«Хорошо прошли. В раздумьях. Ты решил что-нибудь по поводу ресторана?»
Напечатав это, я заставляю себя отложить телефон и иду на кухню. Мне не нравится это ощущение волнительного покалывания на коже и учащенный пульс. И то, что я, сидя за столом с чашкой любимого гляссе, отчетливо представляю, как экран моего смартфона вспыхивает новым входящим сообщением.
Допив кофе, я не спеша мою чашку и даже вытираю ее полотенцем, перед тем как вернуть в ящик. Эти манипуляции не имеют никакого отношения к желанию поддержать порядок. Я делаю это для того, чтобы понизить градус ожидания его ответа.
«Хватка у тебя, как у бульдога. Завтра увидимся и поговорим».
Отчего-то я представляю, что набирая это сообщение Камиль усмехается, и сама невольно улыбаюсь. Про бульдожью хватку — чистейшая правда. Когда я в чем-то по-настоящему заинтересована, то не вижу препятствий. Именно поэтому мне было так больно после нашего расставания. Из-за необходимости признать, что если для Камиля эти препятствия существуют, то его интерес ко мне не так уж и глубок.
Решив ничего ему не отвечать, я снова откладываю мобильный и вновь слышу звук входящего сообщения. Сердце, пусть и совсем несильно, но екает, а в голове вспыхивает абсолютно иррациональная мысль: «Он хочет меня куда-то пригласить».
Окстись, — мысленно ворчит трезвая часть меня. — Он ведь уже попрощался до понедельника. Просто вспомнил что-то по работе.
Но отправитель следующего сообщения не Камиль. Уже не в первый раз замечаю, что Юсуповы, как беда — по одному не ходят.
«Привет, Дин! Как твои дела? Завтра вечером тусим в клубе «101». Отмечаю удачную сделку. Приходи».
Несмотря на легкое разочарование от того, что сообщение прислано не Камилем, я улыбаюсь. Похоже, для Ильдара темная полоса осталась в прошлом. Обзавелся девушкой, и в бизнесе дела пошли в гору.
«Удачная сделка? Поздравляю! Приду, если не выдохнусь к концу рабочего дня».
«Кам тебя припахал, да?:) Ты только из автосалона сбежала, а он тебя в Холмах нашел».
Вздохнув, я печатаю скромное «Вроде того» и, посчитав, что на этом лимит моего виртуального общения исчерпан, переключаю внимание на телевизор. Честно? Нынешняя жизнь нравится мне куда больше, чем семь тренировок в неделю и просмотр фильмов в одиночку, даже несмотря на то, что в какой-то момент я почти убедила себя в обратном.
______
К обеду понедельника меня настигает дикое нетерпение от новой гениальной идеи, которой мне просто необходимо поделиться. Перед сном меня вдруг осенило. Наличие собственной парковки! Это ведь неоспоримое преимущество для посетителей, привыкших ездить за рулем, которым, к слову, может похвастаться далеко не каждое заведение. Нам нужно разрешить въезд не только постояльцам отеля, но гостям ресторана, а машины сотрудников просто убрать к чертовой матери, чтобы не занимали место. Пусть наконец освоят метро.
Я несколько раз проверяю телефон, чтобы убедиться в отсутствии звонков и сообщений от Камиля. Ну и куда он запропастился? Сам ведь сказал: увидимся завтра. Или он снова рассчитывает занять мое нерабочее время? Как бы не так. Сегодня у меня по плану тренировка и поход в клуб с друзьями Ильдара.
Просидев как на иголках аж до четырех вечера, я решаю спуститься в ресторан за латте. Ох, когда Толик и остальной персонал узнают, какой переворот я затеяла в их обжитом гнезде, обедать здесь станет рискованно. Люди не любят нововведений, но без них не бывает прогресса.
— Тебе как обычно? — улыбается Леша, наш бариста. — Латте покрепче без сахара?
— Как хорошо ты меня знаешь. — Я выкладываю на стойку купюру и под жужжание кофемашины оглядываюсь. Посетителей сегодня — кот наплакал, а официанты от скуки гоняют мух. Нужно срочно с этим что-то делать.
Мой взгляд перемещается в дальний угол, к столу, обычно закрепленному за Булатом, и замирает как приклеенный. Потому что там сидит Камиль, и он не один. Девушку с ним я уже видела однажды. Красивые лица легко запоминаются. Эта та самая модель, так мило обнимавшая его на офисном крыльце, к которой я отказалась ревновать. И очевидно зря, потому что ровно в эту секунду она тянется к его щеке и нежно гладит. А он, гад, даже и не думает возмутиться и треснуть ее по руке.
20
Даже удивительно, как одна единственная секунда способна развеять целую гору самообмана, которым я старательно себя окружала все это время. Про то, что не планирую входить в одну воду дважды, и про то, что нас с Камилем связывает только работа, и про то, что слишком умна и сильна для ревности.
Вид этой романтичной киношной сцены ударяет по мне мощью взрывной волны, от которой тело разносит на кусочки. Звук того, как эти кусочки со звуком битого стекла валятся на пол, застрял в ушах.
Жаль, что все это происходит лишь на уровне моих ощущений, потому что в этот момент я была бы рада по-настоящему исчезнуть. Чтобы ни одна живая душа не увидела, как мне больно. Так больно, словно и не было того расставания. Оказывается, все это время внутри теплилась надежда, что вдруг, может быть… Ведь еще никто и никогда до него… И потому что, несмотря ни на что, мы друг другу подходим…
Я определенно никуда не делась, потому что когда взгляд Камиля отрывается от лица спутницы, то безошибочно находит меня. Самообладания сейчас во мне нет ни на грош, и я, развернувшись на каблуках, позорно сбегаю, позабыв об оплаченном латте.
