- Либо мне и правда нужны очки для чтения, либо уровень вашей математики гораздо выше, чем я предполагала.
Нита вздохнула.
- Нет, мама. Это Речь. Она имеет несколько выражений, общих с математическим исчислением, но они…
- А что насчет твоей домашней работы?
- Я сделала ее еще в школе, так что не буду продолжать прерываться на половине, как с этим!
- Боже мой, - сказала мама, отрывая другой лист и начиная писать на нем. - Ничего ржаного без семян для тебя.
Нита тут же смутилась.
- Мам, извини.
- Мы все бываем в стрессовых ситуациях, дорогая, но мы не должны грубить друг другу.
Задняя дверь скрипнула, открываясь, и папа Ниты вошел и подошел к раковине.
Нитина мама бросила на него взгляд.
- Гарри, ты обещал, что смажешь эту штуку. Она действует мне на нервы.
- У нас закончилось масло, - сказал отец Ниты, моя руки.
- Масло, - сказала мама и сделала короткую запись на клейком листе. - Что еще?
Папа взял кухонное полотенце в руки и встал за маминым стулом, заглядывая в список покупок.
- Черновик? - спросил он.
В этот раз мама украдкой посмотрела на листок.
- Это готовый список.
- Да неужели?
Мама Ниты пригляделась к тексту:
- Я знаю, к чему ты клонишь. Думаю, мне и правда стоит посетить окулиста.
- Или, возможно, тебе стоит перестать записывать все с помощью компьютера, - сказал отец, собираясь повесить полотенце. - Так ты скоро разучишься писать от руки.
- Как и ты, дорогой.
- Я знаю. Поэтому я и понимаю, что происходит, - отец открыл холодильник, заглянул внутрь и сказал:
- Пиво.
- Подожди-ка. Ты же говорил…
- Я похудел на четыре с половиной килограмма за последний месяц. Диета работает. После тяжелого дня в магазине неужели я не заслужил банку пива? Хотя бы одну?
Нита, сдерживая смех, уткнулась в блокнот.
- Обсудим это позже. Да, кстати, новые кроссовки для тебя, - сказала ее мама, посылая отцу строгий взгляд, - старые внезапно подскочили и начали носиться по дому как угорелые, естественно, без какого-либо вмешательства наших милых дочек.
- О, Бетти, перестань, не такие уж они и плохие!
- Тебе следует засунуть голову в кладовку, сделать вдох и сказать мне это еще раз… если, конечно, переживешь это… Если ты вообще сможешь потом что-то сказать. Мне кажется, что все эти цветы, с которыми ты работаешь, убили твое обоняние.
- Ты не жаловалась на это, когда я завел дома розы.
- Когда кто-то просто приносит домой розы, то это имеет большую разницу с тем, если подобное проделывает флорист!
Oтец Наты засмеялся и начал фальшиво напевать, подражая Нейлу Дайамонду: “Тыыыыыы не приносишь мне цвееееетыыыы…”, и нырнул обратно в спальню.
Нитина мама подняла брови.
- Гарольд Эдвард Каллахан, - сказала она, вновь перенося внимание на свой список, - ты потенциально уменьшаешь продолжительность своей жизни…
Громкое папино пение - отдельная тема, папа обожает петь, но лишь немногие способны распознать вещь, которую он исполняет. Нита спрятала улыбку, видя, что мама очень рассержена, и вновь вернулась к своим делам, сделав несколько пометок на чистых страницах. Через несколько минут, так и не придумав, что бы еще добавить, она закрыла блокнот и отложила его в сторону. На бумаге она уже сделала все, что могла. Осталось пойти и опробовать это в реальном мире.
Нита вздохнула, поднимая свой Учебник и кидая его поверх блокнота. Мама бросила на нее взгляд.
- Закончила?
- Минутку. Учебнику сейчас передается то, что я сделала.
Ее мама приподняла брови.
- Разве ты не можешь просто использовать готовые заклинания из книги?
- Не всегда. Иногда тебе нужно создать нечто совершенно новое, но не существует подходящих заклинаний для этого. Когда ты тестируешь новое заклинание, и оно в итоге хорошо работает, Учебник его запоминает и делает доступным для всех остальных волшебников. Большинство из написанного в Учебнике придумано другими волшебниками много лет назад, - она слегка подвинула Учебник. - Некоторые волшебники ничем иным не занимаются кроме написания заклинаний и конструктирования заказов для волшебников. Например, Том.
- В самом деле? - заметила Нитина мама, вновь возвращаясь к своему списку покупок. - Я думала, он пишет для телевидения.
- Этим он тоже занимается. Ведь даже волшебникам необходимо оплачивать счета, - ответила Нита, вставая и потягиваясь. - Мама, мне пора идти.
Мама наградила ее долгим взглядом.
- Ты знаешь, что я хочу сказать…
- “Будь осторожна,” - процитировала Нита. - Да все в порядке, мам. В этом заклинании нет ничего опасного.
- Где-то я это уже слышала.
- Нет, серьезно. Это так же просто как вынести мусор.
Неожиданно выражение лица мамы стало лукавым.
- Раз уж мы заговорили о мусоре…
- Сегодня очередь Дайрин выносить, - поспешно ответила Нита, накидывая на плечи джинсовую куртку, до этого лежавшую на стуле. - Пока, мам…
Она поцеловала маму, вытянула Учебник из-под горы блокнотов и выбежала за дверь.
