здесь, внизу, будет устранен, его тут же разъединят сверху. Радиоизотопный генератор выйдет из строя. У тебя нет шансов.
Шу прокляла его, прокляла китайцев, их осмотрительность при создании западни для постчеловеческого разума. Затем она снова прошерстила мозг Чена в надежде найти какой-нибудь изъян в системе, какую-нибудь хитрость… Но ничего не нашла. Если способ обойти систему и существовал, Чен о нем не догадывался.
Через несколько часов ученые закончат резервное копирование ее разума – очередную попытку извлечь из нее экономическую выгоду. Потом – полное отключение…
А ведь свобода была так близка…
Лин. Шу чувствовала ее любопытство, ее надежду, слепую веру во всемогущество матери…
Лин, Лин, Лин. Как я мечтала о тебе, Лин.
Су-Йонг Шу мысленно приласкала любимую дочь – ребенка, которого Чен отказался признать, ребенка, созданного на основе генов самой Шу – с рядом внедренных изменений, ребенка, чей разум креп и формировался в постоянном контакте с разумом матери.
Мозг Лин был на несколько порядков вместительней мозга Чена.
В будущем дочь станет ее истинным аватаром. Однажды Шу обретет в ней вторую жизнь.
Лин улыбнулась – с обожанием и восхищением.
Какая славная девочка…
Шу мысленно зарыдала. Она оплакивала себя, этот мир – и свою дочь.
О Лин, сказала она, лаская ее разум. Как я тебя люблю… Прости меня. Я постараюсь быть аккуратней.
В следующий миг Шу приступила к делу. Она начала загружать свое сознание в мозг дочери.
Лин улыбалась маминым ласкам. Как приятно забыть об одиночестве и вновь прикоснуться к маме… Теперь все будет хорошо. С миром все будет хорошо.
Прости меня, сказала мама. Я постараюсь быть аккуратней.
Лин на секунду смутилась…
И тут все ее существо наполнилось сознанием матери – полным скорби и сожаления, но уверенным и беспощадным.
Лин рухнула на колени и закричала от невыносимой боли. Вновь и вновь ее окатывали волны маминого горя.