Слез тоже нет, но глаза отчего-то совсем перестали видеть. В груди горит. Не давая себе отдышаться, я несусь наверх и, пробормотав ничего не понимающей Диляре «мне нужно срочно уехать», хватаю сумку. Причину своей экстренной отлучки я объясню Кокорину позже. Скажу, что прорвало трубу, например. Со мной же у Ильдара сработало.
Такси я вызываю, стоя в лифте. Приложение сообщает, что быстрее всего прибудет автомобиль по тарифу «бизнес», поэтому выбираю его. Если бы в распоряжении таксопарка имелся самолет — я бы и на него не поскупилась. Лишь бы поскорее оказаться дома, где не найдется свидетелей моей маленькой трагичной смерти.
В себя я прихожу только при виде знакомого подъезда и, сунув водителю купюру чаевых, беззвучно покидаю салон.
Стены квартиры, призванные помочь мне принять увиденное, со своей миссией не справляются. В голове назойливо грохочет: «Какая же ты дура, что влюбилась в него и возомнила, что в сообщениях и чертовых десертах заложено что-то большее. У Камиля нет проблем с сопровождением — тебя ведь предупреждали».
Пометавшись из комнаты в комнату, я оседаю на диване и растерянно смотрю перед собой. Шок и боль как-то неожиданно меня отпустили, отставив внутри ощущение тотальной пустоты. Надежда покинула тело, и оно теперь полое, высосанное. И даже если сейчас он что-то напишет, я буду знать, что это просто так.
Треньк!
Не найдя в себе сил удивиться тому, насколько бывают материальными мысли, и просто смотрю на экран телефона. А вот и повод засмеяться. Даже сейчас обо мне вспоминает не он, а Ильдар.
«Привет! Ну ты как сегодня? Придешь?»
Мои мозги, словно проржавевшие шестеренки антикварных часов, двигаются по чуть-чуть и со скрипом. Куда я должна была прийти? Ах, да. Ильдар приглашал меня в клуб «101». У него состоялась успешная сделка, и он отмечает ее с друзьями. Я тоже собиралась прийти, но это было до того, как я увидела то, что увидела.
Заношу палец, чтобы написать, что не смогу, но представляю, что буду делать после, и мешкаю. Забьюсь под одеяло и, уставившись в стену, буду обнимать подушку до тех пор, пока не усну? Или включу сериал, сюжет которого все равно не смогу уловить? Через все это я уже проходила.
«Приду, — печатаю я, поднимаясь с дивана. — Правда, ненадолго».
«Супер!!! Даже не представляешь, как я рад».
Воткнув телефон на зарядку, я с неожиданной решимостью набрасываюсь на гардероб, извлекая из него все необходимое: джинсы, топ на одно плечо, лоферы на грубой подошве, массивные серьги, наплечную сумку. Даже в самом своем лучшем состоянии я не бываю настолько собранной. И кстати хорошо, что мне хватило ума не зареветь, и нет нужды поправлять макияж.
«Что не убивает, делает нас сильнее, — бормочу я себе под нос, пока подкрашиваю губы помадой. — Сегодня буду веселиться, как могу, а завтра подумаю, как жить со всем этим дерьмом дальше.
21
— Ух, как я рад, что ты пришла! — весело повторяет Ильдар, заключая меня в крепкие дружеские объятия и слегка приподнимая от пола. От него пахнет незнакомой туалетной водой и нашим общим детством. Запах последнего немного приглушает ноющую боль в груди, и у меня получается вполне правдоподобно засмеяться.
— Ну, все, все, неандерталец. Поставь меня на пол, пока не поломал.
— Как я могу? — Отстранившись, Ильдар смотрит мне в глаза. Его зрачки ярко мерцают. — Ну что, идем? Моих ты в принципе всех знаешь… Вадим, Ирина, Ромка и Саша с Региной, которые на дне рождения у меня были.
— А Аня где? — машинально переспрашиваю я, позволяя ему сжать свое запястье и увлечь в узкий коридор, ведущий к столикам.
— Аня, к сожалению, не смогла. У нее завал на работе. Какой-то крупный проект поручили, вот она и корпит над ним с утра до вечера.
— Ясно. — Я заставляю себя растянуть губы в улыбке, потому что мы приближаемся к остальным участникам вечера. — Всем привет!
Ребята нестройно здороваются со мной, Ирина поднимается, чтобы чмокнуть в щеку.
— Что будешь пить? — галантно интересуется программист Рома.
Ну, что, Дина? — мысленно приободряю я себя. — Раз уж решилась прийти — не вздумай киснуть.
— А ты сам что пьешь? — кокетливо говорю я вслух, кивая на его бокал.
— Виски с колой.
— Вот и мне то же самое.
Под любопытно-озадаченным взглядом Ильдара я занимаю свободное место на диване и оглядываюсь. Пока мне зябко и неуютно, но это обязательно пройдет. Может быть, после первого выпитого бокала, может быть,через неделю или через месяц. Во второй раз справиться с разочарованием должно быть гораздо проще. Это как с тренировками: с каждой последующей мышцы привыкают и уже не так болят.