На заднем дворе она остановилась, чтобы оглядеться. Всё, что находилось на пыльной лужайке, отбрасывало длинные тени. Было только полседьмого вечера, но солнце уже низко опустилось. Для Ниты лето стало особенно коротким по разным причинам. Половину она провела в Ирландии, погрузившись в пучину событий, которые там произошли. А теперь, кажется, только щёлкнуть пальцами - вот сколько времени лето похоже на нормальное. Всё вокруг неё (ухом волшебника Нита слышала шёпот берёз и клёнов) стало готовиться с долгому зимнему отдыху, склоняясь к земле и предвкушая короткие яркие фейерверки листопада; она улавливала длинные ленивые разговоры листвы, волнуемой ветром; и свет солнца и звёзд становился приглушённее, ведь беспокойная непосредственность лета сходила на нет.
Она прислонилась к стволу рябины, росшей в центре заднего двора, и посмотрела вверх сквозь ветки, покрытые тонкими овальными листьями. Когда-то зелёные, они уже начали коричневеть, и этот скучный цвет разнообразили только многочисленные тяжёлые грозди крупных ягод, которые вспыхивали на каждой ветви вызывающим алым цветом.
- В этом году у тебя хорошие ягоды, - сказала Нита.
Рябина ответила лишь несколько мгновений спустя. Даже когда общение происходит на Речи, существует определенная разница между ощущением времени у дерева и человека. Да, неплохие… в конечном итоге неплохие получились, медленно произнесло дерево. Собираешься на задание?
- Очень ненадолго, - ответила Нита. - Надеюсь.
Тебе что-нибудь нужно?
- Нет, последняя веточка, которую ты мне дала, в хорошем состоянии. Хотя спасибо за предложение.
Всегда пожалуйста. Иди с Богом.
Она подождала секунду, чтобы её чувство времени обрело обычную скорость, потом похлопала по стволу рябины и вышла на открытое место к поилке для птиц. Нита остановилась, чтобы услышать это всё: жизнь, суету вокруг неё, грубый погружённый в себя шум растущей травы, слабый шелест и гул жуков и земляных червей, с удовлетворением зарывающихся в землю, постоянную тихую музыку садового паука, плетущего сеть нить за нитью в ближайшем кустарнике, интенсивно и математически педантично. У всего была цель. Всё если и не обладало интеллектом, то хотя бы делалось осмысленно, хотя наука ещё не научилась измерять или подслушивать виды сознания, которые Нита сейчас различала.
Нита глубоко вдохнула и выдохнула. Для неё это было сутью волшества: слышать, как всё это происходит, и сохранять всё существующее, описывая словами Речи здесь или осторожно произнося там, соединяя разбитые вещи, помогая утолить боль и поддерживать жизнь… И удивляться, восхищаться, иногда пугаться смерти, но никогда, никогда не уставать.
Нита произнесла одно слово на Речи, в то же время проводя рукой по воздуху, ища доступ к маленькому спрятанному в карман времени подпространству, где она хранила своё волшебное снаряжение.
Отзываясь на произнесённое ей слово, маленький кусочек чистого воздуха стал тяжёлым между её пальцами. Она потянула его слева направо, словно молнию, потом сунула руку в открытую щель и пошарила. Секунду спустя она вытащила часть снаряжения, которую всегда брала с собой - очищенную от коры ветку рябины, напитанную лунным светом. Нита застегнула “молнию”, потом посмотрела вокруг и сказала, обратившись к траве: “Извини меня”.
Трава что-то равнодушно пробормотала. Ей это “бурение” было не впервой.
Нита подняла ветку и начала со скоростью, выработанной долгой практикой, выписывать в воздухе слова короткого транзитного заклинания.
Символы ожили и стали похожи на хрупкие языки бледного белого пламени, тянущимися вокруг Ниты следом за вращающейся рябиновой ветвью. Линия, дуга, затем круг - почти завершён, пока она не подошла к концу заклинания, добавляя “подпись”, своё имя на Речи, длинную цепь слогов и символов, которые описывали, кем и чем Нита была на данный момент.
Она завершила заклинание узлом-восьмёркой, убрала веточку и дала кругу перемещения - пёстрой вязи лучей - опуститься на траву вокруг неё. Медленно поворачиваясь, Нита начала читать заклинание, чувствуя возникающую вокруг неё силу, пока она говорила, сосредотачивая давление и внимание окружающего пространства на том, что Нита сообщала ему, том, что она хотела от него - перемещения согласно заданным координатам, стандартного жизнеобеспечения в пространственно-временных границах – на уровне поверхности планеты.
Вокруг неё стала нарастать тишина, прислушивающаяся к произносимым звукам. Нита читала быстрее, чувствуя, как слова Речи достигают источника Силы, которая впервые сказала их и объяснила им их значение, и вспышки этого первого стремления прошли сквозь них и затем сквозь Ниту, пока она произносила последнее слово, завершая фразу, запуская их в работу.
Бух! Смещение транспортированного воздуха всегда напоминает хлопок, даже если ты минимизировал излишний шум снаружи. Громкий звук в сочетании с неожиданно вспыхнувшим столпом света при перемещении ослепил и оглушил Ниту.